Татьяна Адмиралова - Операция "Мстя" (СИ)

— А я что, не красавица?

— Конечно же, красавица, — улыбнулась в ответ мать.

А вот я себя красавицей не считала. Девушка я обычная, среднего роста, с полноватой фигуркой и выпуклостями в положенных местах, на мой взгляд, даже слишком… Я очень похожа на папу. Лицо обычное, серо-голубые глаза, меняющие цвет в зависимости от фона и настроения, курносый нос и пухлые губы. Моей гордостью были волосы, густые, черные, немного вьющиеся и достающие струящимся водопадом почти до талии. Только вот в академии их постоянно приходилось заплетать в косу или хвост. Там ведь только попробуй прийти с распущенными, сразу обкорнают.

А вот Анна была похожа на маму, такая же стройная, тонкая блондинка невысокого роста с нежными чертами лица. Вот они у меня обе красавицы, а я так, на их фоне — провинциалка. Но сегодня, возможно, и меня можно было назвать красавицей, с прической, легким макияжем и в обалденном бирюзовом платье, которое словно морская волна струилось по моей фигуре, обнимая ее в талии и расширяясь к низу подола. Платье мы с мамой выбирали вместе, когда я его увидела — просто влюбилась и даже не захотела смотреть на другие варианты, а мама и не уговаривала.

И вот, наконец, мы отправились в академию. Она нас встретила столпотворением людей, шумом голосов, и тихой музыкой. Ненадолго оставив родных, я пошла к своей группе, и мы начали ожидать начала церемонии вручения дипломов. Ребята были в прекрасном настроении, и всем не терпелось поскорее получить дипломы и преступить к торжественной части. Мы стояли и тихо переговаривались, когда на трибуну во главе с ректором начали выходить преподаватели. Они расселись за длинным столом, и началась церемония вручения. Первым с речью выступил ректор, говоря быстро, кратко и по существу, за что я его всегда и уважала. Потом слова взяли несколько преподавателей, отмечая, что в этом выпуске есть и диплом с отличием. Вот с этих отличников и началась церемония. Пока дождалась своей очереди, чуть не заснула.

— Аданита Штар, — произнес с трибуны ректор, и я рванула в его направлении, улыбаясь до ушей.

— Поздравляю, Аданита, — сказал ректор, пожимая мне руку и протягивая диплом.

— Спасибо господин Шторф! — просияла я в ответ.

Сойдя со сцены, я подошла к своим родным, и мы вместе стали ждать окончания церемонии. И вот теперь время полетело с бешеной скоростью. Я даже не запомнила, как окончилось вручение, да и банкет пролетел, как одно мгновение, потому что в ожидании танцев есть особо и не хотелось. Если что, потом будет стол с закусками, вот и перекушу.

Все! Дождалась! Танцы!

Первый танец пришлось танцевать с отчимом. Он был так горд и так задирал нос, что мне было просто смешно и так хотелось пройтись по ногам, еле себя сдержала. Потом меня стали приглашать одногруппники, и понеслось… И вот, когда я была полностью расслаблена и неимоверно счастлива, возле моего уха отчетливо произнесли:

— Хай, чувиха…

Я застыла изваянием, а передо мной нарисовался, кто бы мог подумать, Кейн Кросс…

— А тебя не узнать, — продолжил он, — И куда делась та чумовая неформалка?

Издевается, подумала я, а глянув в его глаза, поняла — точно издевается.

— Простите. Вы меня, наверное, с кем-то перепутали? — решила пойти в несознанку я.

— Ага, как же, перепутал, — улыбался парень и так сочувственно закивал мне, мол ври, ври деточка, а я постараюсь сделать вид что поверил. — Побольше ври, лапуля, — продолжил он, — и возможно я поверю. — Но вот только за дипломом ты выходила, а вызывали Аданиту Штар, — и щелкнул меня по носу…

— Ты здесь один, или с кем? — спросила я, видя, что притворятся бесполезно, и почему-то начала нервно оглядывать зал.

— Или с кем… — прикалывался надомной парень, а увидев вопросительный взгляд, сжалился и сказал. — Мы тут всем семейством. А вот, кстати, и они, пришли поздороваться с твоей маменькой, — а это уже прошептал на ухо и развернулся, вместе со мной в их сторону.

Черт, черт, черт… И чего их принесло? Не сидится некоторым дома. Но увидев удивленные взгляды, направленные в мою сторону, улыбнулась и сказала.

— Здравствуйте.

Три пары глаз рассматривали меня с удивлением и недоверием, и я могла их понять. Мне стало так стыдно, что я опустила глаза и не знала куда деться. Выручил меня Кейн.

— Пойдем, потанцуем, — сказал он и протянул мне руку.

Я ухватилась за нее как за спасительный якорь и рванула на танцпол, протащив парня на буксире за собой.

— Полегче, — ухохатывался он, — это я вообще-то должен тебя тянуть, а не ты меня, я же пригласил.

— Да мне все равно, ты или я, — возразила ему, — лишь бы подальше от твоих родственничков.

— Ты их так боишься? — задал он вопрос, тут же становясь серьезным, и увидев, как я покраснела, с улыбкой выдал. — Да тебе стыдно!

— Да, — психанула я. — Мне стыдно. Надеюсь, пока мы танцуем, они отойдут и забудут о моем существовании.

— Я бы на твоем месте на это не рассчитывал, — произнес он, глядя куда то поверх моей головы. — Мой братик сделал на тебя стойку, как только ты вышла за дипломом, и все это время не выпускал из виду, что для него не свойственно, — задумчиво произнес он.

Я в недоумении уставилась на Кейна, но этот паразит только мне загадочно улыбался и томно вздыхал. Когда закончился танец, он проводил меня к матери, рядом с которой стояла вся его семейка и мило болтала.

— Нита, деточка, а куда тебя распределили после академии? — задал мне вопрос Эдвард Кросс.

— Я не знаю. Произошла какая-то путаница с моими бумагами и мне сказали, что сообщат и пришлют документы только в понедельник, — ответила я ему. А он посмотрел на сына и ухмыльнулся. И тут как назло зазвучал вальс.

— Разрешите? — протянул мне руку Алексиас Кросс. Мне было неудобно отказаться и пришлось ее принять.

Мы вышли на танцпол, и он, положив свою руку на талию, повел меня в танце.

— Нита, я удивлен, — произнес он. — Такие радикальные перемены, и за такое короткое время. Я, признаться, поначалу вас и не узнал. Та разряженная кукла, которая была на обеде и то, что я вижу сейчас, — совершенно разные люди, — продолжил он вкрадчиво. — Что такого могло случиться, что изменило вас таким коренным образом? — задал он вопрос, на который мне нужно было ответить.

— Что… я… ну… — начала мямлить я, не зная, что ему ответить. Но как, оказалось, отвечать, и не пришлось.

— А я знаю что, — прошептал он мне на ухо, прижав вплотную к себе. — Там, на обеде, это ведь было представление, направленное на то, чтобы оттолкнуть мою семью от тебя, — скорее утверждал, чем спрашивал он. — И дай угадаю. Ты так не захотела выходить замуж, что сделала все, абсолютно все, что бы мой отец отказался от клятвы крови и отозвал брачный договор. — и уставился на меня.