Шэрон Кендрик - Желанная провокация

— Я могу научить вас. Из нас, шведов, получаются отличные учителя, разве вы этого не знали?

Эмили невольно улыбнулась в ответ:

— Боюсь, я буду плохой ученицей.

— Новые знания никому не повредят, — произнес Маркус, и взял два бокала шампанского у проходившей мимо официантки, и протянул один Эмили, и, хотя она весь вечер старательно потягивала газированную воду, все же не смогла удержаться от глотка прекрасного вина. — Итак, вернемся к Сабато. Вы хотите сказать, что…

— Просто удивительно, как быстро ты успел монополизировать мою новую сотрудницу, — вмешался стальной голос, и Эмили, подняв глаза, увидела, что Алехандро избавился от толпы обожателей и оказался рядом, рассматривая ее и Маркуса непостижимым взглядом потемневших зеленых глаз.

— Ты игнорировал ее, поэтому я вмешался, — сказал Маркус, беззастенчиво пожимая плечами. — Я просто вел себя по‑рыцарски.

— Ты это так называешь? — сухо спросил Алехандро. — У тебя большой выбор женщин, Маркус, особенно когда у тебя есть яхта такого размера.

— Не тогда, когда ты рядом. И вряд ли всех интересует только размер моей яхты. Приятно познакомиться, Эмили, — усмехнулся Маркус. — Не тратьте время на то, чтобы влюбиться в него.

— Не думаю, что это возможно, — резко ответила Эмили, наблюдая, как швед поднял бокал в насмешливом тосте и неторопливо пересек палубу, а потом переключила свое внимание на Алехандро. — Ты слышал, что я тебе сказала раньше? — раздраженно спросила она.

Он поднял брови:

— Конечно, это я должен чувствовать себя обиженным, так как застал тебя за флиртом с одним из моих старых друзей.

— Я буду флиртовать с кем захочу. Ты, кажется, не испытываешь никаких угрызений совести, делая то же самое. И пожалуйста, не пытайся сменить тему, Алехандро. Я серьезно.

Он прекрасно видел ее неодобрение.

— Не хочешь перекусить? — спросил он.

— Нет, спасибо. У меня аллергия на икру. Я собираюсь вернуться в отель и немного поработать, а потом пораньше лечь спать.

— Я поеду с тобой.

— Нет, Алехандро, — тихо сказала она. — Ты останешься здесь. Люди будут разочарованы, если ты уйдешь сейчас. Ты, очевидно, почетный гость, и я тебе здесь не нужна. Кроме того, та актриса, с которой ты разговаривал, откровенно тобой увлеклась.

Его глаза сузились.

— Мне казалось, ты говорила, чтобы я не заигрывал с женщинами?

— Женщинами во множественном числе, а не в единственном! Если ты хочешь вступить с кем‑то в нормальные отношения, то это очень хорошо. На самом деле актриса в качестве супруги вовсе не повредит твоим политическим амбициям.

— Так ты даешь мне свое разрешение на отношения с ней?

Ее губы сжались.

— Тебе не нужно мое разрешение, чтобы встречаться с кем‑то. Ты свободен, впрочем, и я тоже. Только постарайся не слишком шуметь, если решишь привести ее в номер сегодня ночью, хорошо? Спокойной ночи.

С этими словами она ушла, коротко улыбнувшись ему, и у Алеха осталось ощущение, что она его переиграла. К нему подошла актриса, но он не обратил на нее внимания, слишком возмущенный либеральным отношением Эмили. Неужели она и в самом деле позволила ему сегодня вечером привести к себе в постель другую женщину, когда несколько часов назад он занимался с ней интимными вещами? И при этом она будет спокойно спать всего в нескольких ярдах по коридору? Его губы сжались от неодобрения. Неужели она одобряла свободную любовь?

— Алех? — произнесла хорошо поставленным голосом Кейт Палмер, чье короткое платье в греческом стиле почти полностью открывало бедра. Медленно улыбнувшись ему, она провела рукой по своим волнистым волосам с нарочитой небрежностью женщины, большую часть своей жизни проводящей под прицелом объективов. — Я искала тебя.

