Морин Чайлд - Аромат нежданной любви

— Ты уверена, что поступила правильно?

Лайла вздохнула и сосредоточилась на озабоченном лице матери на мониторе компьютера. «Хвала Создателю за видеосвязь», — подумала она. Это помогало сократить расстояние, пока ее мать со Стэном находились в своем бесконечном круизе. Конечно, минусом видеозвонков было то, что мать могла увидеть и понять намного больше, чем во время телефонного разговора.

Судно только что вошло в порт в Лондоне, и, поскольку это был любимый город ее матери, Лайла знала: по окончании этого разговора мама со Стэном отправятся по магазинам и на осмотр достопримечательностей. Ну а пока Лайла выкладывала ей начистоту все — о Роуз, Майке и в особенности о Риде.

— У меня ведь не было выбора, мама. — Лайла обдумала эту ситуацию со всех возможных сторон и убедилась в том, что для нее просто не существовало способа остаться и сохранить свою гордость. Свое достоинство. Самоуважение.

Она могла бы уступить своим желаниям, не ущемляя свободу Рида. Но чем бы все это закончилось? Она обиделась бы на него и на саму себя за то, что согласилась на меньшее, чем они оба заслуживали.

— Да, — тихо произнесла мать, — кажется, выбора у тебя не было. Но, по‑моему, судя по всему, что ты мне рассказала, этот идиот по‑настоящему тебя любит.

Лайла невесело рассмеялась, и на душе у нее, как ни странно, сразу стало легче. Казалось, что с момента отъезда из Калифорнии она ни разу еще не смеялась и не улыбалась. Из‑за спины матери показался Стэн, наклонившийся к монитору:

— Привет, солнышко! Могу лишь согласиться с твоей матерью в этом вопросе. Он действительно тебя любит. Просто боится это признать.

Лайла нахмурилась:

— Рид ничего не боится.

Стэн расплылся в улыбке, и она улыбнулась в ответ. В этой ярко‑зеленой рубашке с короткими рукавами и лысиной, сияющей в отсвете ламп над головой, он совсем не походил на бизнесмена‑миллионера. Не любить Стэна было невозможно. Особенно когда его единственным желанием было осчастливить ее мать.

— Дорогая, настоящая любовь пугает любого мужчину. — Он поцеловал ее мать в макушку. — Ладно, за исключением меня. Когда я встретил твою маму, я был так долго одинок, что одного взгляда на нее хватило, чтобы я все понял. Она была той, кого я ждал. Искал. А если ты был одинок всю свою жизнь, хватаешься за любовь, когда она приходит, и больше ее не отпускаешь.

— О. — Мать повернула голову, чтобы поцеловать мужа в щеку. — Ты — самый милый мужчина на свете! За это мы снова можем пойти в лондонский Имперский военный музей.

Стэн подмигнул Лайле, потом опять улыбнулся:

— В таком случае я позволю вам посекретничать наедине. Только не ставь крест на парне, хорошо, дорогая?

Легонько вздыхая, Лайла пообещала, а потом, когда они с матерью снова остались вдвоем, сказала:

— Я рада, что у тебя есть Стэн.

— Я тоже, — ответила мама. — Даже когда судно пристанет в порту Лондона, и меня снова потащат в этот военный музей. Но тебе нужно кое‑что знать. Твой отец был замечательным человеком, и мне повезло любить его все эти годы.

Улыбаясь, мать наклонилась к экрану и поведала:

— Но он до смерти боялся жениться. Он даже на какое‑то время порвал со мной отношения, когда оказалось, что между нами все серьезно.

— Ты никогда не рассказывала мне об этом, — удивилась Лайла.

— А тебе и не нужно было знать об этом до сегодняшнего дня. «Навечно» — важное слово, способное потрясти даже самого сильного мужчину. Твой папа изменил свое мнение — но не раньше, чем ему представился шанс потерять меня.

Лайла задумалась над услышанным.

— Если я понадоблюсь, тебе достаточно лишь сказать об этом, дорогая. Я сяду на первый же рейс из Хитроу, а Стэна и судно догоню позже.

Ее мать была готова бросить все на произвол судьбы, только чтобы поддержать дочь, и Лайла в который раз осознала, как же ей повезло. Несмотря на неразбериху, царившую сейчас в ее собственной жизни, у нее оставались стабильность и любовь. Гораздо больше, чем когда‑либо было у Рида.

— Спасибо, мама. Но со мной все в порядке. — Она выпрямилась в кресле и кивнула. — У меня есть магазин, мои друзья, и… все наладится.

— Обязательно, — пообещала мать. — Ты — самая лучшая дочь на свете, и ты заслуживаешь любви как в сказке.

Слезы обожгли глаза, и Лайла заморгала, прогоняя их.

— Я нисколько не сомневаюсь, все сложится именно так, как и должно сложиться, — продолжила мать. — И, как сказал Стэн, я все же не теряю надежду. После того как он некоторое время подумает и по‑настоящему соскучится по тебе, держу пари, Рид Хадсон осознает, что жизнь без Лайлы ничего не стоит.

Рид пережил самый долгий месяц в своей жизни.

Он не знал, как ему это удалось, ведь мысли о Лайле преследовали его днем и ночью. «Я люблю тебя», — эти три слова неотступным эхом отзывались в его сознании. Он слышал ее голос, видел ее глаза и в который раз ощущал, как в тот момент инстинктивно отшатнулся от нее.

«Я люблю тебя».

Никто и никогда прежде не говорил ему этого. Еще ни разу за его дурацкую жизнь никто не произносил ради Рида этих слов. И, в первый раз услышав их, он лишь отмахнулся от Лайлы.

— Какого черта… — Задумчиво проведя ладонью по лицу, Рид выкинул из головы все, кроме работы. У него не было ни малейшего права думать о собственной жизни, когда клиент платил ему за то, чтобы он сосредотачивался на его делах.

— Вы в порядке? — шепотом спросил Карсон Дюк.

— Да, — заверил его Рид, — все прекрасно. Слушайте, мы просто пройдем через процедуру урегулирования спора через посредника и вернемся к своему плану. Судья будет держать все под контролем, вы с Тией решите, как хотите уладить спорные вопросы, и все будет кончено.

Кивая, Карсон резко вдохнул и точно так же выдохнул.

— Если честно, лучшее в этой процедуре с посредником — возможность увидеть Тию. Такое ощущение, будто я не был с ней рядом целую вечность.

Рид прекрасно понимал, что чувствует этот парень. Он сам не видел Лайлу месяц, а создавалось ощущение, будто прошел уже целый год. Страданий ему добавляли жалобы детей, тосковавших по ней не меньше, чем он сам. Ладно, жаловался один Майк, требуя, чтобы они отправились за ней в Юту, а Роуз просто плакала, словно никак не могла утешиться. Да, еще Конни при любом удобном моменте глумилась над ним и напоминала, каким одиноким стал дом без смеха Лайлы.

Он был наказан за то, что поступил правильно.

Разве в этом был смысл?

Он принял верное решение, отпустив ее, так почему же это казалось непоправимой ошибкой?

— Тия. — Карсон подскочил на стуле и повернулся к женщине, входившей в комнату со своим адвокатом, Терезой Олбрайт.

Рид хорошо знал Терезу. Она была чертовски хорошим адвокатом и всегда — прекрасным другом. Но сегодня ее приглаженные рыжие волосы напомнили ему о рыжевато‑золотистых кудрях Лайлы, и он вдруг разозлился на Терезу за то, что она вообще оказалась здесь.