Татия Суботина - Если бы не ты

Перевела взгляд на живот. Он выглядел кривым, вздувшимся с одного бока, неровным. Бугор под кожей трепыхался, бился в заметных судорогах. Отчаянно я разорвала молнию куртки, задрала колючую ткань свитера, в попытке выпустить младенца на свободу. Пальцы замерли и безвольно легли на вздувшийся живот. Под рукой продолжало биться сердце не рожденного малыша. Слишком быстро. Слишком надрывно.

Волоски на руках встали дыбом.

Будь у меня необходимые инструменты… Хотя бы скальпель! Я смогла бы разрезать брюшину, матку и попытаться вытащить младенца. Возможно, у меня получилось бы спасти хотя бы его? Хоть кого-нибудь…

А сейчас мне предстояло безвольно наблюдать за тем, как ребенок внутри матери встретится со смертью. Нет ничего хуже, чем невозможность что-либо сделать!

Я знала: он умрет в муках. Способны ли чувствовать дети внутри утробы боль? Если да, то боль от нехватки кислорода – будет нестерпимой. Малыш станет открывать в судороге рот, трепыхаться в околоплодных водах… Потом кровь в пуповине загустеет и перестанет поступать в плод. Ребенок не сможет издать даже звука, он перестанет дергаться и затихнет. Крохотное сердце сделает свой последний удар.

Только вот произойдет это не так быстро и не так мгновенно, как с матерью. В такие минуты, как эта, я ненавидела себя за знания. Но больше всего за невозможность помочь.

Бугор под моими ладонями перестал дергаться. Затих.

Смерть поймала его на крючок.

Жгучая боль разлилась в моей груди. Я не смогла сдержать слез. То, чему стала невольным свидетелем – неправильно. Так не должно быть.

Марьяна, где же ты?

Я аккуратно натянула свитер на живот женщины, запахнула полы куртки и двинулась дальше. Как я надеялась, к выходу.

Вскоре я заметила, что кресел не стало. Их просто вырвало с остатками правого крыла салона. Здесь царило кровавое месиво из тел и сжатого металла. Недалеко зиял чернотой провал на улицу. Почти выбравшись, я заметила белый балабон, торчащий из-под мужского тела, вывернутого в странной позе.

Марьяна? Он ее задавил!

Перебирая закоченевшими руками, я попыталась сдвинуть труп с девочки. Тяжелый. Изо всех сил потянула тушу на себя, упираясь ногами в острые ножки кресел.

– Ааааа! – вырвалось, – ааааа! Господиии!

Видимо кто-то услышал мои стенания и смилостивился. Тело, наконец, поддалось, я стянула его с девочки, тяжело повалившись на спину. Вонючий труп оказался сверху, обдавая новой порцией крови. Она все еще была горячей. Липкая, вязкая жидкость впитывалась в одежду. Мне стало дурно. Панически отбиваясь от мужчины, я на силу выбралась из-под мертвого тела и потянулась к девочке.

Марьяна лежала на боку, подтянув ноги к груди, и не шевелилась. Черные кудри расползлись по лицу, выбившись из-под алой шапки. Пухлые губы посинели, светло-карие глаза закрыты. Правая рука была вывернута в локтевом суставе в противоположную нормальному положению сторону.

– Нет! – завыла я, прижимая девочку к себе. – Неет!!

Неужели я ошиблась? Меня окружал мертвый автобус.

Звук, который издали мои легкие, напоминал завывание сигнализации. Он рвался из глубин души и застал меня врасплох. Выкричавшись, я обмякла и обняла девочку.

– А-а-аааа… А-а-аааа… – я принялась напевать мелодию старой колыбельной, убаюкивая Марьяну на руках.

Слезы смешались с кровью, мир рушился прямо перед глазами, пахло гарью и дымом. Неожиданно девочка закашлялась, с глухим свистом втянула воздух.

Жива? Стараясь как можно меньше боли причинить девочке, я потянула ее к выходу. Лобовое стекло было разбито, со стороны водителя на осколках повис незадачливый шофер. Выбив руками торчащие обломки стекла, я вылезла наружу, утягивая за собою Марьяну. Мы повалились на холодную и мокрую траву. Я сняла куртку и укутала в нее девочку, оставшись в легкой футболке.

Внутри меня что-то горело неимоверным пламенем, холод не чувствовался. Я потянулась к девочке, схватила ее за запястье, пытаясь сосчитать пульс. Кожа под пальцами зашипела. Я отдернула руку и обмерла. Знак бесконечности проступил на бледной коже Марьяны, словно ожог.

Ян был прав! Я убийца! Смерть следует за мной по пятам! Это я! Я убила всех этих людей!

Я поняла, что это конец. И даже не удивилась. Показалось, что больше ничего не сможет меня удивить. Как же я ошиблась.

Тьма стала живой. Черное облако, которое мне показалось за несколько секунд до аварии, зависло прямо передо мной. Оно расползалось тьмой и вибрировало. Густая дымка дергалась так, будто у нее могло быть сердцебиение.

– Покончим с этим, – сказала я неизвестно кому.

Дымка разошлась многочисленными щупальцами. Каждое тянулось ко мне.

Раздался треск. Я оглянулась. Позади густо ревя, появилась черная воронка. Она росла и, растягиваясь все больше-больше с каждой секундой. Я не успела даже испугаться, как следует.

Воронка открыла шире беззубую пасть, и я полетела внутрь, мысленно прощаясь с Марьяной.

И жизнью.

***

– Дарья? Даша!

– Где я?

Первое мгновенье тьма продолжала плясать в глазах, а потом расступилась. Я увидела знакомые очертания яблонь. Прижавшись щекой к мягким травинкам, скосила глаза и разглядела беседку, возле которой лежала. Перевела дух. Я не в аду. Хоть тело и горело.

Ян молниеносно ворвался в мое секундное спокойствие. Грубо встряхнул меня: перед глазами все поплыло. Он обрушился разом, как взорвавшийся вулкан. Лицо – сердитая маска, точь-в-точь демон.

– Какого черта… с тобой произошло?

– Автобус… Авария… Мертвецы…

– Как ты оказалась в автобусе?

Я опустила голову, сосредоточилась на дыхании. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох…

– Отвечай мне!

Давай же. Скажи ему. Признайся.

– Я…

И что тогда будет?

– Дарья? – Ян ждал ответ.

Поднялся ветер.

– Я сбежала и села в первый попавшийся автобус.

Послышался гневный возглас. Нет. Скорее звериный рык. От этого звука я сжалась и втянула голову в плечи. Сейчас Ян меня ударит. Сейчас.

Я не поднимала головы.

– Безмозглая дура! Какая же ты дура! – кричал Кенгерлинский. – Рисковать всем ради блажи выйти из моего дома! Идиотка!

Я отчаянно замотала головой, боль взбодрилась и запульсировала в висках.

– Нет, – прошептала я. – Это не блажь.

– Что?

Я не ответила.

Ян приподнял мой подбородок. Долго на меня смотрел. В его глазах появился странный блеск. Я не видела его раньше.

– Повтори, что ты сказала?

Я сглотнула ком страха, что тут же поднялся и стал посреди горла:

– Это не блажь. Ты держишь меня как пленницу! Я хочу в город! К друзьям! Я вправе самостоятельно распоряжаться своей жизнью, даже если я и чертова Банши!

– Даша! – прорычал Ян и протянул ко мне руку. Казалось, что он еле сдерживается, чтобы не сомкнуть пальцы в кулак.