— Я стою, как видишь, — ответил он.

— Ты не хочешь пойти куда‑нибудь еще? — спросила она чуть более небрежно. — Меня пригласили на вечеринку в Койонг, а потом мы собираемся в казино. Будет весело.

Алех внимательно посмотрел на нее. Она была красива и знаменита, и большинство мужчин не задумывались бы дважды о том, чтобы принять предложение, которое, как он подозревал, она делала нечасто. Его бесило то, что он мог думать только об Эмили. Он осознал, что актриса все еще смотрела на него с уверенным ожиданием, и печально ей улыбнулся.

— Боюсь, не сегодня. Мне нужно лечь спать пораньше. Завтра большая гонка, — объяснил он.

Она быстро оправилась от очевидного разочарования и снова улыбнулась ему:

— Конечно. Удачи.

Город был полон веселья, люди выплескивались из баров и ресторанов, но Алех, возвращавшийся в отель, мог думать лишь о коварном желании, от которого его брюки стали тесными, а сердце бешено колотилось. Когда он вошел в пентхаус, то надеялся, что Эмили еще не легла спать. Но нет, она лежала на черном кожаном диване и крепко спала. У него сжалось сердце. Она была одета в широкие штаны для йоги и майку без рукавов, ее грудь поднималась и опускалась в такт ровному дыханию. Рядом с ней стояла наполовину выпитая чашка травяного чая, лежали ноутбук и записная книжка. Она распустила волосы, и они распушились вокруг ее головы золотым облаком.

Когда ей было семнадцать, она носила волосы распущенными, внезапно вспомнил он.

Он хотел просто лечь спать и оставить ее там, но подумал, что ей будет неудобно и она нормально не отдохнет.

— Эмили? — тихо позвал он.

— Алех! — Ее ресницы затрепетали, и она пошевелилась, потирая глаза кулаком. — Прости. Должно быть, я заснула. Сколько сейчас времени?

Она взглянула на него, и он снова почувствовал, как сжалось его сердце, потому что раньше она часто смотрела на него — сонно и доверчиво. В те времена ему казалось, что он мог завоевать весь мир и обеспечить ей все, в чем она нуждалась. Однако он напомнил себе, что, увы, ей было нужно лишь его тело.

— Еще рано, — спокойно сказал он.

Она с трудом приняла сидячее положение.

— Вечеринка закончилась?

Но Алех не хотел вести вежливую светскую беседу. Он не хотел притворяться, что ничего не чувствует, когда смотрел на нее, красивую, белокурую и взъерошенную.

— А те мужчины, которых ты бросала, были так же хороши, как я, Эмили? — внезапно спросил он.

— Что, прости?

— Ты меня слышала.

Она моргнула, и слабый румянец залил ее бледные щеки.

— Что ты такое говоришь?

— Серьезно. Я хочу знать. У них был такой же большой, как у меня? Они заставили тебя кончить так же легко, как и я?

Она в замешательстве нахмурилась.

— Алехандро, ты в своем уме? Прекрати, — прошептала она.

— Но ты же не хочешь, чтобы я это прекратил, Эмили. Ты никогда не хотела, чтобы я останавливался. Не думаю, что ты сильно изменилась.

Его зеленые глаза обжигали ее, заставляя кожу гореть, и Эмили знала, что должна немедленно встать с дивана и направиться в убежище своей спальни. Но почему‑то не могла заставить себя двигаться. Беда была в том, что он был прав. Она не хотела, чтобы он останавливался. Она была бы счастлива, если бы он говорил непристойности всю ночь напролет и смотрел на нее с таким сексуальным голодом, будто хотел изнасиловать ее. Его грубое сексуальное хвастовство заводило ее, и предупреждающий голос его разума не был достаточно сильным, чтобы противостоять все более настоятельным требованиям ее тела.