Вергилия Коулл - Долгий путь домой

Двери в противоположной стене шлюза разъехались в стороны, показался длинный коридор, подсвеченный лампами. Здесь было прохладно и пахло аммиаком. Постоянно оглядываясь и с осторожностью делая каждый шаг, мы с Каем двинулись по нему. Марк бодро шел впереди. В родных стенах он вел себя уверенно и едва ли походил на того человека, с которым я проделала путь до побережья.

Коридор привел нас в секцию с множеством одинаковых дверей. Пригласив нас в ближайшую, Марк вежливо улыбнулся.

— Подождите здесь. Я позову Мать.

Внутри оказалась узкая медицинская кушетка, мониторы для отслеживания дыхания и сердцебиения, в данный момент — темные. Я присела на край, удерживая компьютер на коленях. Кай встал в дверях, поглядывая в коридор.

— У нас пока не отобрали оружие и не заперли, — принялся рассуждать он вслух, — начало неплохое.

— Надо найти способ связаться с папой, — пробормотала я, — не верю, что все пройдет так гладко и легко, как нам обещали…

Кай послал мне внимательный взгляд, но не сказал ничего. Вскоре он выпрямился и отошел, завидев кого-то в коридоре. Послышалось легкое шуршание, словно от автомобильных шин, и через мгновение в комнату въехала древняя старуха в самодвижущемся кресле на колесиках. Одетая в белый халат, она выглядела еще старше Мастера, на почти облысевшей голове остались редкие длинные пряди седых волос, но глаза смотрели зорко и проницательно.

Марк вошел следом, в его руках был железный поднос, накрытый белой тканью. Пристроив поднос на край кушетки, он сдернул покров, под которым оказались медицинские приборы.

— Нам нужно взять кровь на анализ, — пояснил ученый, — извините, но мы должны убедиться, что вы нам не врете.

Я молча протянула ему руку. Все время, пока Марк хлопотал надо мной, а затем — над Каем, старуха не проронила ни слова. Бережно собрав кровь, ученый уговорил Кая обнажить плечо, обработал и заклеил его рану. Ловко подхватив поднос, он удалился, оставив нас наедине с Матерью.

— Почему ты назвала себя Каиссой? — произнесла она скрипучим голосом, пристально сверля меня взглядом.

— Я надеялась, что это имя приведет меня сюда, — ответила я дружелюбно. — Так и вышло.

— Как твое настоящее имя?

— Дана.

Она хмыкнула и посмотрела на компьютер.

— Ты принесла мне Отца. Знаешь, для чего он нужен?

— Не совсем, — осторожно заметила я, — но если вы расскажете, с удовольствием послушаю.

— Лучше ты мне сначала расскажи. Какая судьба постигла Катерину?

— Она умерла от пузырчатой болезни, прожив долгую жизнь.

— Не-е-ет, — затрясла головой Мать, — не поверю. Катька всегда была слишком осторожна, чтобы заразиться.

— Она ухаживала за больными во время эпидемии. Пожертвовала собой, чтобы до последнего помогать им.

— А вот это уже больше похоже на мою Катьку, — старуха причмокнула губами. — Дура. Идеалистка. Померла — и славно.

Мы с Каем переглянулись, а Мать, тем временем, протянула костлявые иссохшие руки к компьютеру.

— Дай. Дай мне его.

Я покачала головой и отодвинулась, а Кай на всякий случай подошел ближе, хотя со стороны, наверно, было смешно наблюдать, как мы шарахаемся от старой женщины, не способной даже ходить.

— Вы получите компьютер, только когда расскажете все с самого начала, — потребовала я. — Все в подробностях: что за вирус, откуда он взялся и для чего его сюда принесли.

— А разве вы не знаете, что вирус вышел из-под земли? — она приподняла изрядно поредевшие от времени брови.

— Этими сказками вы будете развлекать своих подрастающих внучат, — я подалась вперед, не без удовольствия заметив удивление в глазах старухи. — А мне, пожалуйста, откройте правду. Если я признаюсь, какие истории слышала и что видела на этой планетке, вы поймете, что обмануть меня уже непросто. Но давайте не будем тратить время.

Мать недовольно скривилась.

— Ладно. Вирус разрабатывали мы с Катериной. Тогда еще не знали, что он будет смертельным, просто две молодые ученые, только-только получившие дипломы, искали открытие, с которым можно было бы получить грант на дальнейшую научную деятельность. В то время оборона и наука шли об руку, и все бредили новым биологическим оружием. Тогда-то нас и приметили люди из корпорации «Отец».

— Что это за корпорация? На Земле я никогда не слышала о такой, — я посмотрела на Кая, но тот тоже лишь развел руками.

— А вы о ней нигде и не услышите, — улыбнулась старуха. — Они действовали с молчаливого одобрения минобороны в условиях секретности.

— Минобороны?!

— Дорогая, сколько вам лет? — высокомерно поинтересовалась Мать и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Сколько из них вы прожили на Земле? Что вы знаете о ней и о космосе?

— Знаю, что протурбийцы не настроены нападать на нас, — огрызнулась я, — они вообще не особо интересовались нашим присутствием.

— Но это не означает, что так будет всегда. И даже если протурбийцы не напали бы… их планеты богаты ресурсами, наши — скуднеют с каждым годом. По крайней мере, так было в мое время.

— Ничего не изменилось, — со вздохом призналась я.

— За возможность освоения протурбийских планет приходится платить слишком большую компенсацию. Вот если бы настоящие хозяева в один момент покинули их…

От внезапной догадки по моей коже пробежал морозец.

— Открыто объявлять войну никто не стал бы, — заговорила я, — но если планета вымирает из-за неизвестной болезни…

Мать молча ждала продолжения, в ее глазах плескалось торжество.

— Если заразить все население планеты, объявить карантин, затем под предлогом зачистки истребить все живое — то можно легко и бесплатно захватить новую территорию. А если одновременно провернуть это на всех планетах… — я вздрогнула, — на всех протурбийских планетах… ведь достаточно запустить одного зараженного, и эпидемию будет не остановить. С этим вирусом можно истребить целую расу. Вот почему компьютерная программа называет это место полигоном. Это действительно был испытательный полигон, ведь так?

— Поначалу нам этого не сказали, — кивнула старуха. — Только представьте, подходят к нам с Катериной серьезные деловые люди, предлагают свою лабораторию, все необходимое оборудование и материалы, все-все-все с условием, что мы немного видоизменим первоначальную разработку. По основной версии это делалось именно для обороны. Не знаю как сейчас, но тогда отношения с протурбийской стороной только налаживались, и все готовились в любой момент отразить атаку, если наши новые соседи попробуют захватить нас.

Слушая признания Матери, я подумала, как же сложно было жить Каиссе столько лет, зная, что все происходящее — дело ее рук. Видеть, как умирают другие, непросто, но понимать, что виновата в этом ты — сложнее вдвойне. Может, сбежавших с ней помощников тоже грызла совесть? Может, об этом они порывались рассказать? Хотели очистить совесть признанием? Но Каисса не могла, ей было страшно открыть такое даже мужу и сыну, и винить ее за это я бы не стала.