Лорен Донер - Номера: 140 (Морн)

— Она страдала и не понимала, что с ней происходит.

— Я и не думала, что у приматов бывает течка.

— В «Мерсил», вероятно, что-то подмешали ей в еду, — по причине гнева мужской голос стал ниже. — Мы питались раздельно. Они хотели, чтобы мы размножались, а мы не особо с этим торопились. Позже я узнал насколько было бы опасно, накачай они препаратами меня. Самцы становятся крайне агрессивными и боль настолько сильная, что они ничего не помнят. 139-ая и я сами догадались что к чему. Довольно скоро я осознал, что если она будет получать удовольствие от моих прикосновений, то позволит чаще взбираться на неё, — Морн замолчал.

— Её номер — 139? — это заставило Дану задуматься. — А какой номер был у тебя?

— 140.

Девушка какое-то время переваривала это.

— Отличается на единицу от твоего.

— Не знаю, почему нам дали последовательные номера. В «Мерсил» так и не объяснили. Возможно, они изначально планировали сделать нас парой и лишь ждали, пока мы достаточно повзрослеем для размножения, прежде чем посадили в одну камеру.

— Ты не знаешь, как долго вы были вместе?

— Нет. В «Мерсил» отсутствует чувство времени. Оно бесконечно. Но, думаю, достаточно долго. Оттуда нас перевели в место ещё хуже предыдущего. Они продолжали колоть ей инъекции, что делало её слабой и больной. Люди постоянно обещали, что вылечат её, если я сделаю, что мне прикажут. Они использовали её, чтобы манипулировать мной. И я делал, потому что её жизнь была важнее всего. Мы стали свободны благодаря ОНВ, но моя пара так и не выздоровела. Они солгали мне.

— ОНВ?

— «Мерсил», — прорычал Морн. — Они не смогли помочь 139-ой. Надеясь, что смогут заставить её забеременеть, они превышали дозировку экспериментальных препаратов для овуляции, хотя наши женщины не могут размножаться, — голос оставался спокойным, в то время как боль и гнев мужчины были очевидны. — Это нанесло непоправимый вред её внутренним органам, без надежды на восстановление. Они убивали её, пытаясь получить столь желанного младенца Видов. Я не знал, что именно они делали с ней, пока нас не освободили. Доктор Триша сказала, что они отравили её организм, и многим органам был нанесён слишком большой урон к тому времени как она оказалась в Хоумленде. Долгое время её поддерживали исцеляющие препараты, но излечить повреждения они не смогли. Она просто медленно умирала.

— Мне так жаль.

— Мне тоже, — Морн тяжело вздохнул и его голос смягчился. — Мне следовало убить 139-ую, когда она умоляла меня. Она так сильно страдала. Я был для неё плохой парой.

— Ты надеялся, что ей станет лучше.

Мужчина отвернулся, когда в его глазах заблестели слезы.

— Она сказала, что, если бы я заботился о ней, я бы сжал ей шею, перекрыв доступ кислорода, но я просто не мог пойти на это, — он с трудом вытащил руки из захвата Даны и, положив себе на колени, уставился на них. — Я был слаб.

— Морн, — с трудом выговорила Дана из-за волнения, такая боль причиняла ей страдания. — Не мучай себя, умоляю. Конечно же, ты сильно её любил и не мог навредить. Это не слабость. Нет ничего плохого в том, чтобы не терять надежду в отношении близкого тебе человека. Ты не можешь быть виноват в том, что любил.

— Как мне жить с этим? — спросил Новый Вид, наклонившись ближе к девушке.

— Живи настоящим и позволь себя исцелить. Перестань так крепко держаться за своё горе. Заведи друзей. Найди что-нибудь, что скрасит твой досуг. И пойми — жизнь продолжается, даже когда ты думаешь, что это не так. Ты жив. Я жива. Мы живы. Прими это.

Морн моргнул, чтобы сдержать слезы, и выпрямился.

— Попросив работу, чтобы занять себя и найти своё предназначение?

— Это будет отличным началом.

Мужчина кивнул, глядя в сторону.

— Я должен отвести тебя обратно.

Протянув ладонь, Дана взяла его за руку и он не отдалился.

— Почему бы нам не посидеть здесь ещё немного? Или ты хочешь побыть один?

— Нет.

Девушке тоже не хотелось. Она переплела свои пальцы с его.

— В следующий раз всё же нужно будет найти более удобное место, — она поёрзала задницей на деревянной скамейке. — Или прихватить с собой подушку.

— Подушку? — Морн вопросительно приподнял бровь, взглянув на неё.

— Чтобы сидеть на ней.

— Люди слишком привыкли к комфорту, — улыбнулся Новый Вид.

— Это не так уж и плохо.

* * *

Морн прислонился к дереву, наблюдая за тем, как девушка готовится ко сну. Они провели вместе несколько часов, а ему уже нравилось просто находиться рядом с ней. Мужчина почувствовал облегчение, рассказав про 139-ую. Дана не осудила и не ужаснулась его рассказу, хотя Новый Вид предполагал, что у неё могут возникнуть вопросы, ведь их жизни были совершенно разными.

Морна насторожился тихому шороху, и, повернув голову, обнаружил приближающегося Даркнесса.

— Не хотел тебя пугать, — признался мужчина.

— Я не собираюсь вредить Дане.

— Просто наблюдаешь за ней?

— Разве у тебя нет пары, чтобы заняться сексом? Неужели ей не интересно, где ты?

— Она знает, что я присматриваю за тобой. Значит, ты заинтересовался сестрой Пола?

— Она тоже плохо спит.

Даркнесс повернул голову и проследил за пристальным взглядом Морна.

— Она читает книгу. Как называется?

— Не знаю. Я не хотел подходить так близко.

Даркнесс облокотился на дерево с другой стороны, скрестив руки на груди.

— Ты забирал её на некоторое время. Куда вы ходили?

— Поговорить, — Морн напрягся. — Ты искал нас, выполняя свою работу офицера службы безопасности?

— Нет, я видел, как вы вернулись. Она выглядела невредимой, и я не чувствую, чтобы от тебя пахло её страхом.

— Я не собираюсь причинять Дане боль.

— Она тоже потеряла свою пару. Вы разговариваете об этом?

Морн обдумывал свой ответ, ведь Даркнесс может заставить сестру Пола покинуть Хоумленд или его отправить в Дикую Зону.

— Да. Она понимает меня.

— Хорошо.

Ответ не прозвучал угрожающе, поэтому Морн расслабился, но от его спокойствия не осталось и следа, стоило Даркнессу продолжить:

— Собираешься преследовать её каждую ночь?

— Я не преследую, а присматриваю за ней.

— Она в безопасности.

— Я пока не хочу идти домой.

— Я тоже ненавидел пялиться в потолок.

Морн посмотрел на мужчину, изучая его.

Даркнесс встретил его пристальный взгляд и кивнул.

— Я был таким же и знаю, каково это, и должен тебя предостеречь.

— Я не наврежу Дане, — низко рыкнул Морн, обидевшись.

— Знаю. Успокой свою задницу или она тебя услышит. Люди не обладают таким слухом как у нас, но громкий разговор она точно заметит. Её телевизор не заглушает внешний шум. А предостережение моё в том, что когда я в прошлый раз увлёкся человеком, то оказался с ней в паре. И не жалею, ведь это лучшее из того, что со мной случалось, хотя и стало для меня шоком. Я тебя предупредил.