Владимир Мухин - Репетитор для Ники [СИ]

Это хоть малейший шанс изменить общество. Хотя бы его малую часть. Хотя бы несколько таких мажорных девчушек, как ты.

— Хорошо. Хорошо, — Ника вытерла лицо рукой, завернутой в рукав, — Вы со всеми спите? Как со мной?

— Если честно, то только с некоторыми. Я не такой извращённый урод, каким ты меня считаешь.

— Замечательно! Отлично, Виктор Борисович. Мученик, вы наш! Надо вам оркестр сюда подогнать и ковровую дорожку!

— А что ты хотела? Что ты хотела, Ника? Ты думала, что я скажу, будто ты первая? Что я все эти годы берег себя для тебя? Да! Такое уже было. Я был верным и преданным тузиком на цепочке. Но больше этого не повторится. Не потому что я не хочу. А потому что даже если я захочу, то уже не смогу!

Вероника услышала то, что давно знала, что прекрасно понимала, что не было для нее никаким сюрпризом.

Но даже так, она не смогла сдержать своих слез. Они выступили из глаз, обнажая слабую сущность перед Виктором Борисовичем. Они надеялись, что их вытрут с любовью или хотя бы с дружеской лаской. Но этого не произошло.

Виктор спокойно смотрел, то на плачущую девушку, то на дома вокруг, то на небо, которое выражало свое погодное недовольство.

— Я хочу, чтобы ты поняла всего две вещи, — спокойно произнес он. — Этот мир — не коробка конфет, а скорее минное поле, где глупость граничит со смертью. И то, что мы с тобой больше не увидимся — это спасение для тебя, а не наказание. Поверь мне, я не самый лучший прилавок для такого товара…. Более сентиментально сказать не могу. Мне надо идти. Живи и добивайся своего. Ты достойна самого лучшего!

Знаете, в красивых фильмах в этот момент девушки истошно кричат. А их кавалеры, в самый последний миг возвращаются обратно.

Потом идут кадры с их бурно развивающимися отношениями, помолвкой, свадьбой. Но это лишь задумка режиссеров. Режиссеров, которых интересуют кассовые сборы, а не реальная суть происходящего.

На самом деле все вышло, куда боле прозаично. Ника просто застыла, как вкопанная, понимая, что она больше не сможет видеться с тем, к кому так привязалась за лето.

Внутри нее разлилась необычная пустота, которая даже остановила слезы.

Вытянутая фигура Виктора Борисовича своим привычным шагом направилась вон из промокшего сквера. Ей ещё предстояло решать важные житейские вопросы, вдохновляя на нормальную жизнь тех, кто еще не стал на путь должного развития.

Девушка почему-то осознала, что нельзя долго стоять здесь со стеклянными глазами, привлекая внимание прохожих. Эти самые прохожие медленно, но верно выбирались откуда-то из пустоты.

Несмотря на непогоду, они заполняли все кругом, как бы символизируя то, что жизнь продолжается, и что чья-то трагедия личного масштаба — это еще не повод не посещать супермаркет.

Ника медленно, но верно пошла к своей остановке. Первые ее шаги отдавались болью в груди. Потом она ощутила огромное отчаяние.

Но когда студентка преодолела сотню метров и садилась в маршрутку, то ее душу начала наполнять странная для такой ситуации свобода.

Еще недавно ей приходилось мучиться в догадках, придумывать разные варианты, находить пути и выходы.

Теперь же все. Больше никаких ненужных ей мытарств. Больше никакого страха за то, что их секс может кто-то увидеть.

Больше никакой спонтанной ревности к нему. Больше никаких обязательств, которые она сама на себя вешала.

Вместо одного странноватого репетитора ее ожидал целый мир. Мир полный парней на любой вкус. Мир людей, которые просто не могут ни обратить внимание на преображенную Веронику.

Эта новая реальность встретит ее, не как проигравшего лузера, а как равную, себе подобную личность. Она еще никогда не чувствовала себя на ровне со всеми.

И лишь теперь она в полной мере ощутит это, получив то, что просто обязана получить. Гораздо лучше думать об этом, чем о том странном разговоре в сквере, от которого все дальше относила ее покалеченная маршрутка.

Несмотря на принятые стереотипы, так происходит в нашей жизни довольно часто. Мы теряем там, где по определению должны были найти. А находим там, где никаких находок в помине не было.

Когда нам кажется, что мы должны умереть, нам приходится жить наперекор всему. А когда мы думаем, что влюблены, это оборачивается простым увлечением.

Такие странные парадоксы судьбы крутились в голове у Ники, когда она медленно, но верно проползала мимо большого торгового центра. Солнце откуда-то из-за пелены облаков освещало стеклянный объект. И он горел яркими огнями, заставляя улыбаться даже тех, кто этого в принципе не умеет делать.

В сознании девушки постепенно рушились странные замки, стены, оковы. Она осознавала слова репетитора. Ведь действительно, ее готовность выти замуж была не более чем иллюзия или желание выслужиться перед общественными нормами.

Если бы он пошел на этот шаг? Если бы он ответил, что ее любит? Неужели она бы стала от этого счастливой? Да. Но только на самое короткое время. А когда бы все рухнуло, перед ней оказался бы простой старикан, страдающий кучей комплексов.

Понимая это, Вероника почувствовала радость. Радость от того, что все вышло именно так. Она наблюдала, как высотные здания одно за другим исчезают из вида. Маршрутка медленно продвигалась на окраину города.

Скоро должны показаться первые коттеджные строения. Потом и ее личная остановка. Значит, необходимо как можно быстрее собраться с мыслями, додумать то, что не было додумано и осознать то, что не было осознанно.

Затем гордой походкой промокшей, но не сломленной леди выйти из своей поржавевшей белой кареты. И начать жить заново. Жить так, чтобы эта осень принесла что-нибудь более существенное, чем банальную головную боль от бесконечной учебы.

Вероника подходила к своему дому практически вприпрыжку. Ей хотелось, чтобы у нее в руках оказался пакет с одинокой буханкой хлеба. Тогда бы она могла размахивать им, показывая высочайший уровень своей беззаботности.

Но что, если бы ее сейчас увидела лучшая подруга? Близкая подруга, от которой реально ничего не скрыть. Она бы наверняка спросила, чем вызван такой приступ радости посреди холодного августа?

И Ника бы с жаром выпалила, как ее окончательно бросил человек, которому она почти три месяца полностью отдавала себя, а потом ещё хотела, чтобы он на ней женился.

Но он напевал на ее чувства вместе со слезами, послав во многим известном направлении. В связи с этим она чувствует свободу и легкость, от которой хочется петь.

Да… Подруга точно посчитала бы ее сумасшедшей. Хотя все было именно так, если убрать разного рода подробности.

От абсурда происходящего, Нике стало смешно. Она, как наркоман, боящийся, что его спалят, улыбалась направо и налево, давясь при этом прохладным воздухом.