Дэни Коллинз - Два секрета любовницы

В бедро вонзилась игла, укол походил на укус насекомого.

Анри с силой сжал ей щеки.

— Смотри на меня, chйrie . Дыши.

Она старалась. Она хотела сказать: «Дети», но губы распухли и онемели. Слезы наполнили глаза. Она испугалась. Все тело в огне, кожа сейчас лопнет, не в силах вынести этот жар. Что, если ее беспечность навредит близнецам?

Еще один укол в бедро.

Синния молилась, чтобы лекарство помогло, и прислушивалась, не едет ли «скорая», но сердце стучало так громко, что ничего не было слышно. Она из последних сил сделала вдох, надо сделать еще один…

Было больно руку — это Анри так крепко ее держал.

— Синния, дыши!

Она старается.

Прошлым вечером Синния была права, но он отказался это признать. Он упрямо не допускал ее в свою душу, отстранял ее.

Он ушел, и, даже зная, что она плачет, сказал себе, что все делает для ее же пользы. Он оберегает ее, а для этого ему необходима ясная голова, и сердечные дела только мешают.

Ее безопасность — это основное, главное.

Крик Хасны «Синния съела клубнику!» стал еще одной кошмарной фразой, которую он услышал в своей жизни.

— Мы здесь. — Рука Рамона легла ему на плечо.

Трелла с другой стороны взяла его руку:

— Где она? Что сказали врачи?

Анри понял, что стоит посередине больничного коридора, уставившись на двери, куда от него увезли Синнию. Конечно же, Рамон ехал следом за «скорой». И конечно же, его беременная сестра тут же залезла в машину Рамона.

— У нее упало давление, — произнес Анри, повторяя страшные слова, которые, подобно взрыву, отдавались в голове. — Они сказали, что дети могут не получить достаточно кислорода. Они их унесли… Я должен позвонить ее матери…

— Мама ей позвонит. Касим организует ей перелет. Синнию отвезли в хирургическое отделение? Она была в сознании в «скорой»? Ей дали какие‑то лекарства? Она дышала? С ней все будет в порядке? — Трелла засыпала Анри вопросами.

— Она пыталась дышать, — прохрипел Анри — он сорвал голос от крика. — Ей поставили в горло трубку. После этого она отключилась.

Рамон усадил Анри на стул и крепко обнимал его за плечи. Анри, согнувшись, уперся локтями в колени и зажал руками глаза. Не помогло — он видел посиневшие губы Синнии, чувствовал ее руку, вцепившуюся в него.

— Я видел на столе йогурт, в нем была клубника. Зачем я стал играть в теннис? Я должен был находиться там, у стола, ждать ее, чтобы предупредить.

— Мы все знали, что она аллергик, — сказала Трелла. — Синния всегда осторожна. Она постоянно спрашивает про еду. Я не знаю, почему сегодня она этого не сделала.

— Мы поругались. Она забыла все проверить.

— Анри, ты не виноват. — Маленькая рука Треллы сжала ему запястье.

Нет, это его вина.

Если бы он произнес слова, о которых просила Синния прошлым вечером, слова, которые вырвались из него наружу в машине скорой помощи, все бы сейчас было по‑другому.

Синния его любит. Анри был тронут, был наполнен такой нежностью и ликованием, что потянулся, чтобы обнять ее, прижать к сердцу.

Потом она что‑то сказала про то, что чувствует себя узницей, и… он ушел.

Он ушел в гневе, твердя, что не пойдет у нее на поводу и он не обязан чувствовать то, чего не хочет чувствовать. А она? Она несла свою любовь к нему, как стойкий солдатик.

Анри всегда знал, что любовь будет ему мешать, но… любовь Синнии… Ее солнечная улыбка и остроумные замечания, ее страстность и даже упрямство помогали ему жить целых два года, но он этого не осознавал. Только после ее ухода, только тогда он понял, как же ему не хватает Синнии.

И вот она вернулась, он хотел жениться на ней. Потому что не видел смысла в жизни без нее.

Почему он не сказал ей всего этого вчера?

— Я пытался сказать, что люблю ее. В «скорой». Не думаю, что она меня услышала.

— Она знает. — Трелла смахнула каплю с его щеки. — Синния знает, Анри. Я уверена.

— Нет. Она не знает. Что мне делать, если я ее потеряю? Если я потеряю их всех?

Синния открыла глаза. Какой яркий свет. Где она? Плиточный потолок, какая‑то штуковина около нее. Капельница для внутривенного вливания?

Больница?

А, правильно. Она поморщилась и попробовала дотронуться до живота, дотронуться осторожно, потому что живот больше не казался таким тяжелым, как должен быть. Она снова закрыла глаза.

Кто‑то держал ее за руку.

— Chйrie . — Это шепот Анри.

Синния приоткрыла один глаз. Он поднес ее руку ко рту и наклонился к ней. Он выглядит измученным, глаза запали, под глазами темные круги, он небрит, костюм помят.

Она испугалась и просипела: «Дети». Но в горле такая сухость и жжение, что он, наверное, ничего не разобрал.

— Les filles sont trйs bien [30] Дочки выглядят отлично ( фр. ). . Они — красавицы, — Анри положил руку ей на щеку. — Они очень маленькие, но сильные, как и их мама. И такие одинаковые. — Он смущенно покачал головой: — Они… это что‑то сказочное.

— Я могу… — И посмотрела на дверь, говоря глазами, что хочет их увидеть.

— У тебя трубка в горле. От этого больно. — Анри нажал кнопку вызова медсестры. — Я принесу девочек. Никогда больше не поступай так со мной. Никогда, — серьезно сказал он.

— Не рожать близнецов? — просипела она, не удержавшись от шутки.

— Не смешно. — Он закрыл глаза, чтобы скрыть набежавшие слезы, и погладил костяшками пальцев ее щеку.

Спустя несколько минут медсестра принесла детей, и Синния увидела своих дочек. И заплакала, когда ей на руки положили крошечные свертки.

— Ты уверен, что с ними все в порядке? — прошептала она. Ей хотелось прижать их к себе, но она боялась и держала их, словно две хрупкие скорлупки. Синния не сводила глаз с одинаковых маленьких личиков с розовыми бутончиками ротиков и кнопочками носиков. Одна крепко спала, а вторая, моргая, смотрела на Синнию голубыми глазами.

— Колетте понадобился кислород, у них обеих все еще поддерживают температуру тела, но они пьют из бутылочки и пищат, когда хотят еще. — Рука Анри выглядела невероятно огромной, когда он осторожно погладил пальцами дочку в правой руке Синнии.

— Колетта? — Не это имя она выбрала заранее, но оно вполне подходило крохе, внимательно на нее смотревшей.

— И Росалина, — сказал Анри и пальцем отвел край одеяльца с щечки другой девочки. — Мы не обязаны давать эти имена, но мои сестры отказались называть их «Близнец номер один» и «Близнец номер два». Учитывая битвы, которые происходят в детской между ними и бабушками, нам повезет, если удастся поставить на свидетельствах о рождении те имена, которые мы с тобой выберем.

— Прекрасные имена. Hola! [31] Привет! ( исп. ) Росалина. Bonjour , Колетта, — прошептала Синния, целуя теплые лобики обеих девочек. — Подожди. Бабушки? Мама здесь?