Диана Соул - Публичный дом тетушки Марджери. Часть I

Деймон глухо зарычал, зарываясь в ее густые волосы. Лина обхватила ногами талию мужчины, придвигая к себе ближе. Она нетерпеливо елозила под ним и сама приставила рвущееся в бой естество к своим нижним губкам.

Резкий толчок навстречу и Деймон с порывистым стоном погрузился в нее. Пальцы подруги сжались на обивке дивана. Кусая собственные губы, она выгибалась навстречу неистовым движениям и все громче охала от каждого удара внутри себя.

Я с усилием отвернулась и сделала шаг назад. Меньше всего мне хотелось становиться свидетелем этого прелюбодеяния.

На душе стало мерзко и противно.

Вернувшись на второй этаж, я поняла, что не знаю, куда мне теперь идти. Ощущение, что я лишняя в собственном доме, с болью нахлынуло на меня.

Я зашла в ванную и включила воду, чтобы ее шумом перебить ахи-вздохи, доносящиеся с первого этажа. Возможно, они даже не были столь громкими, как казалось моим чутким ушам, но мне жизненно требовалось не слышать их.

Я присела на краешек лохани, в которой любила мыться, и мимолетно взглянула на себя в зеркало.

Грустная девушка в Новый год, прячущаяся от проблем. Слез на моем лице не было, да и неоткуда им взяться. Слишком четко я осознала, что даже несмотря на такой поступок Деймона, я рада, что он и Каролина там, внизу, вдвоем. Было в этом что-то правильное.

Я не хотела задавать себе вопрос, понимаю ли, отчего так поступил доктор. Просто ли животный инстинкт сработал или он решил отомстить мне, заставив ревновать?

Вот только вся беда была в том, что ревности не было. А вот обида – да. Она ныла где-то глубоко в груди. Я не могла себя представить там, на диване, под ним. Извивающуюся и стонущую. Даже несмотря на тот раз у него дома.

Нет любви с моей стороны, нет и не будет.

За этими мыслями я упустила ход времени. Горячая вода все так же лилась в ванную, и комната начала заволакиваться теплым паром. Пришлось отключить кран.

Для себя я решила, что спускаться обратно в гостиную точно не хочу. Если внизу парочка перестала стонать, то это еще не означало, что они не решатся на второй заход.

Прятаться от них и от собственных мыслей я решила за чертежами. Фокс, вероятно, уже давно спит, и если я тихо прошмыгну к столу, то наверняка не разбужу его.

Я выскользнула из ванной, подошла к соседней двери в спальню и, приоткрыв дверь, шокировано замерла.

Аластар не спал.

Не знаю, куда подевалось его опьянение, но он даже сумел встать с кровати. Я застала его за своим столом над изучением чертежей.

– Вас не учили, что брать чужие вещи невежливо? – входя в комнату, спросила я и захлопнула за собой двери. – И вообще, почему вы не спите?

– Уснешь тут, когда снизу долетают такие звуки, – Аластар развернулся в мою сторону и пытливо заглянул в глаза, ни капли хмеля в его взгляде я не увидела. – Я собирался вас догнать, когда вы ушли, но случайно наткнулся взглядом на это, – он взял со стола учебник по “Сопротивлению материалов” и помахал увесистым томиком. – Необычная литература для девушки из Квартала.

– И что? – с вызовом произнесла я, скрещивая на груди руки. – Читаю, что хочу!

Вместо ответа Аластар притянул к себе один из свернутых ватманов и расстелил его на столешнице. На этой бумаге примерно с месяц назад я нарисовала схему крыла будущего летательного аппарата.

– Это ваша работа? – спросил сноб, хотя ответ уже наверняка знал.

Я кивнула и продолжила наблюдать, как мужчина разворачивает следующий чертеж, на этот раз с общим видом на машину.

– Я думал, сон отрезвляет, – пробормотал он. – Но когда увидел это, понял, что ошибался. Торани, как вы назвали эту конструкцию?

