Елена Хотулева - Эликсир вечной любви

- Так, так, - произнес Амброзиус, пробегая глазами слова заклинания, которые шли следом, - мне кажется, я знаю только одного человека, дата рождения которого подходит под это описание...

Он скрипуче рассмеялся и, потерев руки, прошептал:

- Удивительно, но сам Бертран Гюрр родился ровно через шестьдесят лет после меня, и мы оба появились на свет в полдень. Я знаю точно, что его мать появилась на свет именно так, как здесь сказано, а моя мать действительно приехала сюда из очень далекой северной страны и родилась на закате самого короткого зимнего дня. Я знаю, что мне суждено умереть ночью в ближайшее полнолуние. И тогда... Тогда осталось только посмотреть, когда уготовано отправиться в мир иной графу, и если, удивительным образом, часы нашей кончины совпадут, то...

Амброзиус зашелся в приступе кашля и подумал: "Тогда очень может быть, что я на некоторое время продлю себе жизнь и обрету молодость, которую я когда-то так необдуманно растратил по пустякам. Главное только, чтобы мы умерли одновременно, хотя такое совпадение поистине будет чудом". Он снова начал лихорадочно чертить на бумаге разнообразные линии, и спустя некоторое время, облегченно вздохнув, откинулся на спинку кресла.

- Все! Так и есть, - сказал он усмехаясь. - По странной и необъяснимой воле небес нам суждено умереть в один час, а значит... Значит, если графа убьют кинжалом или ядом, то я смогу занять его место.

Он снова задумался и застыл, разглядывая неровные линии своего чертежа: "Совершу ли я грех, если, обманув смерть, обрету новую судьбу в чужом теле? Каково это будет - пойти против Бога и украсть несколько лет молодости?.. Хотя..."

Нет, это не будет воровством - так предполагать было бы слишком наивно. Конечно же! Пять лет, или может быть только год кредита - вот о чем на самом деле говорится в этой бумаге. Да, там ясно сказано: "...придется умереть от тяжелой болезни и раньше себя потерять того, кого он будет любить больше жизни", и далее: "...умрет от удушения и станет причиной смерти своих близких". Это ли не расплата? Это ли не возврат долгов? Однако... Кто такая эта женщина, которая родила сына? Уже давным-давно, еще во время путешествий по песчаным берегам далеких городов многие лекари сказали, что никто не сможет зачать от него ребенка, но не по причине слабого здоровья - какое-то проклятье не позволит ему иметь детей, а кто его наложил, ни один из мудрецов не смог ответить, ссылаясь на пыльный ветер, который застилает им глаза. Но, нет! Он не будет сейчас об этом думать. Судя по всему, молодость для какой-то женщины - лишь побочный продукт этого колдовства. Амброзиус хотел было встать, однако, как будто что-то вспомнив, поднес дрожащие руки к вискам и прошептал:

- Инесса! Я совсем забыл о ней за всеми этими размышлениями! Как же мне поступить? Как сделать ее счастливой?

Он еще немного подумал, а после, неожиданно весело рассмеявшись, отбросил в сторону свернувшийся трубочкой свиток и громко сказал:

- Она же невеста Бертрана Гюрра! Как я мог упустить это из виду! Все сходится одно к одному. И если мой план увенчается успехом, то... Нет, конечно я не смогу подарить ей сказочной любви и тайны счастья, но по крайней мере, я уберегу ее от какого-нибудь скучного замужества, которое навяжет ей ее отец после смерти графа Орского. Да, смешно сказать - в таком возрасте мне придется жениться на ребенке. Мне - человеку, за столько лет ни разу, не решившемуся связать себя узами брака! Ну, да ладно... Хватит пустых разговоров - решено так решено, а значит, мне еще предстоит много разных дел, которые я должен осуществить в ближайшее время...

*11*

Бертран Гюрр вернулся домой под утро, когда алые блики солнца уже начали румянить восточную стену его особняка. "Все! Довольно шатаний по этим нищим кварталам, - думал он, сбрасывая с себя пропыленный плащ. - Нужно подыскать себе какое-нибудь новое развлечение".

Граф остановился возле открытого окна и стал разглядывать косую линию побережья. "Как в сущности скучна моя жизнь, - размышлял он, следя глазами за одиноким парусом рыбацкой лодки. - Нет, мне не на что жаловаться, однако... Однообразие и безысходность - вот, что я чувствую, когда начинаю трезветь от всех этих надуманных утех. Все стало повторяться. Все приелось и приносит раздражение. И еще помолвка... Что это? Очередной необходимый этап светской жизни?". Он взъерошил руками волосы и на секунду зажмурился: "Кто она такая, эта Инесса? Миловидная дочь графа Омьенского? Такая же по-овечьи наивная, как и все остальные? Да, наверное, именно так... А если нет? То, что это в сущности меняет? В конечном счете мне одинаково безразлично, влюбится она в меня или возненавидит - в любом случае это только окончательно все осложнит..."

Граф зевнул и лег на кровать. "В таком настроении лучше всего хорошенько выспаться, а там, может быть, и мысли станут яснее, - подумал он и закрыл глаза. - Пожалуй, стоит месяца через два после свадьбы уехать в какое-нибудь далекое путешествие... Снова взглянуть на Греческий берег... Глотнуть морского ветра... Побороться со стихией...". Он уже почти заснул, когда неожиданный стук в дверь заставил его подняться.

- Кто тут еще?! - рявкнул он, с шумом распахивая дверь.

Ссутуленный слуга замер на пороге:

- Там старик... Тот, что живет в доме возле старого платана. Он просит принять его... Говорит, мол, по срочному делу.

Бертран снова зевнул и передернулся:

- Пусть подождет, не такая уж он и важная персона... Но что ему могло понадобиться в такой час? Ладно... Иди скажи, что я сейчас спущусь.

- Итак, - спустя некоторое время вместо приветствия сказал граф Орский Амброзиусу Броху, ожидавшему его в просторном зале первого этажа, - чему обязан? У вас ко мне какое-то дело? Честно говоря, меня это удивляет, ведь мы едва знакомы...

Бертран пододвинул кресло поближе к скамье, на которой сидел старик и, с неожиданным для самого себя любопытством стал разглядывать нежданного гостя.

"Как отвратительна старость, - думал он, следя глазами за трясущимися руками Броха, - и как не хочется мириться с тем, что рано или поздно она скрипнет входной дверью и моего дома".

- Итак, господин Брох, что привело вас ко мне в столь ранний час?

- Меня привела... - начал говорить Амброзиус, но неожиданно прервал сам себя на полуслове.

- Я слушаю вас.

Старик вытащил из складок плаща какой-то документ, обвязанный алой лентой, и протянул его графу:

- Я плохо себя чувствую... Смерть уже стоит у меня за спиной... Но, так сложились обстоятельства... Одним словом, господин граф, я хочу оставить вам небольшое наследство. Вот, в этом свитке, - Амброзиус положил на стол скрученную бумагу, - подробно описано все, что будет принадлежать вам после моей смерти.

- Но отчего именно мне? - Гюрр стал изучать полученный документ. - Неужели, у вас нет родных, друзей?