Карен Монинг - В огненном плену

Мы становимся политиками.

Кэт потребовала, чтобы аббатство было закрыто для всех Фей и чтобы Бэрронс и Риодан немедленно закрепили его периметр более сильными барьерами. На это согласилось большинство — пять голосов против трех, — после чего, естественно, Темные Принцы снова начали спор о том, что за столом должно присутствовать больше Невидимых, чтобы они могли получить преимущество, и им, естественно же, было отказано большинством голосов, шестью против двух, с Р’йаном на нашей стороне. Невидимые, похоже, не знали, что скрыто за стенами аббатства. Судя по всему, Светлый, который был с нами в ту ночь, держал рот на замке. Я молюсь, чтобы так и оставалось.

Рэт и Киалл настояли на том, чтобы их логова были закрыты для нас, управлялись согласно их законам и никак больше. Любой вошедший принадлежит им. Как и все, кто может войти по их выбору.

Р’йан потребовал, чтобы мы признали его Королем Фей, но Невидимые Принцы немедленно объявили ему войну, и он отрекся. Пока что. Три Принца — это война, ждущая своего часа. Это всего лишь вопрос времени. В ближайшие несколько недель каждый из них будет без устали собирать как можно больше Фей, которые согласятся поддержать его заявку на трон.

Песнь Творения могла восстановить стены между нашими мирами, вышвырнуть Фей и исключить вероятность войны, способной еще больше искалечить нашу планету. И у меня есть сильное подозрение насчет того, где найти эту Песнь. Но проблема с любым моим шагом в этом направлении состоит из двух элементов: единственная, кто способен использовать Песнь, — фаворитка / Светлая Королева, исчезнувшая вместе с Королем, а я не осмелюсь даже приблизиться к всемогущей Песни, пока во мне находится «Синсар Дабх» . Иначе я вложу эту законченную, фантастическую магию в ее руки.

Глубоко внутри меня Книга дергается, обнюхивая уголки моего мозга и пытаясь проникнуть в сознание.

Я быстро хороню мысли о Песни в одном из множества запирающихся сундуков своего мозга и снова молча читаю поэму, поклявшись больше никогда об этом не думать, пока Король не уберет своего паразита из моего тела.

Риодан успешно лоббировал восстановление евро в качестве единственной приемлемой валюты, что поначалу сбило меня с толку. Они же совершенно бесполезны… если только все до единого поставщики товаров не согласятся торговать исключительно за евро. В этом случае евро действительно станет единственной вещью из прежних времен, которая обретет стоимость.

Риодан доказывал, что валюта, обеспечиваемая совместными усилиями, необходима для достижения долгосрочного порядка, что было непросто объяснить трем Принцам, для которых само понятие денег было чуждым. Я согласилась, что таким образом можно восстановить столь необходимое ощущение нормальности среди обитателей нашего города. И удивилась, что мужчины готовы отказаться от бартерной системы, приносящей немедленную выгоду, ради шанса стать Королем, но мы живем в дикие времена, а за столом собрались первобытные самцы, процветающие в эпоху хаоса.

Бэрронс мало говорил. Само его присутствие было достаточно красноречиво.

Последние двадцать минут мы обсуждали мелкие детали: как достать деньги и снова сделать их использование нормой. Я не удивилась, узнав, что Риодан опустошил хранилища городских банков почти сразу же после падения стен. В том, что касается бизнеса, он всегда опережает конкурентов на пару миль.

— Что по поводу новых ши -видящих? — внезапно спрашивает Киалл.

— Новых? Нет никакого повода, — тут же откликаюсь я. — Они мои.

Сидящая рядом Кэт тихо прочищает горло.

— Наши, — исправляюсь я. — Мы это уже обсудили. Их земли для вас под запретом.

Киалл фыркает.

— Нас беспокоит не группа Кэт. Она не несет угрозы по сравнению с другими. Я удивлен, что их представителя нет за этим столом.

Я смотрю на Кэт, которая отвечает мне таким же изумленным взглядом. «Честерс» — пульсирующее сердце Дублина, и если в городе появились новые ши -видящие, кое-кто об этом знает.

— Риодан?

Риодан подтверждает молчаливым кивком.

— В городе есть еще одна группа ши -видящих?! — восклицает Кэт. — Почему они не пришли в аббатство? Мы бы с радостью их приняли.

— Они едва ли будут рады вас видеть, — усмехается Рэт. — Вы совершенно не похожи. Вы слабы и уступчивы. Они — сталь.

— Все ши -видящие для вас под запретом, — говорит Бэрронс.

— Пошел ты! — отвечает Киалл. — Одна из них проникла в наше жилище и уничтожила тридцать моих любимиц, прежде чем мы сумели остановить ее. Я держу ее в клетке, счастливую и безмозглую. — Он скользит по мне взглядом. — Она ублажает меня по приказу, с рвением, которое я однажды уже встречал.

Грудь Бэрронса раздувается, и мне не нужно смотреть на него, я и так знаю: его глаза начинают светиться кроваво-красным. Я вижу, как меняются лица Принцев. Ярость взрывается в моей крови, горячая, плотная, она бьет меня по голове, словно молот. Иногда я состою из одних только триггеров. Мои немногочисленные шрамы слишком глубоки.

«Уничтожь их прямо сейчас. Ты же знаешь, что можешь это сделать, — мурлычет моя темная попутчица. — Они унизили тебя, использовали, заставили чувствовать себя беспомощной… тебя, ту, кто обладает большей силой, чем они могут надеяться когда-либо получить. Напомни этим свиньям, что Феями всегда правили женщины…»

«Ага, брось мне парочку алых рун», — бормочу я в ответ. Я готова убить за возможность вновь получить доступ к ним, к странным сковывающим рунам, которыми Книга делилась со мной в критические моменты, считая, что я никогда не выясню, что их же можно использовать для физического запечатывания обложки «Синсар Дабх» . Пока Круус обманом не заставил меня их убрать. Я знала, что не следовало вытаскивать эти чертовы руны в пещере, в ту ночь, когда мы запечатали Книгу в каменной плите. Или, по крайней мере, стоило бы придержать пару штук на будущее, не позволяя Вэлвету телепортироваться с ними.

Я бы с радостью проверила, работают ли руны на моей внутренней копии, но «Синсар Дабх» , хоть и подначивает меня без конца, хоть и оседлала мое «я» и даже рулила мной сегодня, больше не предлагает мне ни бесплатных рун, ни заклятий, как раньше.

Однажды ограбленный Джон не торопится вынимать кошелек из кармана, пока не возникнет ситуация, достойная оплаты.

«Хорошая попытка, моя сладкая. НЕТ».

Я начинаю внутреннюю мантру с того места, на котором остановилась, и бормочу четвертую, пятую и шестую строфы «Ворона». Под столом я чувствую, как рука Бэрронса ложится на мое бедро, и сила в его пальцах служит заверением в том, что мы вместе уничтожим Принцев, и напоминает, что нужно хранить терпение. Это остужает мою кровь настолько, чтобы мой взгляд снова стал бесстрастным.