Владимир Мухин - Репетитор для Ники [СИ]

Ника все это время медленно наступал на мать. Та, стараясь держаться невозмутимо, отошла к окну, залитому природным пожаром вечера.

— Он оскорбил!

— Что?

— Он оскорбил меня, Ника. Вот что он сделал. Я не такая, как ты. Меня не интересуют члены умственно отсталых кобелей. Я просто хотела с ним поговорить… А он послал меня матом! Вот. Теперь ты понимаешь, почему я себя так веду. Я не монстр! Мне просто не хочется, чтобы матершинник, который извратил тебя, остался безнаказанным.

— Можешь причитать сколько угодно! Я тебе все равно не поверю. Может быть он и кобель, но он честный. По крайне мере, почестнее некоторых!

Вероника практически прижала мать к жалюзи. После чего, наступила напряжённая пауза.

Девушка осознала, что продолжать «вечернюю войну» не имеет смысла. И, тем более что сейчас, Ника не нуждалась в победе. Ей хотелось простор уйти на проклятый верх, чтобы забыться там сном, а лучше комой.

Думая в таком духе, студентка медленно развернулась, направляясь к лестнице. Неужели наконец-то этот день кончится? И она его переживёт…

— Я его посажу! — Раздался выкрик за спиной Вероники.

Похоже, что Виктория Павловна посчитала себя проигравшей. Теперь она была готова пойти на любые меры, лишь бы одержать реванш.

— Я посажу этого ублюдка в тюрьму. Сдам ментам, как последнюю сволочь. Вот тогда все точно станет на свои места.

— Боже, да когда же это закончится уже, блин!? Сколько можно меня терроризировать, — Вероника взвыла, будто наступив на острый гвоздь. — Мне, конечно, плевать, мам. Но даже если ты захочешь, у тебя ничего не выйдет. Я не собираюсь писать на него никаких заявлений. А кроме секса со мной (Вероника сказала это со странной твердостью) он не совершил других преступлений. Так что, не надо раскидываться бессмысленными угрозами, ладно?

Виктория Павловна закатила глаза. Она будто готовилась осуществить самый мощный удар, чтобы поставить точку в этом ужасном споре.

— Может быть, возможно…. Ты не захочешь сдавать в каталажку своего кобеля. Но я могу справиться и сама. У меня в доме много ценных вещей, который этот чертов урод не забывал прибирать к рукам после каждого занятия. Я могу обратиться по такому поводу в полицию, где у меня есть пара неплохих знакомых. И я думаю, при должных усилиях, вор сядет далеко и надолго! И мне плевать, кто я после этого. В этом мире надо уметь воевать. А иначе из тебя сделают никчемное посмешище!

Доведенная до отчаяния Виктория Павловна вполне была на такое способна. Она являлась довольно опасным соперником для многих людей в городе.

И если она приложит должные усилия, то Виктор Борисович практически сто процентов станет местным вором-домушником, несмотря на то, что такого даже в помине не было.

Вероника вдруг осознала всю серьёзность происходящего. Нет, конечно, она хотела как-то отомстить репетитору.

Несмотря на все, она чувствовала грубость с его стороны. И обида, прикрытая букетом противоречивых эмоций, черной рекой разливалась в ее душе.

Но обвинять человека в воровстве на ровном месте. Подвергать его наказанию за серьёзное, уголовное преступление. Ломать ему и без того не самую счастливую жизнь. Это уже перебор!

— Мама! Ты не посмеешь этого сделать! Мама! Виктор никогда бы не стал воровать чужого. Тем более вот так глупо. Если ты посадишь его за решетку, то это будет маразмом. Я не позволю тебе сделать этого. А если ты это сделаешь, то можешь считать, что у тебя нет дочери! — Ника выкрикнула это, что есть силы. Он ее голоса будто затряслись стекла.

Девушка последний раз посмотрела на мать, а затем бросилась наверх, в свою комнату. Она боялась, что продолжение перепалки принесет еще большие проблемы. Поэтому ей жизненно необходимо сейчас было остаться одной.

Войдя в комнату, девушка даже не планировала раздеваться. Она грохнулась на кровать в позе звезды, как это делают в роликах рекламы матрасов.

Наконец-то она поняла, что ее одежда немного мокрая. Она отдает неприятной прохладой, стараясь прилипнуть к телу. Но сейчас было на это плевать. Сознание Ники буквально с хлопнулось в одну точку. Девушка полностью забылась, находясь в пограничном состоянии между сном и реальностью.

Веронике казалось, что ее комната стала мрачной и спокойной. Что она находится где-то в другом мире. В том мире, где не надо вести ужасающие войны с собственной матерью, в мире, где ей интересуются не только старые мужики с покалеченной судьбой, в мире, где она просто живет, как миллионы мажорных студенток, а ни как клиент психиатрической лечебницы шоковой терапии.

Грохот. Сильный грохот вырвал Нику из страны иллюзий своими жёсткими лапами.

Чуть не сняв дверь с петель, на порог помещения ворвалась Виктория Павловна. Лицо ее было немного красным. А от одежды пахло табаком. Похоже, что она плакала и курила на кухне, чтобы набраться новых сил для восстановления своей чести.

— Дочка, ты не понимаешь! Я, правда, хочу тебе добра. Но этот гад, он настоящий извращенец. Он видел, какая ты невинная девочка и все равно принуждал тебя ко всему этому. Он знал, что ты не такая, но делал с тобой это снова и снова. Из-за него, ты узнала то, что не должна была знать. И за это, просто необходимо наказывать, как ты не понимаешь!!

Вероника поднялась на своей кровати. Те десять минут, которые она провела в полусне, до безумия расслабили ее тело.

В голове шумело. Почему-то болела спина. Влажная одежда создавала до ужаса неприятный дискомфорт.

И самое главное — мать. Она явно не хотела просто так отступать от намеченной цели. Она точно решила добиться своего.

Виктор Борисович отправится в тюрьму, а Ника в психбольницу с нервным срывом. Никаких альтернатив попросту нет.

Зачем она только пошла на все это? Зачем она затеяла проклятый летний роман на свою несчастную голову?

Но такие вопросы было катастрофически поздно задавать. Поэтому девушка попыталась в очередной раз наладить обстановку, предотвратив тот «атомный взрыв», который назревал в их роскошном доме.

— Мама. Блин, я только заснула… Я сама это все хотела. Я же сказала. Прошу тебя. Если ты меня хоть немного любишь. А к черту! Если хотя бы уважаешь, то давай как-то закроем тему. Давай успокоимся и все решим. Ты просто убиваешь меня своими воплями. Блин, как ты это до сих пор не поймешь?

— Да, да… Конечно, конечно, — дергая головой, заговорила женщина. — А ты ведь могла от него забеременеть. Ты могла заразиться от него сифилисом. Он просто мог снять на камеру тебя без одежды и выложить в интернет. Я, конечно, закрою разговор, дочка. Но я не позволю никому развращать мою девочку. И теперь, с этого момента, все будет по-другому. Больше ни один ублюдок не подойдет к тебе ближе, чем на десять метров!