Елена Хотулева - Эликсир вечной любви

- Равного себе, говоришь? - вспыхнул от гнева Робер. - Это твой-то конюх с лицом священнослужителя и холеными руками аристократа был одним из нас!?

- Что ты хочешь сказать? О чем ты? - спросила Катарина, непонимающе качая головой.

- Да все о том. О твоем Бертране... - начал говорить Робер, но передумав, оборвал себя и снова взяв в руки башмаки, ударил по ним кулаком. - Если бы ты перестала надеяться на то, что он вернется, то не отказала бы Жаку. Ведь так?

Катарина тяжело вздохнула и, утерев мокрое лицо передником, прошептала:

- Но, вдруг, вдруг, он еще придет? Увидит, что я ему верна... Что я жду его, как прежде... Быть может тогда он вернется? А?

- Как ты слепа, сестра! Как наивна! Он никогда не вернется, никогда! Я не могу больше скрывать от тебя того, что я узнал. Я не могу больше молчать!

- Братец, дорогой! Да, что ты такое говоришь? - растеряно пролепетала Катарина сквозь слезы.

Робер в отчаянии схватился руками за голову.

- Ты полюбила графа Орского, сестра. И у тебя нет никакой надежды когда-нибудь дождаться от него взаимности.

- Что!? - едва сумела произнести Катарина и прижала пальцы к губам.

- Да, да... Я видел его недалеко от порта и... Сомнений быть не может... Однако... - Робер задумался, глядя в заплаканные глаза сестры. - Ты должна убедиться в этом сама. Вот только я не знаю, как мне лучше поступить.

Катарина прислонилась к дверному косяку и закрыв глаза медленно произнесла:

- Граф Орский... Значит, я люблю аристократа... Вот почему он казался мне таким неземным. Да, ты прав, дорогой брат. Он никогда не вернется ко мне и никогда не увидит своего ребенка...

*14*

Инесса снова сидела на балконе своего дома и, разглядывая полупрозрачные облака, предавалась фантазиям. "Ах, если бы он только смог. Согласился бы мне помочь и взялся совершить это магическое действо, - думала она, водя ладонью по теплой поверхности потрескавшихся каменных перил. - Я могла бы быть счастлива тогда. Так, как это видится мне в моих неясных, опутанных дымкой снах... Амброзиус Брох... Сперва он показался мне таким суровым и зловещим в своем странном доме, пропахшем дымом и копотью тайн. Но это только сперва. А немного позже, когда я уже вернулась домой, мне стало чудиться, что я побывала в жилище странного, но доброго волшебника".

Она потянулась и, откинув назад свои струящиеся золотистыми волнами волосы, прошептала:

- Он превратит графа Орского в прекрасного принца, и мы будем любить друг друга долгие, долгие дни и годы. Мы будем бродить, взявшись за руки по соленому побережью, и волны прибоя будут целовать наши следы. Как это будет восхитительно и чудно - познать любовь равную звездному сиянию.

Ее мысли еще некоторое время продолжали купаться в переплетенных потоках грез, однако, появление служанки, позвавшей ее к отцу, заставило Инессу вернуться с лучезарных высот в реальный мир повседневности.

- Инесса, - спустя некоторое время сказал отец, встречая ее в большой комнате первого этажа. - Нас должен посетить твой жених, Бертран Гюрр. И я надеюсь, что, познакомившись поближе, вы сможете понравиться друг другу. Кроме того, мне бы очень хотелось видеть тебя...

Он замолчал, как будто подбирая слова, чтобы наилучшим образом высказать волнующие его мысли, и после минутного раздумья продолжил:

- Так вот. Мне бы хотелось увидеть тебя более жизненной. Более земной и не такой задумчивой, какой ты бываешь постоянно. Инесса! Вернись на этот свет! Довольно с меня всех этих рассказов о том, что наш дом тебе слишком тесен. Прошу, не испугай графа своим отсутствующим и полубезумным взором. Пусть он увидит в тебе обычную девушку, а не некое витающее в мечтах создание, принесенное в этот город неизвестным ветром.

- Да, да, отец. Я сделаю все так как нужно, - пробормотала Инесса, комкая в руках шелковый лоскут. - Я больше никогда не буду такой, как прежде.

*15*

Бертран Гюрр собирался нанести визит семье своей невесты, заранее и с большим неудовольствием предвкушая скуку ожидающую его при встрече с Инессой Омьенской. "Тоска, тоска, - размышлял он, нервным движением поправляя ворот одежды. - И откуда берется это странное ощущение, как будто совсем скоро что-то неведомое и холодное должно встать у меня на пути? Не понимаю...". Он помотал головой и, как бы пытаясь избежать этих мыслей, вышел на балкон.

Пока граф Орский предавался раздумьям, возле стоящих чуть поодаль от его дома полуразрушенных колонн появились две фигуры.

- Катарина, встань за листьями этой акации, - осторожно взяв за плечи сестру, сказал Робер. - С этого места тебе все будет хорошо видно. Вот. Посмотри.

Он указал рукой на графа:

- Ведь это он и есть? Тот, кто называл себя конюхом? Ведь так? Ну не молчи же, прошу тебя!

Катарина замерла, бессильно опустив руки и не мигая глядя на Бертрана.

- Я была возлюбленной графа, - проговорила она отрешенно. - Он держал меня в своих объятьях, говорил мне о любви, о свадьбе... Он предпочел меня всем знатным девушкам города! - Катарина вздрогнула и посмотрела на брата - Робер, пойдем домой! Я согласна выйти замуж за твоего друга.

Они скрылись за углом покосившейся часовни, а граф Гюрр, выйдя из задумчивого оцепенения, поднес руку к лицу и нахмурившись прошептал:

- А может, это была любовь? Мне надо срочно ее увидеть. Я должен опровергнуть эти догадки. Однако если...

Бертран резким движением поправил волосы и стремительно спустился на первый этаж, где, отдав слугам несколько распоряжений, накинул на плечи плащ и вышел из дома.

Миновав несколько кривых и душных переулков, он очень быстро оказался перед домом башмачника, в дверь которого не замедлил постучать. Убедившись в том, что за дверью никого нет, граф раздосадовано ударил рукой по треснувшему деревянному косяку.

- Проклятье! - прошептал он недовольно, и, прислонясь к горячей от солнца стене, решил дождаться Катарину во что бы то ни стало.

Через некоторое время Роббер, держа сестру под руку, вышел из-за угла и, увидев Бертрана Гюрра на пороге своего дома, не смог сдержать удивления и воскликнул:

- Господин граф, вы решили нас посетить?! Так милости просим, проходите в наше скромное жилище, чувствуйте себя свободно...

- Довольно болтовни, - Бертран властно взмахнул рукой, и словесный поток Робера прервался на полуслове. - Мне надо поговорить с Катариной наедине! Немедленно!

Робер, видимо благоразумно решив, что самым лучшим выходом из создавшегося положения будет оставить сестру с графом, отвесил Бертрану Гюрру низкий поклон и удалился по направлению к трактиру.

Катарина же, не поднимая глаз, открыла дверь и, пропустив гостя вперед, прошла в дом и остановилась посреди комнаты.

- Ты... То есть вы... - несмело попыталась произнести она, однако, хлынувшие из ее глаз слезы, помешали ей договорить. Катарина закрыла лицо руками и расплакалась.