Настя Ильина - Снежные кружева [СИ]

Евгений говорил так ладно… Почему он не решил забрать сына сразу? Почему явился сейчас, когда мы с Петькой привязались друг к другу?

Я думаю… Думаю… Но от всех этих мыслей только путается ещё сильнее всё в голове.

Когда Петя доедает, а Евгений заканчивает свой рассказ, я прошу сына поиграть немного в комнате, чтобы мне обсудить кое-что с «дядей Женей». Сын убегает, но берёт обещание с нашего «гостя», что тот обязательно поиграет с ним позже ещё немного.

Мы остаёмся наедине и только треск поленьев из печи нарушает тишину, стоящую между нами. Я смотрю на Евгения, а он на меня. В этих взглядах столько недосказанности… Столько горечи и боли…

— Ты ведь понимаешь, что я заберу сына, Маша? — спрашивает Евгений, оглушая меня сильнее удара обухом.

Я поджимаю губы и отвожу взгляд в сторону.

— А ты понимаешь, что Петя считает меня мамой? Ты отнимешь у него мать?

— Нет… У меня есть предложение получше…

Евгений выдерживает паузу, а у меня сердце начинает с силой ударяться, что кажется, словно вот-вот вырвется.

Неужели он хочет сказать Пете, что я ему не мать?

Я специально молчу, чтобы немного протянуть момент. Смотрю в выразительные глаза Марии и отмечаю, что они почти непохожи с сестрой. Да даже характер абсолютно не тот. Юля отдала бы мне ребёнка, предложи я ей хорошую сумму, а вот её сестра готова вгрызаться до последнего и бороться со мной за мальчика. И мне нравится это. Она заботится о малыше, растит его как сына, а он считает её матерью. Я не мог бы разлучить их, пока ребёнок не привыкнет ко мне, пока не станет называть отцом и любить так же сильно, как и её… Но и оставлять его в этом доме, где по углам развешены паутины, а ходить можно только в тёплых носках, я не собирался. Я, когда увидел, в каких условиях живёт мой сын, готов был в охапку его схватить и потащить подальше отсюда. Но его неокрепшая психика не выдержит такой поворот.

— Я предлагаю тебе собрать вещи и поехать вместе со мной и ребёнком в город. Там ты подготовишь его к новости о том, что я его отец, а потом будем смотреть по обстоятельствам. У меня никого нет, поэтому, если тебе дорог Петя, мы могли бы заключить фиктивный брак ради него.

Щёки Маши начинают краснеть. Её смущает моё предложение, но иных вариантов нет. Либо она согласится с моим предложением, либо я просто заберу сына. Второе не нравится не только ей, но и мне самому.

— Это всё слишком неожиданно и пугающе, — честно признаётся она.

— Слишком неожиданно узнать спустя несколько лет о том, что у тебя есть ребёнок, — отвечаю я, не желая вдаваться в подробности. — А моё предложение ничуть не неожиданное. Согласись, что, если бы я забрал ребёнка сейчас, его психика была бы повреждена.

— Я согласна поехать с тобой и Петенькой в город, если ты, в свою очередь, согласишься сделать анализ ДНК. Я должна быть уверена, что ты его отец.

Девушка очень смелая. Она готова стоять за своё до последнего, я бы даже назвал это героизмом. Но она просит то, что необходимо мне самому. Юля частенько уходила в город и возвращалась оттуда затемно. Пару раз её подвозил какой-то мужчина. Мама говорила мне, что Юлька пропащая и с ней мне ничего не светит, но я тогда о серьёзности наших отношений и не задумывался вовсе. Она была для меня разовым удовлетворением похоти. Сколько у нас было встреч в постели? Две или три? И на этом всё… Я бы о ней и не вспомнил, наверное, если бы не ребёнок…

— Без теста ДНК я не смогу оформить документы на сына, поэтому мы, конечно же, его сделаем, — киваю я и складываю руки на столешнице.

— Ну тогда я сообщу Пете о том, что ты его отец, когда ты получишь подтверждение этого, — чуть вздёргивает носик вверх она.

— Договорились, — согласно киваю в ответ, но я чувствую связь с пацаном, и у меня нет сомнений в том, что наше родство будет доказано.

— Я обещал, что поиграю с ним немного. Когда ты говорила должен вернуться ваш Коляныч?

— Иваныч, — улыбается Маша и смотрит в окно. — Трактор уже у забора стоит. Он приехал. Подожди, я оденусь и схожу с тобой, а то ещё примет тебя за коллектора и врежет знатно. — Маша поднимается на ноги и подходит к двери в детскую. Она заглядывает к Пете и заботливым голосом произносит:

— Маленький, я сейчас дяде Жене кое-что на улице покажу и вернусь. Ты не пугайся, ладно?

— Ладно! — слышу детский голосок, от которого на губах появляется улыбка.

Не думал, что смогу с первого взгляда влюбиться в ребёнка. Я с детьми в школе бокса общался, конечно же, но они были не такими мелкими, да и, вообще, они были не моими…

Надев куртку и сунув ноги в туфли, я вышел на веранду. Разглядывая мышь, притаившуюся в углу и дрожащую под напором моего взгляда, я не сразу услышал голос Маши.

— Пойдём, я Петю надолго одного не оставляю…

Я ничего не говорю, просто спешу следом за ней, чтобы как можно быстрее уже вытащили мою машину. Хотя я уже не понимаю, какой в этом толк, ведь с разбитой лобовухой я всё равно никуда не поеду…

Мы спешим по тёмной улице к дому, около которого стоит трактор, и я включаю фонарик в телефоне, чтобы не наступить случайно на что-нибудь и не поскользнуться на льду. Я не готовился к выживанию в подобных условиях, а было бы неплохо в валенки сунуть ноги сейчас и фонарик на лоб натянуть.

Маша открывает калитку, осторожно проходит, будто из-за угла может выскочить злобный пёс. Я и сам с опаской озираюсь по сторонам. Почему она не предупредила, если есть опасность попасть на разборки с главным местным охранником?

— Тут злая собака шастает? — тихонько спрашиваю я.

— Нет, но тихо… Иногда Иваныч бывает хуже злой собаки… Когда он подвыпивший.

Мда. Деревня монстров каких-то, ей-богу. Но вот если собак я с детства боюсь, то любого пьяного Иваныча мигом уложу на лопатки и обезврежу.

Маша приближается к небольшому оконцу и потихоньку стучит в него. Через несколько секунд там появляется взъерошенная женщина и маякует, мол — валите отсюда пока ещё живы и здоровы. Я перевожу взгляд на Марию, а она лишь пожимает плечами.

— Прости! Ничего не получится. Иваныч вернулся домой нетрезвый. Это его жена, она дала понять, что лучше как можно быстрее уйти отсюда.

— Замечательно просто, — выдыхаю я.

Мы крадёмся назад к калитке, как воры какие-то. Голова идёт кругом, и меня разрывает просто от смеха. Маша поскальзывается и начинает падать, но я успеваю ухватить её сначала за локоть, а потом и за талию, прижимая к себе. Она ловко разворачивается, и мы стоим фактически лицом друг к другу. Сердце заходится в груди, а губы трогает улыбка.

— Ты осторожнее так! А то, если мне придётся тащить тебя на себе, мы явно проиграем вашему грозному Иванычу, который может выскочить из-за угла.