Анна Завгородняя - Вторая жена. Книга 1

Я подняла меч над головой. Его легкость оказалась так кстати, а затем, одним плавным движением, положила плашмя на голову, прямо на макушку темных волос и повела плечами, качнулась вперед, позволяя колокольчикам проиграть свою веселую мелодию, в такт моему движению.

Шаккар улыбнулся, а я, осмелев и приободрившись этой его улыбкой и взглядом, что разгорался с каждым мом вздохом, начала свой танец.

Плавное движение рук и бедер. Ноги расставлены, но при этом одна впереди, а вторая заведена назад, словно я замерла в шаге. Плечи задвигались, колокольчики еще молчат, но я уже слышу в своем воображении, как они сейчас начнут вторить моим движениям, даже моему дыханию. Танец с мечом сложный и я не могу позволить себе опозориться перед своим повелителем и уронить меч.

Плечи зажили своей жизнью, затем я начала двигать руками, и уже закончила круговыми движениями кистей — вот тогда-то и полился перелив. Мои ноги двинулись вперед. Я то шагала на Шаккара, то уходила назад, словно море, что набегает волной на берег, только для того, чтобы снова улизнуть с бездонную пучину.

«Это песня моего сердца!» — пытаюсь мысленно сказать своему повелителю. Услышит ли он мое сердце? Пришло ли время, чтобы я оказалась настолько близка ему?

Я стараюсь. Взглядом показываю все то, что творится в глубине моей души. Тонкие руки взлетают, словно крылья морских птиц, бедра взбивают в воздух ткани моих прозрачных штанов, грудь вздымается и опадает от дыхания, а взгляд Шаккара разгорается еще сильнее, если только подобное возможно.

Я встряхиваю головой. Сталь скользит по длинным густым волосам, а руки, заведенный за спину, ловят рукоять. Опасный маневр. Меч может скользнуть в сторону и есть вероятность, что я схвачусь за лезвие, но не для того я отрабатывала когда-то этот танец. Память тела не подводит. Меч в моей руке и я выбрасываю его вперед, вскидываю вверх, прижимаю к груди и проворачиваюсь вокруг собственной оси, а затем прыгаю вперед, прямо на Шаккара, подобно морской волне во время сильного шторма.

Принц не выдерживает, тянет ко мне руки, с твердым намерением схватить и повалить на ложе. Я со смехом ускользаю и прогибаюсь назад — клинок уже лежит на груди. Холод стали холодит через ткань и соски отзываются болезненным набуханием. А я продолжаю прогибаться назад, при этом стараясь, чтобы меч находился на своем прежнем месте. Изворачиваюсь, словно змея и чувствую, что на какое-то мгновение просто превращаюсь в пресмыкающееся. Мое тело будто лишилось костей. Задравшаяся ткань оголяет живот и пупок. Я не вижу реакции Шаккара, но в воздухе просто пахнет возбуждением.

Медленно поднимаюсь назад. Меч снова в моей руке и теперь поднимаю его над головой, начав вертеть тазом. Поворачиваюсь к мужу спиной и продолжаю качать бедрами, при этом колокольчики на лодыжках звенят заливаясь. К этому звону добавляется звон с моих запястий — бубенцы словно смеются, весело, задорно. Я больше не море, я — ветер, что шумит в листве, и мои движение легкие, словно дуновения воздуха.

Меч снова в моих руках. Несколько взмахов вокруг собственного тела, и я отчего-то вспомнила, как танцевала с Аббасом Тахира в день моей свадьбы. Мне не сравнится с ней в ловкости владения холодным оружием. Она — воин, сталь в ее руках несет смерть. Я — жизнь. Меч в моих пальцах, сама песня.

Замираю неожиданно. Ткань еще шевелится, сердце в груди сходит с ума и, кажется, пытается вырваться наружу. Я опускаю медленно свое оружие и чувствую, как за спиной появляется мой повелитель. Шаккар дышит тяжело и жарко, словно пробежал по степи долгий путь. Сейчас наши сердца бьются в унисон, и мы оба хотим одного и того же…По крайней мере, мне хочется так думать.

Огромные горячие ладони ложатся на мои бедра. Обжигают раскаленными углями. Я стою и просто жду, что последует за этим дальше, не шевелюсь и только дышу часто-часто… Волнение и запоздалый страх тревожит сердце, что почти успокоилось.

«Майрам! — думаю я. — Да что это с тобой?» — и ощущаю, как руки моего мужа и повелителя поднимаются выше, чтобы обхватить холмики груди, чуть сжать. Большие пальцы касаются сосков, которые и так уже затвердели, как морские камешки, но от его прикосновения им почти больно. Только вот боль эта почти сродни сладости. Мучительная, пронизывающая!

— Моя принцесса! — обжигает до мурашек по телу шепот Шаккара и я изгибаюсь спиной ему на встречу, прижимаюсь к твердому телу, чувствую его желание, такое твердое, пьянящее лучше всякого вина.

Ладони мужчины скользят вниз, задерживаются на плоском животе, а затем ныряют ниже и начинают гладить меня между ног, и я со стыдом ощущаю, как начинаю влажнеть.

«Бесстыдница Майрам!» — говорю себе.

Руки Шаккара неутомимы. Он гладит, надавливает в нужным местах, массирует с нежностью, и моя голова идет кругом.

«Неужели так у нас будет всегда?» — спрашиваю себя, но пока не нахожу ответа. Не думала, что близость с мужчиной окажется для меня столько желанна.

Тут принц чуть отстраняется. Мне становится пусто без его тепла, и я инстинктивно пячусь, но меня останавливает его ладонь. Шаккар заставляет меня прогнуться вперед, а затем одним рывком срывает тонкие штаны. Я даже слышу треск рвущейся ткани, но не протестую. Понимаю, что заставило его сделать именно так.

Опускаюсь на колени, вздрагивая всем телом. В голове закружились сумбурные мысли.

«Неужели он это сделает ТАК?»

Шаккар в этот раз входит одним толчком. Времени на игр пальцами не оставляет ни себе, ни мне. Я чувствую, как его огромный орган наполняет меня до краев.

— Моя Майрам! — хрипит мужчина и кладет свои тяжелые ладони на мои бедра, начинает двигаться, наращивая темп. Сперва его движения спокойные, легкие. Член скользит, плавно погружаясь в мое лоно, но постепенно он словно срывается. Проникает все глубже, притягивая мои бедра себе на встречу. Он управляет нашей страстью. Его рукам сегодня подвластна я.

Нарастающая волна наслаждения грозит затопить остатки разума. Зачем-то впиваюсь взглядом в меч, что позабытый, лежит на ковре. Шаккар делает еще несколько сильных толчков и замирает внутри меня. Остается только бешеная пульсация нашей плоти. Мы кровь друг от друга. Мы плоть друг от друга!

— Моя принцесса! — ласково касается пальцами кожи ниже лопаток и проводит вниз, пока мое тело еще вздрагивает в сладострастии, а затем мы вместе падаем на ложе. Шаккар прижимает меня к себе, зарывается уже почти привычно в волосы, дует на мокрый от пота завиток у виска.

Сама не помню, как уснула. Кажется, принц убаюкивал меня в своих руках, что-то шептал, но слов я не понимала. Это был его язык, не общий. Но слова казались очень нежными.

Глаза слипались. Сказывалась усталость и сутки, проведенные в пути. Когда я провалилась в темноту, то все еще слышала голос мужа, шепчущий непонятные, но такие красивые слова.