Дарья Кузнецова - Случайные гости

Как найти подход к чуждому разумному существу, которому невесть с чего больно и страшно? Я попыталась абстрагироваться от эмоций и понять, что вообще может происходить, и прикинуть: а что у этого существа может болеть? Причина может находиться либо снаружи (например, ударилось оно больно), либо внутри (скушало что-то не то), и страх как раз свидетельствовал в пользу первой версии. Обо что-то удариться, просто лежа на воде, пета вряд ли могла, как вряд ли я могла случайно прищемить ее или оцарапать. Тогда что?

Хорошо, что я читала много развлекательной литературы, в том числе – старой, тех же самых толкиенистов, например. И в следующий раз я смогу точно ответить на вопрос: «Да какая польза от этой ерунды?!» Потому что благодаря этим книгам я знала о лошадях чуть больше смутных представлений о внешнем виде животного, сейчас сохранившегося в отдельных уголках Земли в очень небольшом количестве, плюс вспомнила сведения из древней истории. Да и не только о лошадях, о поведении животных в целом; я все-таки не биолог и никогда такими вопросами целенаправленно не интересовалась. У меня даже домашнего любимца никогда не было, и это не слишком-то расстраивало.

В общем, именно почерпнутые из этих старых книг сведения подсказали ключик к разгадке. Ведь если животное появилось на этой планете само и вписано в местную экосистему, значит, у него в здешней природе должны быть естественные враги. И сейчас оно реагировало точно так, как должно было реагировать на нападение – страхом и болью от первого удара.

Выражаясь словами тех самых старых книг, «моя лошадь понесла», и теперь требовалось как-то ее успокоить и объяснить, что угрозы нет. Только для этого нужно сначала удостовериться, что угрозы действительно нет. И это как раз самое сложное: я даже примерно не представляла, что за враги у этого существа!

Не знаю, сколько прошло времени, пока я пыталась добыть нужную информацию у мазура и договориться с мечущейся петой. Наверное, совсем немного, это только казалось, что минуты тянутся бесконечно. Я посылала животному волны спокойствия и дружелюбия, уговаривала его и одновременно пыталась понять или узнать, что случилось. Очень хотелось связаться с кем-то опытным и знающим, потому что знания симбионта оказались хоть и обширными, но совершенно бессистемными. Все же я решительно откинула эту мысль. Кто и чем может помочь мне, если я не могу объяснить, что происходит? Сомневаюсь, что Сур – такой уж профи в обращении с животными, а больше знакомых у меня не было. Тем более – знакомых среди местных дрессировщиков и ветеринаров.

В конце концов удалось выяснить, где болит: на животе, ближе к головной части. А вот что именно – пета объяснить уже не могла.

Несколько мгновений я еще пыталась уговорить животное успокоиться и обещала помочь, но доводы не доходили до адресата: животное не доверяло мне и не хотело ничего понимать. Выход оставался один, и я, зажмурившись, упрямо поползла к морде взбесившегося транспортного средства.

Сложнее всего оказалось даже не довериться хватке симбионта, а убедить напуганное подсознание, что пол и потолок не меняются местами. Если бы здесь была невесомость, было бы проще: я уже привыкла к переменному направлению силы тяжести в космосе, уверенно чувствовала себя на обшивке и спокойно ходила по брюху корабля, не задумываясь о том, что вишу вверх ногами. В невесомости пол находится там, где стоят эти самые ноги, и вестибулярный аппарат быстро смирился с таким положением вещей.

Здесь неожиданно помог тот факт, что пета то и дело кувыркалась в воздухе, дезориентируя меня и без перемещений по ее телу. Поэтому оказалось проще поверить никуда не убегающему «полу», чем то и дело меняющимся местами небу и океану.

Самое сложное – перевалиться через нос. Я знала от мазура, что зубов у этого существа нет, что оно, подобно киту, питается планктоном, фильтруя воду, поэтому укусить не сможет – нечем. Вместо рта у нее несколько параллельных узких щелей, не открывающихся широко, но все равно было страшно. Особенно когда пета вдруг зависла в воздухе, а потом камнем ринулась вниз. Я едва поборола иррациональное глупое желание отцепиться и спрыгнуть с обезумевшей зверюги: пока у меня имелся неплохой шанс выжить, а вот отрастить человеку крылья мазур не мог.

Из пике пета вышла под таким углом и на таком расстоянии от воды, что я едва не сбила спиной гребешки волн, а от мгновенной перегрузки заломило все мышцы разом и что-то щелкнуло в шее. И это несмотря на помощь симбионта! Без которой меня, кстати, давно бы уже укачало до состояния «прощай, жизнь!».

Зато причина страданий петы сразу прояснилась: на брюхе несчастного зверя обнаружилась здоровенная местная пиявка – студенистое серо-зеленое червеобразное существо длиной в полметра и толщиной в две моих руки. От мазура тут же пришла справка, что это никакая не пиявка, а существо гораздо менее безобидное: вместо пары глотков крови оно бесцеремонно вгрызается в тело жертвы, проделывает дыру в шкуре и начинает заживо пожирать добычу. Наевшись, откладывает в тело носителя личинки и умирает.

Меня от одного внешнего вида этой гадости начало мутить, а после справки симбионта вообще захотелось зажмуриться и срочно вызвать «скорую помощь». Но, с другой стороны, новость об опасности этого паразита для петы мобилизовала и заставила поспешить, тем более что, судя по всему, паразит уже почти прогрыз плотную шкуру.

Отодрать скользкую желеобразную дрянь от жертвы оказалось не так-то просто. Спасибо, опять же, мазуру, причем не столько за физическую помощь в удалении твари, сколько за изумительные «перчатки», позволявшие не чувствовать прикосновений к телу этой гадости. Мутило все сильнее, а тут точно стошнило бы. Но зато, борясь с вредителем, я напрочь забыла, что болтаюсь вниз головой на брюхе инопланетной зверюги. Я мысленно уговаривала ее потерпеть и не бояться, при этом упрямо выкручивая не желающего так просто расставаться с добычей глиста-переростка.

В итоге грубая сила все-таки одержала победу над неразумной тварью, и я мстительно расплющила голову паразита. Нет, я понимаю, что в природе все взаимосвязано, на Земле тоже полно наимерзейших форм жизни, а от этой гадости наверняка есть какая-то польза, и кто-то наверняка ими питается, но справиться со злостью и отвращением не получилось.

Стоило убрать раздражающий фактор, и пета очень быстро успокоилась, притихла и послушно спикировала к самой воде, позволив мне умыться и отмыться от прикосновения к поверженной твари. Правда, здесь мой организм решил, что хорошего понемногу, он уже достаточно долго терпел и теперь может позволить себе избавиться от остатков завтрака.