Хлоя Нейл - Дикости

— Им двигало влечение — от этого он стал сильнее — и воспользовался этим, чтобы протолкнуться через меня. Это было — сколько — почти два десятилетия назад?

— Я бы дала Реган двадцать три или двадцать четыре, так что, да, примерно два десятка лет. Ты был так молод.

Сет усмехнулся.

— Когда ты бессмертен, на возраст не обращаешь внимания. Но какое отношение Анналиса Перде имеет к девушке, которую вы ищите?

Я подумала о надписи на фотографии.

— Мы думаем, что Анналиса Перде ее мать.

В трубке воцарилась гробовая тишина, так же как и в комнате. Я могла почувствовать силу их пристальных взглядов, напряжение, когда они ждали, пока кто-нибудь озвучит очевидный факт.

— Реган... дочь Анналисы? — спросил Сет. — Но это значит, что она... Боже, — снова произнес он, и я услышала шуршание ткани. Он садился , предположила я, что было хорошей идеей. Мне, вероятно, первым делом следовало посоветовать ему сделать это .

— Твоя дочь? — спросила я. — Или Доминика?

— Я не... — он прочистил горло. — Я не знаю. Да? Я имею в виду, мы делили тело, но именно он завел интрижку. Она его дочь? Моя племянница? Я не знаю. Это вообще имеет значение?

— Имеет, если это поможет нам найти ее. И мы должны найти ее, Сет.

— Мне жаль — я не знаю, как помочь вам сделать это. — В его голосе ясно слышалось расстройство. — Вы можете найти ее мать? Выследить ее таким путем?

— Мы ищем, — ответила я. — Мы сообщим, если что-нибудь найдем.

— У меня есть — у него была — дочь. — На этот раз его голос прозвучал с благоговейным трепетом. — Если вы найдете ее... — начал он.

— Мы дадим тебе знать, — пообещала я ему. — Спасибо, что позвонил, Сет. Это многое значит для нас. Для меня.

— Возможно, ты подарила мне семью, — сказал он. — Это тоже многое значит.

Мы разъединились, и я потерла лицо руками.

— Богом клянусь, у суперов в этом городе может быть их собственное реалити-шоу.

— Секс случается, — сказал Люк. — У демонов тоже.

— Надо полагать, что так. — Я поглядела на Джеффа, который щурился на свой планшет, из правого уголка его рта выглядывал язык.

— Анналиса Перде скончалась, — сказал он, отправляя фотографию из некролога на экран. В заметке была фотография, в нижней части которой по-прежнему было выгравировано «МАМА». Они, должно быть, позаимствовали снимок у Реган.

Люк схватил свой телефон.

— Я попрошу библиотекаря покопаться в ее прошлом. Может что-то поможет нам определить местонахождение Реган.

Я кивнула и взглянула на Джеффа.

— Тэмми Морелли?

— Тэмми Морелли, — произнес он, нажимая на экран, — мошенница. — Другая фотография сменила снимок Анналисы, и женщина едва ли могла сильнее отличаться.

У Тэмми Морелли был несгибаемый взгляд. У нее были вьющиеся волосы, кудри окружали ореолом лицо, которое я не сразу узнала. Ее нос был немного шире, подбородок немного поменьше. Но глаза были такими же.

— Это Диана Ковальчук, — сказала я. — Кем она была?

— Мошенницей, — ответил Джефф, снова нажимая на планшет и выставляя череду газетных статей. «Мошенничество» фигурировало в большинстве заголовков.

— Похоже, у нее было пристрастие к искусству и страховому мошенничеству, — сказал Джефф.

Люк присвистнул, откинулся на стуле и задрал ноги на стол.

— Теперь, друзья мои, я могу с этим поработать.

***

У нас был список требований, и теперь у нас была информация, чтобы заключить сделку. Пришло время использовать это.

При том, что Этан был недоступен, а Малик отвечал за Дом, Люка назначили официальным переговорщиком Дома. Он согласовал все с Эндрю и уехал в Центр Дэйли в надежде на совершение сделки с мэром.

Какой бы аморальной эта сделка ни была бы.

Мы не стали заморачиваться с возвращением в оперотел. Джефф принес свой компьютер наверх, и вампиры заполнили остальную часть гостиной на первом этаже в ожидании новостей. Малик сидел рядом со мной на диване, просматривая соглашение, закинув одну ногу на другую.

Линдси вышагивала по прихожей, переживая, как бы Люка не втянули в политическое сумасбродство города, и он не повторил бы судьбу Этана.

Один час и тридцать минут спустя, я получила сообщение от Люка.

МЫ ЕДЕМ ДОМОЙ.

Я закрыла глаза и выдохнула.

***

Все были взволнованы. Но большинство из них были достаточно умны, чтобы оставаться в помещении подальше от холода, который окутал город.

Я сидела на крыльце, зажав руки между коленей, чтобы хоть как-то спасти их от обморожения.

Хлопнула дверца машины, и моя голова поднялась, как у животного, учуявшего свою пару. Медленно, я поднялась со ступеньки.

Он прошел через ворота, как в замедленной съемке, золотистые волосы были окрашены кровью, на скуле заживал фиолетовый синяк. Его пиджак был снят и зажат в руке, а глаза горели, как огненные изумруды.

« Страж », — мысленно произнес он. — « Ты услада для усталых глаз ».

Я побежала так, словно за мной гнались адские гончие, прыгнула в его объятия и обернула руки и ноги вокруг него.

« Слава Богу », — произнесла я. — « Слава Богу ». — Сказала я вселенной, ему, за него.

Он обнял меня с причиняющей боль силой и уткнулся головой в мою шею.

Я сжала его волосы в кулаках, накатили слезы. Слезы облегчения, любви, тоски. Слезы благодарности за то, что мне предоставили еще один шанс с ним.

Он сказал мне однажды, что не был уверен, сколько уже потерял из своих жизней, или сколько еще должен отдать. Я тоже не знала, и не особо волновалась об этом, пока у него все еще была одна для меня.

Когда от парадной двери послышались аплодисменты, я опустила ноги и соскользнула вниз по его телу, отводя глаза от смущения.

Этан улыбнулся, заправил прядь волос мне за ухо.

— Я полагаю, что они аплодировали тебе, Страж.

— Ты лжец, — сказала я, припадая горящей щекой к его рубашке. — Но с этим я могу жить.

Вампиры вышли вперед, обнимая его, пожимая руку и улыбаясь от восторга.

— Как хорошо быть дома, — сказал он им. — И не думаю, что когда-либо снова попрошу подобное отдельное жилище.

От вампиров послышалось добродушное фырканье.

— Прошу извинить меня, но мне нужно присесть. Это была долгая ночь.

Пока Малик и Люк помогали ему войти внутрь, а остальные вампиры последовали за ними, я достала свой телефон.

Этан был дома и в безопасности, даже при том, что он шагнул навстречу опасности, чтобы оградить других от насилия, что считал своей обязанностью. Он доверял своим инстинктам и навыкам людей, которых собрал вокруг себя. Пришло время отпустить его, позволить ему лететь и надеяться на то, что он снова вернется.

Я написала Лакшми:

ОН НА СВОБОДЕ И ДОМА. ОН ДОЛЖЕН УПРАВЛЯТЬ НАШИМИ СУДЬБАМИ.

Для случайного наблюдателя сообщение должно было восприниматься, как будто я просила ее сделать мне одолжение. Но на самом деле, это была расписка. Признание того, что Лакшми была права, что Этан был самым подходящим человеком для этой работы.