Дженнифер Руш - Стертый (ЛП)

— Как Сэм?

— В порядке. Ты не должна волноваться.

— А Кас?

— Кас — это Кас.

— Да уж.

— Мне надо идти. Будь осторожна, птичка.

Я пообещала, что буду, и мы повесили трубки.

— Итак? — спросил Ник.

— Сегодня вечером мой дядя будет в баре.

— И что мы будем делать до этого?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Но я не прочь вздремнуть в приличной кровати.

Ник свернул вправо к выезду на следующую автостраду.

— Как насчет завтрака? А потом найдем, где можно переночевать?

Я кивнула.

— Да, пожалуйста. Я прямо сейчас готова продаться за гигантскую гору блинчиков.

— С коричневым сахаром, — сказал Ник так тихо, что я едва его расслышала.

— Что?

Его челюсти напряглись.

— Просто… попробуй их с коричневым сахаром. И сиропом. И маслом.

— Хорошо, — с легким подозрением согласилась я.

Это было лучшее сочетание сладкого и масла, какое я когда-либо пробовала. Я намазала стопку блинов маслом, полила неразбавленным кленовым сиропом, а потом сверху посыпала коричневым сахаром.

Это было райское наслаждение.

— Ты так уже пробовал? — спросила я Ника, обмакивая последний блинчик в остатки сиропа.

Он покачал головой.

— Тогда как ты узнал, что мне понравится?

Он допил свой кофе.

— Знал и все.

Я склонила голову на бок.

— Да ладно.

Наша официантка, пожилая женщина с длинными каштановыми волосами с проседью, убранными в косу, подошла, чтобы убрать тарелки.

— Десерт? — спросила она.

Я объелась. Сэм говорил, что переедание одна из самых больших ошибок, которую мы могли совершить. Мы никогда не знали, когда нападет Райли или Подразделение, а набитый живот делает тебя вялым и медленным. "Есть, только чтобы подзаправиться", — говорил он. А я только что, безусловно, поела ради удовольствия.

— Нет, спасибо, — ответила я. Ник покачал головой.

— Сейчас принесу ваш счет, — отозвалась официантка и поспешно ушла.

— Ну? — повернулась я к Нику.

Он снова пожал плечами.

— Знал и все, ясно?

Я сузила глаза.

— Ты это вспомнил, так ведь? В детстве я любила блины с коричневым сахаром?

Ник просто смотрел на меня, и этого было достаточно.

— Откуда ты знаешь все обо мне?

Вновь пожатие плеч. Он старался не смотреть на меня.

Я улыбнулась.

— Может быть, раньше ты меня не ненавидел так сильно.

Он хмыкнул.

— Сомневаюсь.

Я вспомнила все, что знала о нашем прошлом. В воспоминаниях Ник был со мной, когда ссорились Дэни и Сэм. Он показывал мне, как делать бумажного журавлика. Он знал, с чем я люблю есть блины. И на моем рисунке, том самом, где он заталкивает меня в чулан, он делал это, чтобы навредить или чтобы спрятать меня от чего-то?

И если спрятать, то от чего?

Или от кого?

Поев, мы около часа ездили по городу. У нас осталось не так уж много денег, и нам не хватало на комнату, а спать в машине было слишком холодно. Кроме того, обогреватель начал неправильно работать, колеблясь от выдувания холодного воздуха до выдувания воздуха, пахнущего подвалом.

Ник подъехал к самой приятной части города, где между гигантскими домами выстроились старомодные коттеджи, и все вместе они окружали озеро. Чем дальше мы ехали на север, тем больше сужалась дорога.

— Куда ты едешь? — спросила я.

— Нам нужно место, где можно переночевать, помнишь?

Я наклонилась вперед, натянув ремень безопасности.

— В чужом доме? Что, если хозяева вернутся, когда мы будем спать?

— Тшш. Черт, помолчи немного.

Я заворчала, но откинулась на спинку сидения.

Наконец Ник притормозил и указал на одноэтажный домик из серого кирпича.

— Смотри, подъездная дорожка не расчищена. Никаких следов на снегу, дорожке или перед входом. — Он кивнул в сторону дома, который стоял дальше. — Видишь сосульки на крыше?

— Да.

— Значит, работает отопление. А теперь посмотри на этот дом. Видишь где-нибудь сосульки?

Я осмотрела крышу.

— Нет.

— Значит отопление выключено, таким образом они могу снизить свои расходы. Вероятно, это летний домик.

— Поэтому нас никто не найдет.

— Именно, — кивнул Ник.

Он остановился на подъездной дорожке возле гаража, частично скрыв машину под ветвями густых сосен. Мы прошли к задней части коттеджа. Там было небольшое крылечко и задняя дверь со старой алюминиевой завесой снаружи. Я придерживала ее, пока Ник работал с замком на внутренней двери.

Я топталась на месте, стараясь прогнать онемение из кончиков пальцев. Температура здесь была холоднее, а идущий с озера ветер был практически ледяным. Быстрее, Ник , — подумала я.

Замок щелкнул и открылся, Ник толкнул дверь. Я протиснулась в коридор. На черном коврике в ряд стояли шлепки и сандалии. На стене висели плащи. Стоявшие в углу ящики были заполнены пляжными игрушками. Я расслабилась. Определенно это был летний домик.

Я последовала за Ником через длинную кухню в гостиную. Там стояла сборная кушетка, покрытая белыми простынями. Ник сдернул их одним движением.

Поднялась пыль.

— Приятно находиться подальше от ветра, — сказала я, потирая руки, — но здесь все еще холодно.

Я даже видела пар, выходивший у меня изо рта.

— Мы пробудем здесь всего лишь несколько часов. Я включу отопление. — Ник нашел термостат в импровизированной столовой, находившейся в конце гостиной.

— Семьдесят нормально? — спросил он, и я кивнула. Он повернул регулятор, и через несколько секунду включилось отопление. — Подожди десять минут, и здесь потеплеет.

— Спасибо тебе. Правда.

Он посмотрел на меня, выражение его лица колебалось между угрюмостью и чем-то более мягким и уязвимым. Он ничего не сказал в ответ, и, борясь с внезапным, неловким молчанием, я принялась искать бельевой шкаф или лоскутное одеяло, что-нибудь, в чем мне будет тепло, пока дом не прогреется.

Под одной из кроватей я нашла шерстяное одеяло в чехле. Хорошенько встряхнув, я обернула его вокруг плеч и плюхнулась на диван.

Уже лучше.

Потребовалась всего одна минута, чтобы мои веки отяжелели, а голова начала падать.

— Можешь вздремнуть, — сказал Ник. — Я посторожу.

— Не возражаешь?

Он покачал головой.

— Как бы там ни было, мы здесь именно для этого.

— А ты?

Он поставил стул к окну и немного отодвинул штору, чтобы видеть улицу.

— Я в порядке.

— Уверен? Если что, то я могу первой…

— Анна. — Он заткнул меня одним взглядом. — Иди спать.

— Хорошо, — согласилась я, так как была измотана.

Я легла, повернулась на бок и свернулась калачиком, укутавшись в одеяло. И быстро отключилась.

Когда я проснулась, в застилающей сознание сонной дымке зависло старое воспоминание — вне досягаемости, как позабытое слово. Я ощущала его, видела его очертания, но не более мелкие детали, не подробности, имеющие значение.