– Никак, – я пожала плечами и, подойдя ближе, попыталась охапкой забрать ворох бумаг. Мне решительно не нравилось, что по ним ползают без спросу. – Расчеты еще не закончены.

Мои руки, тянущиеся к ватманам, перехватили, не разрешив дотронуться до собственных вещей.

– Не злитесь, – заглянул в глаза сноб. – Вам не идет.

– Лучше бы вы спать шли, – сквозь зубы прорычала я.

Да, еще несколько месяцев назад я мечтала показать некому магнату Фоксу свою работу, но вот сейчас от этого желания остался пшик. Наверное, я просто разучилась радоваться. Или новые стоны, нарастающие за дверью, не давали сосредоточиться и познать хоть какое-то подобие счастья в эту новогоднюю ночь.

– Выбирая между чертежами и сном, я выберу чертежи, – вместо ответа услышала я. Аластар упрямо забрал весь ворох бумаг и с усердием самого увлеченного в мире человека принялся расстилать их на полу комнаты, точно так же прижимая норовящие скрутиться уголки тяжелыми книгами. Закончив, с высоты собственного роста он обвел взглядом результат собственной деятельности и задал мне вопрос:

– Винт планировали один?

– Да, – я подошла к схеме с рисунком четырехлопастного винта и расчетом скорости вращения. – На носу машины.

– Будет лучше, если их будет два. По бокам, на крыльях, – Аластар взял со стола простой карандаш и, подступая к чертежам, схематично ткнул, где именно должны располагаться дополнительные лопасти. – Это даст большую стабильность в полете.

Я наморщила нос и, схватив второй карандаш, принялась пересчитывать формулу для двух пропеллеров. Для удобства села прямо на пол. Аластар заглядывал из-за плеча, временами поправляя расчет, если я ошибалась.

– В каком университете учились? – тихо спросил он меня.

Я аж вздрогнула от неожиданности, ведь до этого в спальне царило молчание, разбавляемое лишь скрежетом грифеля о бумагу. Даже стоны, доносящиеся снизу, уже не смущали. За работой удалось полностью от них абстрагироваться.

– Ни в каком, – отмахнулась я. – После школы куртизанки сразу отправляются работать.

– И тем не менее вы образованы гораздо лучше, чем многие дамы моего круга, – заметил Аластар.

Сейчас он тоже сидел на полу и, перелистывая математический справочник, сверял с ним правильность моих расчетов.

– Пришлось учиться самой, – призналась ему. – Это не так сложно, если приложить немного усилий.

Своим откровением заслужила очередной любопытный взгляд.

– Вы поражаете меня, Тори, – честно сказал он. – Весьма жаль, что судьба занесла вас в это место.

Мне хотелось оставить этот почти комплимент без внимания, но все же не выдержала и высказала:

– А если бы она меня сюда не занесла, я могла бы быть абсолютно другой. Мы такие, какими нас делает окружение. Кого-то ломает, а кого-то закаляет. Я предпочитаю думать, что отношусь к последним. Ведь кто знает, родись я вольной или богатой, стала бы ли я стремиться к чему-то большему?

– И к чему стремитесь вы? – склонив голову набок, спросил сноб.

– К свободе. Большинство тех, кто попал в Квартал, стремятся именно к ней, – мне вдруг захотелось рассказать Фоксу о том, как же по-настоящему устроена жизнь публичных домов. Мне показалось, что он готов это понять. – Вы были совершенно правы, мистер Фокс, когда в нашу первую встречу спросили, неужели продажным девам нравится, что ими пользуются. Разумеется, нет. Это наша работа, которую мы должны выполнять с улыбкой на губах и слезами в душе. Раздвигать ноги, исторгая из себя поддельные стоны, а самим кусать губы в кровь от боли. Замазывать кремами синяки, оставленные клиентами, а вечером ждать нового мужчину и вновь улыбаться ему. Нет, мистер Фокс. Такое не нравится ни одной из нас, но мы умело терпим и продолжаем игру, мечтая выйти за пределы Квартала и никогда не вернуться обратно.