Кейтлин Крюс - Лучшая награда для него

– И еще этот чертов пирсинг, – пробормотал он сердитым тоном, прикасаясь к серебряному колечку в пупке с пущей осторожностью и нежностью.

От его прикосновений Мэтти была готова растаять. Она попыталась не выдавать своих ощущений и не издавать никаких звуков, но Никодемус прекрасно все понимал и знал, что она чувствует в данную секунду.

Мужчина придвинулся к Мэтти поближе, еще чуть-чуть – и ее сердце взорвалось от волнения и было готово вырваться наружу. Ее бросало то в жар, то в холод от его страстных объятий и чувственных прикосновений.

– Никодемус, – попыталась вновь возразить Мэтти, но сдержать приступ паники в этот раз ей не удалось. Она едва смогла узнать свой голос.

– Ты же этого хочешь? – Его голос показался девушке грубым. – В следующий раз просто попроси.

А затем он наклонился к девушке еще ближе и прильнул к ее губам.

Поцелуй просто божественен и сразил Никодемуса наповал.

Мужчина убрал свои руки с ее талии и запустил их в роскошные волосы. На этот раз они были наедине, и опасность разоблачения им не грозила, поэтому Никодемус решил не спешить. Он впился в ее губы с такой яростью и страстью, что отпускать ее сейчас не собирался. Их близость превращала его в дикое животное, чью прыть было сложно обуздать. Для него Мэтти была совершенством. Ее шикарные волосы, словно сотканные из шелка, ниспадали с плеч, точеная фигурка и аппетитные формы разжигали огонь внутри сильнее с каждой секундой. Даже ее проклятая татуировка, которую он просил не делать, пробуждала в нем страсть.

«Моя! И только моя!» – повторял он про себя.

Ни одну женщину он не хотел так сильно, как Мэтти. Ариста же не шла ни в какое сравнение. При воспоминаниях об Аристе повеяло холодом. Никодемус прикоснулся к рукам Мэтти, которыми девушка обвивала его шею. Ее глаза были закрыты, чтобы зрительный контакт не отвлекал от чувственной стороны. Ее роскошные губы манили и пленили мужчину. Ее грудь прижималась к его торсу. Мэтти была просто идеальной!

Если он не овладеет ею прямо здесь и сейчас, он взорвется. Ему так хотелось оказаться еще ближе, овладеть ее телом и забраться в ее мысли. Невозможно было утихомирить тот пыл и страсть, которые фактически кричали и вопили что есть мочи. Никодемус не собирался сбавлять обороты и жаждал продолжения, а Мэтти в свою очередь лишь поощряла его действия и прикосновения. Никодемус был мужчиной, так что противиться желанию и отступать от планов не в его правилах.

В одно мгновение он посадил девушку на кожаное кресло, развел ее колени и придвинулся вплотную к ней.

– Постой, – сказала она, явно смущаясь от его прикосновений. – Ты что, собираешься…

– Подожди, – приказал он, вдыхая аромат ее кожи.

– Никодемус. – Голос ее прозвучал достаточно тихо, и мужчина даже не обратил внимания на ее протест. Сейчас он был очень близко. Очень близко! – Я не…

– Доверься мне, – пробормотал Никодемус.

Мужчина хотел доставить ей удовольствие, он закинул ее ноги на свои плечи, схватил Мэтти за бедра и просто начал ласкать ее. Он жаждал этого на протяжении многих и долгих лет, и вот наконец это свершилось. Она возбужденно стонала, отчего Никодемус лишь сильнее заводился, пока доставлял ей незабываемое удовольствие. На вкус же Мэтти была такой невероятной, восхитительной и сладкой словно мед. Он скользил языком по ее лону и всячески дразнил ее своими ласками и прикосновениями, в надежде услышать ее восторженные крики.

– О да, – застонала она, подаваясь своими бедрами вперед, не желая, чтобы Никодемус останавливался. Достигнув пика наслаждения, Мэтти выкрикнула его имя. Взрыв эмоций захлестнул ее так, что собраться с мыслями едва ли представлялось возможным. Она кричала его имя снова и снова.

«Моя! И только моя!» – подумал Никодемус с чувством удовлетворения.

Мэтти ненавидела себя за эту слабость.

Мэтти уснула, а когда проснулась, то заметила, что она по-прежнему лежала на кожаном кресле, свернувшись калачиком, и ее куртка со свитером были накинуты сверху, словно одеяло. Никодемус же сидел рядом, вытянув ноги таким образом, что они занимали весь проход. Она не сразу собралась с мыслями и посмотрела ему в глаза, но когда все же рискнула, то увидела, что его взгляд устремлен прямо на нее. Дышать в одно мгновение стало сложнее.

Мэтти до сих пор не могла понять, как все это вышло. Как она допустила такое? Сложилось впечатление, что ее собственное тело было подвластно лишь ему, и это было страшно.

Она откинула свои волосы назад одной рукой, а другой придерживала свитер, который норовил обнажить ее тело. В его глазах она заметила озорные искорки и поняла, что Никодемус уже успел увидеть все то, что сейчас она так тщательно скрывала. В тот самый момент Мэтти ощущала некую опустошенность, и чувство это было ей чуждо.

В самолете царило неловкое молчание, и тишину нарушал лишь звук двигателей. А рядом с ней сидел Никодемус, который прямо-таки излучал мужественность и страсть. Именно из-за этих качеств он представлял для Мэтти угрозу, и она прекрасно это понимала, причем уже давно. Его темные глаза следили за ее неловкими движениями, а она в свою очередь боялась взглянуть на Никодемуса.

– Значит, вот что для этого нужно? – произнес он тихим голосом. – Вот что мне надо делать, чтобы увидеть тебя настоящую?

Мэтти была в ужасе от нахлынувших воспоминаний. Желание, страсть и бескрайнее удовольствие – все было слито воедино. Она покачала головой, пытаясь избавиться от навязчивых образов, но это было не так просто сделать.

– Я сомневаюсь, что подобное повторится вновь, – сказала она, но в голосе не было уверенности. – Одного раза достаточно.

– Одного раза явно недостаточно! – заявил Никодемус. – Это было только начало, Мэтти.

– Я сказала, что выйду за тебя замуж. – Сейчас Мэтти с трудом могла узнать свой голос, поскольку выбранный тон был непривычен ей – такой мягкий и нежный. – Ты не можешь требовать от меня послушания, словно мы в восемнадцатом веке. Я даже не уверена, что могу называться твоей женой, ведь данный статус ты просто покупаешь.

– Посмотри на меня.

Этого ей делать явно не хотелось, но она все же послушно выполнила его просьбу. Вопрос в том, почему она это сделала? Мэтти чувствовала себя такой опустошенной, сердце билось словно сумасшедшее, и готово было взорваться в любую секунду, но все же она взглянула на него, как он того потребовал. Ко всему прочему, Никодемус приблизился и убрал упрямую прядь волос с лица, но как нежно он это сделал.

– Ты боишься меня? – спросил он мягко. Девушка прекрасно понимала, что будет дальше. Сначала – мягкость, нежность и ласки, а затем – потери, темнота и одиночество.

– С чего это мне тебя бояться? – поинтересовалась она. – Я просто обожаю, когда мне не оставляют выбора, затаскивают в личный самолет, увозят непонятно куда, а затем вытворяют, что им заблагорассудится. Прямо-таки мое любимое занятие!