Стефани Майер - Жизнь и смерть

Эдит Каллен стояла в четырех машинах от меня, в ужасе раскрыв рот. Ее лицо выделялось из моря лиц, застывших с таким же выражением шока. Еще я видел, как занесло на большой скорости темно-синий фургон, это его заблокированные тормозами колеса издавали тот самый визг, пока он сам неуправляемо вращался на обледенелой парковке, собираясь врезаться в заднюю часть пикапа, у которой как раз находился я. У меня даже не оставалось времени закрыть глаза.

За мгновение до оглушительного хруста, с которым фургон сложился вокруг кузова пикапа, что-то с силой врезалось в меня, но не с той стороны, откуда я ожидал. Я ударился головой о мерзлый асфальт и почувствовал, как меня прижало к земле чем-то твердым и холодным. Я понял, что лежу на тротуаре возле коричневой машины, рядом с которой припарковался пару минут назад. Но у меня не было возможности заметить что-либо еще, поскольку опасность все еще не миновала. Фургон со скрежетом завернул за пикап и, по-прежнему быстро вращаясь и скользя, собирался столкнуться со мной снова.

— Ну давай же! — ее слова прозвучали так быстро, что я их практически не расслышал, однако этот голос нельзя было не узнать.

Две тонкие белые руки взвились передо мной, и фургон, содрогнувшись, остановился в футе от моего лица, ее бледные кисти точно вписались в глубокую вмятину на кузове.

Руки ее начали двигаться так быстро, что казались размытыми. Она схватилась за какую-то деталь под днищем фургона, а меня, словно тряпичную куклу, что-то развернуло в сторону так, что ноги оказались рядом с колесом коричневой машины. Затем последовал оглушительный до боли в ушах металлический скрежет, и фургон, посыпая асфальт битым стеклом, остановился — как раз там, где еще секунду назад были мои ноги.

На долгое мгновение воцарилась абсолютная тишина. Затем раздались крики. Среди всеобщей паники я слышал, как несколько человек звали меня по имени. Но гораздо громче всех воплей прозвучал тихий неистовый голос Эдит Каллен:

— Бо? Ты в порядке?

— Все хорошо, — мой голос казался незнакомым. Я попытался сесть и понял, что она прижимает меня к себе. Наверное, моя травма была серьезнее, чем я предполагал, поскольку мне даже не удалось сдвинуть ее руку. Или я ослабел из-за шока?

— Осторожнее, — сказала она, когда я начал вырываться. — Мне кажется, ты довольно сильно ударился головой.

Я почувствовал пульсирующую боль над левым ухом.

— О, — удивленно сказал я.

— Так я и думала. — Я не видел ничего смешного, но это прозвучало так, словно она сдерживала смех.

— Как… — я осекся, пытаясь обрести ясность разума и привести мысли в порядок. — Как ты оказалась здесь так быстро?

— Я стояла рядом с тобой, Бо, — сказала она, внезапно вернув голосу серьезность.

Я снова попытался сесть, и на этот раз она мне помогла, после чего отодвинулась настолько далеко, насколько позволяло ограниченное пространство. Я взглянул на ее встревоженное невинное лицо, и ее золотые глаза снова сбили меня с толку. О чем я ее спрашивал?

И тут они нашли нас, толпа людей с заплаканными лицами, кричащих друг на друга, кричащих на нас.

— Не двигайтесь, — приказал кто-то.

— Вытащите Тейлор из фургона! — закричал кто-то другой. Вокруг нас разворачивалась бурная деятельность. Я попытался встать, но Эдит, положив мне руку на плечо, заставила сесть обратно.

— Лучше пока не двигайся.

— Но тут холодно, — пожаловался я и удивился, услышав, как она чуть слышно хихикнула.

— Ты была там, — внезапно вспомнил я, и она перестала смеяться. — Ты была около своей машины.

Она резко напряглась:

— Нет.

— Я видел тебя. — Вокруг нас была неразбериха. Я слышал низкие голоса взрослых, которые приезжали на стоянку. Но я упрямо не желал прекращать спор, так как был прав, и ей придется это признать.

— Бо, я стояла рядом с тобой, и оттолкнула тебя с дороги.

Она уставилась на меня, и произошло нечто странное. Было похоже на то, будто золото ее глаз сверкнуло, ее глаза завораживали меня и гипнотизировали. В них скрывалось нечто будоражащее и разрушительное. Но взгляд ее был встревоженным. Мне показалось, что она пытается сказать нечто важное.

— Все было не так, — тихо сказал я.

Золото в её глазах снова сверкнуло.

— Бо, пожалуйста.

— Почему? — спросил я.

— Поверь мне, — попросила она.

Я уже слышал вой сирен.

— Ты сможешь объяснить мне все позже?

— Договорились, — отрезала она, внезапно рассердившись.

— Хорошо, — пробормотал я, не в силах объяснить перемены её настроения наряду со всем тем, с чем я пытался примириться. И что я должен думать обо всем этом, если то, что я запомнил, невозможно?

Понадобились усилия шести сотрудников «Скорой» и двоих учительниц — Миз Варнер и тренера Клапп, чтобы сдвинуть фургон на достаточное расстояние и втиснуть каталку. Эдит уверяла, что ее не задело, и я попытался сделать тоже самое, но она быстро опровергла мои слова. Сказала, что я ударился головой, и усугубила ситуацию, бросив пару слов о возможном сотрясении и кровоизлиянии. Хотелось сдохнуть на месте, когда они нацепили мне на шею бандаж. Похоже, вся школа собралась здесь, наблюдая, как меня грузят в «скорую». Эдит разрешили ехать на переднем сиденье. По шкале унизительности этот день в тысячу раз превзошел все мои ожидания, а ведь я даже не добрался до тротуара.

Вдобавок ко всему, меня не успели благополучно увезти до того, как приехал шеф Свон.

— Бо! — в панике закричал он, когда увидел меня на каталке.

— Я в полном порядке, Чар… пап, — вздохнул я. — Ничего страшного со мной не случилось.

Он повернулся к ближайшему медику, чтобы узнать его мнение. Пока тот пытался его успокоить, я перестал их слушать и сосредоточился на абсурдных образах, теснившихся в моей голове, которые не могли быть реальными. Когда санитары подняли носилки, чтобы увезти меня с места происшествия, я увидел глубокую вмятину на бампере коричневой машины. Вмятина весьма отчетливо повторяла контуры изящного плеча Эдит. Как будто она приложилась к машине с такой силой, что помяла металлический каркас.

А еще там были ее братья и сестры, наблюдающие издалека со смешанными эмоциями: от неодобрения (Элинор), до ярости (Роял), но ни один из них не выражал беспокойства за благополучие своей младшей сестры.

Я помнил чувство полета по воздуху… Как что-то твердое прижимает меня к земле… Рука Эдит под рамой фургона, как будто она приподняла его над землей…

Я пытался найти логические объяснения тому, что только что видел. Лучшим из них было психическое расстройство на фоне эмоционального потрясения. Конечно, я не чувствовал себя сумасшедшим, но, возможно, сумасшедшие всегда считают, что они в здравом уме.