Карина Хелле - Рыжая лиса

Он принялся озираться.

— Что за чай?

Я указала на чашку на столе.

— Он хороший, я почти не пила, — убедила я его.

Он подошел к чаю и понюхал, хмурясь.

— Что? — нервно спросила я.

Он медленно покачал головой и отставил чашку.

— Ничего. Что она сказала о Берде?

— Она тревожилась за него. И подумала, что это странно. Мы почти не говорили. Что сказал Максимус?

Декс плюхнулся на кровать. Он потер лицо руками и вздохнул.

— Он уже в Галлапе. Он услышал о случившемся со скотом от людей там. Видимо, это сделал… оборотень.

— О, чудесно. Нам нужно снять хоть это.

Он покачал головой.

— Почему нет? — сказала я, садясь рядом с ним.

— Уилл поговорил с шерифом. Мы сообщили о Берде и Руди, но он сказал, что скот пропал. Пришел фермер и унес останки.

— И мы пойдем к фермеру…

— О, да зачем? — вдруг завопил он и закрыл лицо ладонью. Он звучал безнадежно. Это было на него не похоже.

— А если, — начала я мягко, — вернуться в дом Руди? Пойти с Уиллом. И ружьем. И шерифом. И снять последствия, объяснив, что случилось? Если повезет, Мальчик еще там.

— Повезет? — пробурчал он.

— Это часть истории, Декс. Нашей истории. Это случилось с нами. Люди пропали или еще хуже. Не все должно быть очень драматично. Думаешь, мы снимем настоящего оборотня? Я о том…

Он простонал в ответ.

— Это логично, — продолжила я. — И это почти на выезде из города. Идем сейчас. Так у нас хоть что-то будет. Я доверяю тебе, знаю, что ты можешь сделать что-то… неотразимое из всего этого.

Я ткнула его в живот. Он скривился, но хоть убрал ладонь от лица. Его глаза были красными — комбинация усталости, смятения и страха.

Я поднялась, готовая потащить его, но комната закружилась, и я вдруг полетела вниз.

На пол со стуком.

Ай.

Декс вскочил и оказался надо мной.

— Что такое?

— Я в порядке, — сказала я, медленно поднимаясь на локтях, и это было больно. — Похоже, я еще не вся восстановилась.

Он молчал. Я посмотрела на него. Он глядел на чай.

— Что? — спросила я.

— Она пришла дать тебе чай? — спросил он.

— Не знаю, каким был ее план. Но когда я сказала, что не хочу чая, она сказала, что все хорошо.

— Зачем тогда ты пила?

Я пожала плечами. Я не знала. Действия произошли отдельно от разума.

— Нужно было что-то делать, пока она расчесывала волосы.

— Она расчесывала волосы? — медленно повторил он.

— Ага… там. Моей расческой…

— Зачем ей там расчесываться? — спросил он.

Я пожала плечами снова.

— Там ведь зеркало?

Глаза Декса расширились. Он сорвался с кровати в ванную. Зеркало… она была слепой. Зачем ей оно?

— Где расческа? — прокричал он.

Я вздохнула и поднялась на ноги. Покачиваясь, я пошла так быстро, как могла, к ванной и заглянула. Расчески там не было.

Я порылась в сумке и шкафчиках. Ничего.

— Она ушла с ней? — спросил он.

— Нет, — сказала я. Подумала. Нет, я видела только ее улыбку. Как я заметила бы расческу?

— Она что-то прятала в платье, — он прислонился к рукомойнику. — Ты не следила за ней все время?

Я вяло покачала головой.

— Зачем мне это? И зачем ей моя расческа?

Он схватил меня за плечи и придвинул к окну ванной. Тучи появились вокруг гор, закрывая солнце и отбрасывая тень на землю. Света было еще достаточно. Он отклонил мою голову и заглянул в глаза. Свет жег их.

— Что? — тревожно спросила я.

— Твои зрачки, — сказал он. — Не сужаются.

— Наркотики? — пролепетала я.

Он кивнул.

— Похоже на то.

— Зачем ей это? То есть… меня только опоили, я…

— Она не получила то, чего хотела, в первый раз, — сказал он едва слышно. Он закрыл дверь ванной.

Мне было плохо. У меня не только кружилась голова, почти как прошлой ночью, но и было сложно думать о словах Декса. Это звучало так безумно, что я не могла ничего понять.

— О чем ты? — пролепетала я.

Я коснулась своего лба. Декс тоже. Он был горячим.

Он закрыл глаза, словно призывал силу. Или терпения для моих вопросов. Он знал, что я стану лишь глупее со временем.

— Думаю, — осторожно прошептал он, — что нас все время обманывали. Думаю, Сара — оборотень.

— Она христианка!

— Откуда нам знать? Ты не думаешь, что с этим они, кхм, перегнули? Религия, конечно, дело каждого, но она другая. Почти видно, как она борется с собой, когда сталкивается навахо и христианство. Это видно, когда она говорит с Шаном.

— Шан… — медленно сказала я, вспоминая, что думала раньше о романе. — Целитель.

— Да. Это многое может объяснить. Берд и Руди отказались так думать, и где они теперь? Мы не знаем. Сара может помогать Шану, может быть оборотнем и сама.

— Но зачем… зачем ей делать все это? До того как мы пришли… Она рушила свое же ранчо, пытала своего мужа.

— Я видел многих женщин, делающих еще хуже, — сказал он, глаза его потемнели, голос был на грани.

— Но Уилл…

— Думаю, только ему мы можем доверять. Но он верит жене, и это проблема.

— Проблема?

— Если мы поедем к Руди с ним и шерифом… будет очень сложно убедить их в том, что мы думаем. Мы лишь белые невежи, что ищут призраков. Они нам не поверят.

— Притворимся, что ничего не знаем, — сказала я.

Он секунду пожевал губу, а потом улыбнулся.

— Я получил адские выходные, чтобы бросить наркотики, да?

— А я получила адские выходные, чтобы с этим начать. Случайно, конечно, — добавила я.

Он сменил тему.

— Как ты себя чувствуешь?

Я сказала, что голова еще кружится, но все не так плохо, как прошлой ночью.

— Хорошо, — сказал он. — Может, ты не успела принять много того, что там было.

— Наверное. Я сделала лишь пару глотков.

Я посмотрела на улицу, а тучи приближались. Выглядело зловеще, и у меня было нехорошее предчувствие.

— Думаю, нам пора уходить. Вдруг мне станет хуже?

— Не думаю, что все будет так просто… — сказал он. — Если она тебя опоила, это было намеренно. Если у нее твои волосы,… для этого есть причина. Чертова причина.

Я помнила, что Руди говорил о волосах и частях тела (дрожь), от чего оборотни становились сильнее. Что она хотела со мной сделать? То, что они пытались прошлой ночью? Еще хуже?

— Думаешь, в ту ночь была она? Она с Шаном?

— Не знаю, — сказал он. Он осторожно убрал пряди с моего лба. Его пальцы были мягкими, голос тоже был мягким. — Не знаю, могут ли оборотни быть другими людьми. Но я готов поклясться, что, была это она или она под заклятием, они все равно часть этого.

Может, наркотики медленно работали во мне, может, дело было в страхе, но ледяное онемение пробралось к моему сердцу и в конечности.

— Ты в порядке? — спросил он, разглядывая мое лицо. Его пальцы застыли на моем лбу. Физического контакта было слишком много.

Мне было жарко, глаза покалывало от слез.

— Нет, — сказала я. — Я не в порядке. Я не хочу умирать.