Джанис Мейнард - Сердцеедка на миллион долларов

В конце концов, у нее не было другого выхода. Они с Остином посторонние друг другу люди. Ни он, ни она не живут в Джоплине. Просто реализовывали идеальный анонимный сценарий секса на одну ночь.

Только потом все пошло не так.

Чтобы пройти к месту работы, нужно было пересечь клуб. Брук поприветствовала администратора и прошла по коридору, увешанному охотничьими трофеями. Ее родители — члены клуба всю жизнь, а потому здание ей хорошо знакомо.

Тем не менее сейчас она испытывала неведомое доселе чувство страха и волнения. Говорила себе, что не хочет снова встретить Остина Брэдшоу. И сама себе не верила.

Брук решила сконцентрироваться на работе и дать волю своему воображению. На однотонной стене она хотела изобразить волшебный сад, который бы стал продолжением настоящего сада. Чтобы, когда придет весна, и все вокруг зацветет, мир ее фантазий и реальные растения сочетались бы друг с другом. Такую задачу поставила перед ней Алексис. Брук было приятно, что ее творение доставит удовольствие стольким людям.

Она достала нужную кисть, подобрала краски и, забравшись на стремянку, приступила к работе.

— Ты избегаешь меня, Брук?

Голос испугал так сильно, что она выронила краски.

— Остин!

Обхватив за талию, он поддержал ее и помог спуститься.

— Значит, помнишь, кто я такой. А вчера я не был так уверен в этом.

Она нахмурилась, стараясь не любоваться золотыми прядями его волос, в которых запутались солнечные лучи. Сегодня он пришел без шляпы.

— Что мне оставалось делать? Не могла же я рассказать Гасу, как мы познакомились.

Губы Остина изогнулись в ехидной улыбке. Брук захотелось его шлепнуть.

— Большинство людей придумали бы вежливую ложь.

— А я ужасная лгунья.

— Мне придется это запомнить, мало ли, пригодится.

Интимные искорки в теплых карих глазах и взгляд, говоривший ей о том, что он помнит каждую секунду ночи с ней, наполнили ее сердце теплотой.

— Что ты здесь делаешь, Остин?

— У меня работа, ее нужно сделать. А что здесь делаешь ты, Брук Гудман?

— Я живу в Ройале. И у меня тоже работа, которую нужно сделать. Как‑то все это ужасно неловко, не находишь.

— Ничуть. — Он посмотрел на ее рисунок. — Вот это — твоя работа? Просто потрясающе. Ты очень талантлива.

Его похвала согрела ее. Кроме Алексис, мало кто знал, на что она способна, по крайней мере в Ройале.

— Спасибо. Мне еще многое предстоит сделать.

— Это означает, что ты будешь смотреть, как я строю сцену.

Ее сердце замерло. Ведь он же не имеет в виду ничего такого?

— Остин, я…

Он поднял руку.

— Не нужно ничего говорить. Я все вижу по твоему лицу. Ты боишься, что я выдам твой секрет. Нет, Брук, не выдам, клянусь тебе. У тебя были свои причины сделать то, что случилось в Джоплине, у меня тоже. Несмотря на то что ты мне очень нравишься, мы должны оставить прошлое в прошлом. Я не готов к отношениям.

Он абсолютно прав. Ей хотелось услышать именно это.

Только почему‑то защемило сердце.

— Мне нужно работать.

— Кстати, я был чертовски разочарован, когда проснулся, а тебя уже не было.

— Неужели?

Он медленно кивнул.

— Да.

— Для меня это была удивительная ночь, правда, мне особо не с чем сравнивать.

Он усмехнулся.

— Ты была на высоте. Если бы я хотел завести роман, мы могли бы попробовать.

Она вспыхнула.

— Ты слишком самонадеян. Я уже устала от того, что все знают лучше меня, что мне делать.

— Кто это — все?

Брук посмотрела через плечо и поморщилась.

— Вот идет одна из них.

Маргарет Гудман выглядела безупречно с головы до ног. Хотя ей было хорошо за пятьдесят, она могла легко сойти за более молодую женщину. Ее светлые волосы регулярно укладывал дорогой стилист, а еще у нее были личный тренер и диетолог.

Мать Брук — амбициозная, властная и холодная женщина. К тому же в настоящий момент явно пребывала в ярости, которую выдавали красные пятна на скулах.

Брук шагнула вперед, дальше от ковбоя‑архитектора, в надежде смягчить ситуацию и в то же время избежать любого взаимодействия между матерью и Остином.

— Что ты здесь делаешь, мама?

Мать задрала подбородок.

— Пытаешься насолить мне специально? Ты хоть представляешь, как унизительно знать, что моя единственная дочь работает в Техасском клубе скотоводов, как обычный работяга?

Брук выпрямилась.

— Алексис Слэйд наняла меня на работу. Именно этим я и занимаюсь.

— Не будь наивной и смешной. Это не работа. — Мать указала на частично разрисованную стену. — Так и ребенок может намалевать. Ты растрачиваешь свой потенциал, Брук. Мы с отцом этого не потерпим. Ты и без того сменила специализацию в колледже, ничего не сказав. Мы платили за твою учебу, чтобы ты получила серьезное, а не бесполезное художественное образование. Мы, Гудманы, — бизнесмены. Зарабатываем деньги, а не растрачиваем их. Когда ты поймешь наконец, что рисование — никчемное занятие?

Мать почти кричала, в ее голосе плескалась злоба, презрение и упрек. Очень обидно. Брук слышала все это и раньше, но теперь Остин стал свидетелем, и это еще больше расстраивало.

— Это настоящая работа, мама. И я горжусь тем, что делаю. Кстати, планирую переехать из дома, и вы с папой должны свыкнуться с этой мыслью.

— Не смей говорить со мной в таком тоне.

— По‑другому ты не слышишь меня. Мне двадцать шесть. Братья зажили самостоятельно, когда им было по двадцати одному году.

— Не сравнивай себя с ними. Они оба намного взрослее, чем ты в этом возрасте. Ни один из них не создавал нам проблем.

Брук недоверчиво покачала головой. Братья — лицемерные подхалимы по отношению к матери и отцу.

— Я не буду обсуждать это сейчас. Ты ставишь меня в неловкое положение.

Маргарет впервые взглянула на Остина, у нее задергался нос, будто учуяв самозванца в ее мире людей голубых кровей.

— Кто это?

Прежде чем Брук смогла остановить его, Остин шагнул вперед и протянул руку.

— Я — Остин Брэдшоу, мэм, архитектор, нанятый Гасом Слэйдом. Очень приятно познакомиться с вами.

Его загар, внешность и ослепительная улыбка застали Маргарет врасплох. Она открыла и закрыла рот.

— Гм.

Брук почувствовала, что назревают проблемы, взяла мать под руку и попыталась увести.

— Ты же не хочешь, чтобы твоя одежда испачкалась в краске, мама. Кроме того, мне действительно нужно вернуться к работе. Мы обсудим все сегодня вечером.

Маргарет ощетинилась.

— Я не закончила разговор, барышня. Убери тут все и ступай домой.

— Нет. Я приняла на себя обязательства и намерена их выполнить.

Маргарет нахмурилась.

— Я требую, чтобы ты пошла со мной прямо сейчас.

У Брук перехватило дыхание, задрожали колени. Это было как кошмарный сон.