Карен Монинг - В огненном плену

Невидимые Принцы держат ши -видящую в при-йа . Интересно, каков ее талант и могут ли они им пользоваться. Я беспокоюсь о ее душе. У этой ши -видящей нет Бэрронса, который мог бы ее спасти. «Синсар Дабх» во мне замолкает.

— Расскажи мне об этих ши -видящих, — говорю я Риодану.

— Они спецагенты, тренированные и сосредоточенные на военных действиях. Ими командует женщина, за которой они, похоже, готовы следовать до конца. По слухам, они объединились после падения стен. Некоторые были солдатами, базировались в Ираке, другие — привет из Азии, обучены боевым искусствам.

— Мы намерены уничтожить их всех ! — рычит Рэт.

Я хочу задать вопрос, но Кэт меня опережает:

— Ты встречался с их лидером?

— Мы пытались ее выследить, но пока что безуспешно, — говорит Риодан. — Эти ши -видящие так произносят ее имя, словно она какой-то чертов мифический герой, которому помогает сама природа. Их дом был уничтожен, они хотели найти новый и собираются создать его в Дублине.

Я чувствую напряжение Кэт. И говорю:

— Ты стоишь во главе аббатства. Новые ши -видящие его у тебя не отнимут. Если потребуется дополнительная защита, мы ее обеспечим.

— Не уверена, что так уж хочу оставить себе аббатство, — бормочет Кэт.

Я изумленно гляжу на нее, гадая, верно ли я расслышала. Кэт смотрит на Шона, и взгляд у нее тоскливый. Я вдруг понимаю, в чем заключается ирония: много лет назад она выдала своих родителей-мафиози, чтобы избежать подобной судьбы, и вот сидит с нами, создавая варварские законы в варварские времена и готовясь безжалостно их насаждать.

Спецагенты. Мифические герои. Это мило. И наверняка сочетается с самомнением размером с К’Врака.

Кто знает, каковы таланты этих новых ши -видящих? Вполне возможно, что одна из них, как и я, сумеет почувствовать «Синсар Дабх» и проследит за ее чарующей Песнью до моего порога.

Словно издалека я слышу, как Риодан и Бэрронс соглашаются с тем, что Принцы могут делать что угодно с ши -видящими, которые вторгнутся в их владения, но те, кто к ним не проникает, запретны.

Я думаю, что этот город слишком мал, чтобы вместить всех нас.

Когда она входит в «Честерс», мужчины и женщины прерывают разговоры, чтобы обернуться и посмотреть, как она движется. Возможно, все дело в ее теле. Или, быть может, в походке.

И совершенно точно в умении себя подать.

Огромный дворец из стекла и хрома, подземный клуб являет собой жаркую мешанину людей и Фей, от которой несет сексом, специями и сигаретным дымом. Он разделен на бесчисленные секторы, в которых за определенную цену можно купить что угодно.

Музыка прокатывается по телу женщины, как волны, когда она переходит от клуба к клубу.

Она могла бы найти своего «Личного Иисуса» на матово-черном бетонном полу, где сотни мясистых и клыкастых Невидимых, похожих на носорогов, топочут копытами, удовлетворяя свою страсть к пышным женщинам и Мэрилину Мэнсону; или «сделать это по-своему», как она обычно и делает и как поет Синатра из динамиков, стоящих на полированном деревянном полу вальяжного старомодного бара, где восседают три невероятно толстые Невидимые с множеством грудей; или же признать, что она титановая, как возвещает Сиа над зеркальным танцполом, пульсирующим неоновыми огнями, заполненным молодыми, большей частью обнаженными мужчинами и женщинами, с которыми на полу и в воздухе забавляются золотые, сверкающие Светлые.

Женщина изучает тела и лица, выискивая то, что ей нужно: самого красивого, самого лучшего.

Она бы выбрала одного из таинственных Девяти, работающих за кулисами этого клуба, но монстр, на которого она охотится, может счесть его слишком диким — или слишком опасным — и не заглотить наживку. Жуткая репутация опережает Девять даже в далеких землях.

Женщина обнаружила упоминания о Девяти в тысячелетних архивах, проследила их до настоящего времени по картинам и фотографиям. Ей удалось идентифицировать шестерых из них — по именам, о седьмом она знает лишь то, что у него длинные серебристые волосы и горящие темные глаза. В Румынии женщина нашла потрясающий и очень древний его портрет. О двоих она знает, что они кровные братья, от разных отцов, хотя об этом никто не догадался бы по их внешности. Женщине известно, какую печаль испытывает тот, кому она позволит жить, но ей нужно быть беспристрастной. В педантичном архиве ее памяти нет лишь имен и внешности оставшихся двух. В тот единственный раз, когда женщина видела всех Девятерых в сборе, на одном из них был капюшон, а лицо другого было скрыто под многочисленными слоями краски.

Знание — это сила.

Кастео, Бэрронс, Фейд, Риодан, Лор, Даку.

Женщина почти улыбается при мысли о последнем имени. Когда-то он был гладиатором, из чистой любви к искусству, а в иное время в другой земле стал легендарным самураем. Женщина предвкушает бой с ним — лишь чуть меньше, чем свой главный бой.

Пути Девяти столь же жестоки, как и у Фей, и все же два из шести известных имен не упомянуты в ее списке. Двум она позволит жить.

Шагая дальше, женщина слышит и игнорирует обрывки разговоров.

— Кто она?

— Никогда раньше ее не видел.

— Ну и крутая штучка!

— У тебя ни единого шанса, Бреггер. Она тебя просто порвет.

— Зато я умру счастливым.

— Как думаешь, она Фея?

— Не знаю. Но двигается точно как они.

Феи, которых она изучает, также разделены и рассортированы по принципу полезности. Слишком многие из них в ее списке.

Но она не Фея. Она человек.

Женщина молча движется сквозь клýбы. За спиной остается мужчина, который был достаточно глуп и попытался схватить ее за ягодицы, — теперь он вцепился в свою окровавленную сломанную руку и воет от пьяной боли и ярости.

На этот раз женщина улыбается.

Никто не может коснуться ее вне яростной битвы, которую она выбирает.

Высоко над клýбами, за стеклянной балюстрадой, обрамляющей крытый переход во внутренний двор и верхние жилые помещения хозяев, женщина видит идеального червяка для наживки и отмечает одну особенность: люди туда не допускаются. Лишь Девять и немногие избранные ими. И все же «червяк» — это человек, и он находится там. Без присмотра. Он раздевается и бросает одежду поверх хромированных перил, к невероятной радости собравшихся внизу женщин.

«Червяк» обнажен, и женщина изучает его с медицинским интересом. Да, он идеален.

Когда она подходит к стеклянной лестнице, ведущей на этажи, где, по слухам, находятся жилые комнаты Девяти и кабинет владельца «Честерса» — электронное сердце огромного клуба, — она замечает вторую особенность: подножие лестницы не охраняют двое из Девяти, хотя женщина была готова к этому небольшому вызову. Невероятно, но факт.