Вергилия Коулл - Холодные звезды

И вот он случился.

Влажными, ласкающими движениями язык Кая врывался в мой рот. Его отросшая щетина колола мою кожу. Под моими пальцами чувствовался небольшой рубец, оставшийся на его шее после того, как я изводила пузырчатую болезнь. Но я сходила с ума от предвкушения, что Кай снова войдет в меня, займется со мной любовью, и мы будем принадлежать друг другу.

— Посмотри на меня, — он отстранился, согнутым указательным пальцем легонько приподнял подбородок, — скажи, что ты будешь моей теперь. Каждый день и каждую ночь ты будешь моей. Раз и навсегда.

Закусив губу, я кивнула. Разве это еще не понятно? Я сделала свой выбор. Я нуждалась в виски не для того, чтобы забыть о совести и позволить себе немного удовольствия, а для того, чтобы не думать об окружающих опасностях и о том, что мы не знаем, как проведем ближайший вечер. Кай был прав — нам могло не представиться еще одного шанса заняться любовью. Возможно, нам придется снова бежать и прятаться, спасать свою жизнь. Но если такой шанс будет — я хочу пользоваться им в полной мере.

— Скажи это вслух, — шепнул Кай. Он наклонился и лизнул мою нижнюю губу. Я застонала в голос, не в силах сдержаться. — Мне это нужно.

— Я твоя. Пожалуйста, быстрее раздень меня.

Он усмехнулся.

— Моя белоснежка…

Кай сорвал с меня майку и лифчик. Прошелся языком по ключице, лукаво заглянул в глаза. Он намеренно дразнил меня, пока мои соски до боли затвердели на воздухе без его прикосновений. С рычанием я вонзила ногти в его загривок, притягивая голову к себе и сама впиваясь в его рот. Другой рукой потянула с него майку. Не очень осторожно: раздался треск ткани. Не прекращая поцелуя, Кай помог мне справиться с одеждой.

Я упала на спину, увлекая его за собой, и протяжно выдохнула, когда моя грудь соприкоснулась с его обнаженной кожей. Начала извиваться под тяжестью мужского тела. Потянула Кая за волосы, заставив отклонить голову в сторону, жарко лизнула языком в шею, услышала хруст выдираемой травы, когда Кай невольно стиснул кулаки, приходя в крайнее возбуждение от моих действий.

Я позволила языку Кая снова атаковать мой рот и принялась водить пальцами по широкой спине, то нежно и едва ощутимо, то впиваясь ногтями в сильные мышцы. Его бедра двигались в такт нашим движениям, потираясь между моих раздвинутых ног. Я жаждала, чтобы скорее наступил тот момент, когда последняя преграда в виде нижней части одежды исчезнет между нами, и он окажется внутри меня, принося успокоение истосковавшемуся телу.

Ладони Кая сжали мою грудь, пока он покрывал поцелуями мою шею и плечи. Каждое прикосновение — как удар тока в сердце. Я задыхалась, хватая воздух широко открытым ртом. Руки Кая сместились ниже, на талию. Губы тоже перешли на изнывающие от боли соски, втянули каждый по очереди, пока язык обводил и теребил твердый комочек. Зубы нежно прикусили, совсем не больно, как раз так, чтобы заставить меня издавать совершенно безумные звуки. Мне нравилось, как он владел мной: уверенно, безошибочно. Нравилось чувствовать себя бесконечно любимой в его руках.

— Сделай это со мной, Кай. Сделай же…

Я сама начала стаскивать с себя штаны, когда пальцы Кая скользнули за пояс, ладони обхватили ягодицы. Я нетерпеливо расправилась с пуговицей — и он одним движением легко спустил мою одежду по бедрам. Приподнялся, провел ребром ладони между моих ног. Поднял на меня сияющий взгляд.

— Как же сильно я хочу тебя. Ты вся мокрая.

Я откинулась на спину и закрыла глаза, пока Кай снял мои штаны и трусики по лодыжкам до щиколоток и откинул куда-то. Кожа покрылась мурашками в ожидании, когда он снова прикоснется ко мне. И несмотря на это, я вздрогнула, ощутив, как палец Кая осторожно скользит по моим сомкнутым складкам, то слегка раздвигая их книзу, то едва дотрагиваясь до поверхности. Я выгнулась, и желая прекратить пытку, чтобы перейти к более активным действиям, и наслаждаясь ею.

— Дана, — голос у Кая был очень сексуально низким, — когда я смотрю на тебя… я хочу, чтобы ты лежала так передо мной вечно.

— Вечно я не выдержу… — я приподняла отяжелевшие веки как раз, чтобы увидеть, как он, стоя на коленях между моих ног, приспускает свои штаны вниз по бедрам, и с облегчением выдохнула.

Наши тела сплелись друг с другом. Кай помедлил, заглядывая в мои глаза. Его собственный взгляд был безумным, возбужденным, наполненным любовью. Бедра плавно качнулись. Раз, другой, третий… подобной близости мы еще не испытывали. Осознанной, взаимной, как моральной, так и физической. Он находился внутри меня, кожа к коже, безо всяких ограничений, и мне это нравилось.

Воздух вокруг нас буквально пропитался стонами и тем напряжением, которое возникает на пути к долгожданной разрядке. Кай нежно водил губами по моей щеке, ключице, плечу, а его бедра с каждый разом все сильнее вдавливали меня в землю. Я умоляла дать мне еще. Скользила пальцами по его перекошенному от страсти лицу. Он шептал мое имя. Ловил взгляд каждый раз, как я приподнимала веки.

Наконец, Кай перестал себя контролировать. Его движения стали резкими и быстрыми, поцелуи — страстными и глубокими. Он проникал все глубже, задевая чувствительную точку внутри, и мое тело не выдержало, сдавшись полной и мощной разрядкой. Я еще вздрагивала от ее отголосков, когда ощутила, как Кай приподнялся, и теплое семя брызнуло на мой живот.

Мы родились, чтобы всю жизнь идти именно к этому моменту. Чтобы любить друг друга прямо здесь, на траве посреди леса на чужой и враждебной планете, оставив за плечами смерть всех друзей. Кто-то мог бы сказать, что это неправильно.

Для меня правильного и неправильного больше не существовало.

Остатки виски мы допили уже вечером, когда устроились на ночлег. Неподалеку от хвостовой части обнаружилось озеро с пресной водой и пологими берегами. Кай установил палатку среди деревьев и натянул вокруг проволоку с пустыми жестянками. Днем она, конечно, бросалась в глаза, но ночью, в темноте, вполне послужила бы сигнализацией, если к нам решил бы забрести случайный гость, будь то человек или животное.

Развели костер. Стволы деревьев вокруг осветились мягким оранжевым светом. Их ветви смыкались над головой кружевным куполом. Где-то ухала ночная птица. Тревога совсем ушла из меня, стало спокойно. Будто все напряжение, сковывавшее душу в последние дни, испарилось после нашего окончательного воссоединения с Каем. Мы разобрались со своими чувствами, осталось только дождаться возвращения домой. С припасами, уцелевшими в хвостовой части, голодная смерть во время ожидания спасательной команды нам не грозила. Место выглядело уединенным, за весь день в округе никто не появился. Да и нетронутые вещи в хвостовой части говорили о том, что тут нет хоженых троп. Иначе добро давно бы растащили аборигены.