Морин Чайлд - Аромат нежданной любви

В доме было тихо, что только добавляло ощущения интимности. Казалось, будто они остались одни, но спустя мгновение им напомнили, что это не так.

Оглушительный вопль ребенка разрушил поцелуй, заставив их вмиг отскочить друг от друга.

— Какого черта? — испуганно бросил Рид. — Такое ощущение, что ее пытают.

— Нет, — нервно хихикнула Лайла и дрожащими руками откинула волосы с лица. — Просто подошло время ее тихого часа.

— Боже праведный!

От вида ужаса, исказившего его лицо, у Лайлы вырвался еще один смешок. Рид понятия не имел о потребностях детей, и теперь настало подходящее время просветить его. Немного покачиваясь на дрожащих ногах, Лайла похлопала его по груди.

— Сейчас вернусь.

Лайла направилась в кухню. Несколько глубоких вздохов помогли ей взять себя в руки, хотя сердце по‑прежнему оглушительно колотилось. Переступив порог, она увидела, как Конни поглаживает Роуз по спине и что‑то бормочет. Подняв взгляд на Лайлу, няня сообщила:

— Она устала, бедняжка.

— Сейчас у нее должен быть тихий час, — согласилась Лайла. — Если бы в доме уже были еда и что‑то из ее вещей, мы могли бы просто уложить малышку наверху. Но придется отвезти ее обратно в отель.

— Хорошая мысль, — одобрила Конни, передавая ребенка. — Пока вы трое будете в отеле, я привезу продукты и вещи и подготовлю все для завтрашнего переезда.

Роуз опустила голову на плечо Лайлы, но плач не прекратился. Поглаживая крошку по спинке, Лайла с благодарностью улыбнулась Конни:

— Я так рада, что вы будете частью жизни Роуз, Конни!

— Я тоже. — И пожилая женщина тут же засуетилась в идеально оборудованной кухне, приспосабливая ее под свой вкус. — Пенсия — для стариков. Честно говоря, я умирала со скуки.

Напевая себе под нос, она принялась переставлять что‑то в кухонных шкафах и даже не заметила, как Лайла с Рози удалились.

— Все хорошо, солнышко, — вполголоса промурлыкала Лайла и, мягко покачивая ребенка, двинулась к гостиной, где ждал Рид.

Лайла почувствовала успокаивающее тепло прижатого к ней тельца Роуз, и сердце защемило от любви, стоило представить, как она будет жить без девочки. При этой мысли к ее глазам подступили слезы, и Лайла заморгала, прогоняя их. В конце концов, дом был уютным, несмотря на внушительные размеры, и она знала, что Роуз очень понравится здесь жить. Лайла лишь жалела, что не сможет быть рядом, видеть, как растет девочка, быть частью ее жизни.

Лайла зашла в гостиную, и Рид повернулся на всхлипы и плач Роуз. Его глаза блестели, хотя и не без опаски.

Что ж, прекрасно, Лайла знала: Рид не сможет остаться равнодушным к племяннице. Помнится, той первой ночью он так крепко прижимал малышку к себе… Да и его настороженность была понятна. Он рос в странной семье, поэтому‑то и воздвиг вокруг себя непробиваемую стену. Конечно, нельзя было винить его в том, что он не верит в любовь. Но разве ему не пора было забыть о прошлом?

— С ней все в порядке? — спросил он.

— С ней все замечательно, — ответила Лайла, поглаживая плачущего ребенка по спинке. — Просто устала.

— Тогда нам лучше уехать. — Рид надел пиджак. — Дай мне ключи от машины, которую ты взяла напрокат. Я подгоню ее к дому, и ты сможешь пристегнуть Роуз в салоне.

— Ага, размечтался! — Лайла подошла к нему и вложила ребенка прямо ему в руки, и ему ничего не оставалось, кроме как принять этот милый груз. — Это я подгоню машину, а ты пристегнешь Роуз в салоне.

Рид напоминал человека, попавшего в ловушку.

— Я не…

— Смотри, — перебила Лайла, — она даже перестала плакать у тебя на руках.

«Умница, Рози», — мысленно похвалила она, а вслух добавила:

— Я подгоню машину меньше чем через минуту.

Лайла решительно направилась к двери, но на пороге помедлила и оглянулась. Рид с Роуз стояли в полоске солнечного света, глядя друг на друга так, словно каждый открывал для себя новый мир. И возможно, так оно и было.

Они без труда обжились в доме.

Рид проводил день за днем, зарывшись в бумаги, поддерживая клиентов и размышляя о женщине, которая сейчас жила в его доме. Впервые в жизни Рид не мог сосредоточиться. Он машинально являлся в суд, консультировал клиентов, и все‑таки один уголок его сознания целиком занимали мысли о Лайле Стронг и о том, что она с ним делала.

Воспоминания о поцелуях, которые не должны были больше повториться, мучали его днем и терзали ночью. Он не мог спать и даже не ощущал былого интереса к работе.

Его жизнь была ввергнута в хаос, и существовал лишь один способ вернуть все к прежнему порядку. Рид знал: Лайла не уедет, пока не поймет, что Рози будет счастлива. Значит, нужно доказать ей, что они с Роуз могут прекрасно ладить и без нее.

Лайла была права насчет того, что ему нужно узнать Роуз. Он не мог держаться в стороне от ребенка, которого согласился растить, который стал частью его жизни.

Рид наклонился над ванной, став таким же мокрым, как малютка, сидевшая в теплой, полной пузырьков воде.

— Она и не думает, что мы способны на это. — Рид осторожно поднес руку к спинке Роуз, пока девочка радостно плескалась в ванне. Ее крошечные ножки подняли шторм, вызвав яростные волны, и она засмеялась, подняв на Рида сияющие глаза.

Сердце Рида глухо, тяжело стукнулось в груди, стоило ему перехватить взгляд этих ярко‑зеленых глаз. До сегодняшнего вечера Роуз была для него чем‑то вроде тени. Конечно, он знал о ее существовании, но намеренно избегал контакта с ней, потому что не хотел привязываться. Для него привязанность была синонимом страдания, боли и страха.

И когда его сердце сжалось в груди, Рид в полной мере осознал, что теперь это навсегда вошло в его жизнь. Нескольких минут наедине с ребенком, смотревшим на него как на героя, хватило, чтобы окончательно и бесповоротно пропасть.

Она была совсем маленькой, и все же разумным человеком с улыбкой, поражающей прямо в сердце, и характером, способным исторгнуть оглушительный визг. Риду нравилось, что она оказалась такой сильной личностью. Она не будет простофилей, это уж точно. Роуз не даст себя в обиду.

Но ему придется быть с ней рядом. Отныне его жизнь уже никогда не будет такой, как прежде.

— Я позабочусь о том, чтобы ты была в безопасности, Роуз.

Малышка захихикала, и от этого низкого, раскатистого звука его сердце снова мучительно сжалось.

— Ты собираешься разорвать меня на части, да? — Рид поводил мягкой губкой по ее спинке, потом провел по узенькой груди, а Роуз между тем шлепнула ладошкой по воде, от души забрызгав его рубашку и лицо. — Да, так и есть. Ты — сердцеедка. Это — в твоих глазах, и ты уже имеешь надо мной власть, — обреченно вздохнул он, когда девочка засмеялась, и нежно провел ладонью по ее влажным кудряшкам.