Джанис Мейнард - Сердцеедка на миллион долларов

Наконец они остановились в одном из придорожных кафе. Хозяйка усадила их за столик и вручила меню.

Брук с сомнением изучала его.

Остин повернулся к ней.

— Что случилось?

— Я умираю с голоду, но боюсь есть.

— Начни с нескольких небольших кусочков. У нас вся ночь впереди. Или родители будут ждать тебя дома?

— Нет. Я сказала им, что проведу вечер с другом. Им все равно, чем я занимаюсь в каждый конкретный момент. Они контролируют мою жизнь в общем.

Официантка приняла заказ. Остин сел ближе к Брук и взял ее за руку.

— Я не брошу тебя. Знай это.

Ее глаза снова засияли слезами.

— Спасибо тебе.

— Купим тест сейчас, чтобы сразу все выяснить, или сначала поедим?

Она была ошеломлена его вопросом.

— Давай сначала поедим. А потом забронируем номер на пару часов.

Выражение ее лица рассмешило его.

— Прекрасная идея. А сейчас давай‑ка поговорим о твоем наследстве и о том, как ты с ним поступишь. Я очень хочу знать.

Брук выпрямилась, напряжение постепенно уходило с ее лица.

— Я говорила тебе, что хочу основать художественную школу?

— Да. У тебя есть бизнес‑план?

— Вообще‑то, есть. Я даже присмотрела помещение для этого. Единственная недостающая часть — капитал.

— Который ты получишь, выйдя замуж.

— Именно.

— Даже если не принимать во внимание возможную беременность, я удивлен, что тебя не заботит, как твои родители отнесутся ко мне в качестве жениха. Я, мягко говоря, не голубых кровей. Мы с Одрой неплохо преуспели в жизни, но наша мать зарабатывала на жизнь уборкой домов, а отец был водопроводчиком.

— Их обоих уже нет в живых? Кроме того, ведь ты еще так молод.

— Мать с отцом не могли иметь детей. Они усыновили нас с Одрой, когда им было по сорок девять. Мы потеряли их обоих шесть месяцев назад. Пневмония.

— Прости. — В ее голосе звучало искреннее сочувствие. — Для вас обоих это стало большим ударом, не так ли? И ты вспомнил о смерти жены?

Едва Брук произнесла это, ей сразу же захотелось забрать свои слова обратно. Она увидела, как Остин резко помрачнел. Будто по‑прежнему горевал. Будто горе это все еще давило на него всей своей тяжестью.

Брук боялась, что ее снова будет тошнить от еды, но не могла устоять и принялась за еду, поскольку сильно проголодалась. Остин тоже все съел.

В заведении царила шумная и теплая атмосфера, наполненная смехом, запахами еды и пива. Время шло. Вечер клонился к закату. Хотя Остин во время еды был немногословен, взглядом постоянно останавливался на ней. В его глазах она видела беспокойство и влечение. Они оба вспоминали о страсти, которая привела к таким вот последствиям.

— Не бойся, Брук. Лучше знать, чем не знать. Давай купим тест и убедимся во всем.

— Он может быть отрицательным. — Брук отчаянно цеплялась за последний клочок надежды.

— Может быть. — Остин оставался бесстрастным.

Минимаркет неподалеку от кафе почти пустовал. Лицо Брук горело от смущения. Она схватила с полки пару тестов и поспешно расплатилась. К счастью для нее, продавец был больше увлечен своей видеоигрой, чем ее покупками.

Потом Остин оплатил номер, находившийся в дальнем правом конце коридора. Открыв дверь, пропустил вперед Брук. Могло бы быть и лучше, хотя могло бы быть и хуже. Обстановка в стиле восьмидесятых. Зато выглядело все чистенько.

Брук нерешительно встала посреди номера.

Остин закрыл дверь, взял ее за руки и поцеловал в лоб.

— Сделай это. Я подожду здесь.

Она столько пережила за сегодняшний день, а события все нарастали. Теперь вот придется помочиться на полоску. А в это время с другой стороны двери находится высокий и красивый ковбой.

Брук сделала первый тест, дождалась результатов, тут же достала вторую упаковку и повторила процедуру. Оба теста совпали. Ошибки быть не могло.

Ее не тошнило. Она вообще ничего не чувствовала.

Остин постучал в дверь.

— Ты в порядке, милая?

— Да, — прохрипела она. — Дай мне минуту.

Глубоко вздохнув, Брук открыла дверь ванной.

— Ну, что сказать. Я беременна.

Загорелое лицо Остина побелело. Это выглядело даже забавно, потому что результаты теста не такой уж и большой сюрприз. Видимо, он тоже до последнего надеялся на другой исход.

Он заметно сглотнул.

— Я понял.

— Скажи что‑нибудь.

Почему не может быть как в рекламе, в которой женщина показала мужчине положительный тест, и они оба затанцевали по комнате?

Он отвел взгляд.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал?

— Мне все время хочется извиниться.

У нее полились слезы, они катились по щекам, на рубашку. Остин не хочет жениться, пусть даже временно. Тем более ему не нужен ребенок. Всего желанней для него свобода.

Увидев ее боль, он подошел к ней, подхватил на руки и отнес к кровати. Сел сам и посадил ее себе на колени.

— Так бывает, Брук. Ты не виновата. И я тоже.

Прошло время. Может быть, пять минут, может, целый день. Остин держал ее в своих объятиях, это успокаивало, при этом дико возбуждало. Брук чувствовала, что он тоже возбужден. Находясь в его руках, она ощущала, что справится с любым препятствием на своем пути. В то же самое время он заставлял ее желать того, что опасно для душевного спокойствия.

Сейчас она явно ощущала, что он хочет ее физически, даже захотелось раздеть его и предаться страсти, не думая о будущем.

Вместо этого она соскочила с его коленей и встала, вытирая слезы, чтобы не усугублять ошибку. Одно она знала наверняка.

— Понимаю, что существуют разные варианты, но я хочу этого ребенка. Может быть, «хочу» — неверное слово. Я несу ответственность за этого ребенка. Я пошла в бар, чтобы сделать глупость. Теперь вот беременна. Так что разберусь с последствиями сама.

— Ребенок изменит все в твоей жизни, — насторожился Остин. — Пройдет уйма времени, прежде чем ты сможешь совершить долгую поездку в Европу для посещения художественных галерей и учебы в магистратуре.

В его словах была чудовищная истина, и от этого у нее все внутри сжалось.

— Да. Но эта эгоистичная мечта вполне может подождать своего воплощения.

— Я обеспечу ребенка материально. Тебе не нужно будет беспокоиться о деньгах.

Она поморщилась.

— Я ценю твою готовность помочь, но, если получу наследство, необходимость в этом отпадет. Предполагаю, беременность склонит чашу весов в мою пользу. Мои родители не любят детей и не захотят, чтобы я жила с ними, поэтому, думаю, у них не останется выбора, кроме как отдать мне то, что мое по закону.

— Я видел твою мать, Брук. Ты наивна. Напротив, они постараются использовать ребенка, чтобы контролировать тебя. Увы, ситуация не стала лучше. Она только ухудшилась.

Он излучал мрачную уверенность, и она поняла, что это так.