Карла Кэссиди - Не беги от любви [litres]

– У вас есть предположения, кто мог проникнуть к вам в дом? Может, бывший муж или сожитель? – спросил Уилкинс, когда они вышли за дверь. – У кого есть ключ от вашего дома?

– Понятия не имею, кто мог вломиться ко мне… Мой бывший муж умер, а сожителя у меня нет. – Она плотнее запахнулась в халат Троя, хотя ночь была теплой. – Ключей от дома нет ни у кого, кроме меня.

При лунном свете ее дом показался ей чужим и страшным. Сможет ли она снова чувствовать себя здесь в безопасности?

– Один человек затаил на меня злобу, – спохватилась Элайза, когда они подошли к крыльцу. – Его зовут Леон Уитакер. Я отказалась делать для него сайт, и с тех пор он преследует меня, забрасывает оскорбительными текстовыми сообщениями и письмами.

– Что значит «преследует»? – уточнил Уилкинс. – И о каких оскорблениях идет речь?

– Он грозит сломать мне карьеру и жизнь… что-то в таком роде. Я считала его просто несносным типом, но, может быть, он опаснее, чем я предполагала.

– Тот человек знает, где вы живете? – Дикенсон распахнул дверь и жестом пригласил ее войти.

– Вряд ли. Когда мы говорили о работе, мы с ним встречались в кофейне… – Холодок снова пробежал у нее по спине. А что, если Леон Уитакер проследил за ней после их встречи? Он знает, где она живет, и теперь намерен терроризировать ее лично, а не по почте.

– Давайте, как следует осмотримся и проверим, не пропало ли что-то из вещей. Потом мы запишем все сведения об этом Уитакере, – предложил Дикенсон.

Вскоре она убедилась в том, что из дома ничего не пропало. И о Леоне ей почти нечего было сообщить, кроме имени и номера телефона. Его домашнего адреса она не знала.

Элайза взяла в кухне свою сумку; после того, как все вышли, она заперла дверь.

– Вы уверены, что раньше запирали дверь, когда выходили из дому? – спросил Уилкинс.

– Конечно, а что? – Внутри ее снова завязался узел.

– Мы не обнаружили никаких признаков взлома. Все двери и окна надежно заперты; никто не взламывал замки. И в самом доме нет следов незваных гостей, – ответил Дикенсон. – Вы совершенно уверены, что неизвестный вам не приснился?

– Я не спала, – твердо повторила Элайза. Она могла поклясться, что не спала, когда увидела, как мимо ее двери проходит мужская фигура!

Они дошли до дома Троя, и она развернулась к стражам порядка.

– Извините, что побеспокоила вас. Спасибо, что так быстро приехали!

– Не извиняйтесь. Такая у нас работа, – ответил Уилкинс. – Если случится что-нибудь еще, сразу звоните нам! – добавил он.

Элайза вернулась в гостиную. Трой сидел в кресле, но при ее появлении встал.

– Все в порядке?

– Следов взлома нет, ничего не украдено, – ответила она.

– Вот и хорошо, – одобрил он.

– Трой, они мне не поверили! Думают, что я дура и истеричка, которой померещилась ночью мужская фигура…

Элайза досадливо покачала головой и вздохнула.

– Все окна и двери были заперты. Не знаю… может, я в самом деле спала? Может, на дверь упала тень от луны, или мне привиделось что-то во сне и только показалось, что мимо моей двери проходит фигура…

Она была совершенно уверена в том, что видела, пока полицейские не сказали, что следов взлома нет. Неужели она и правда спала? Если не спала, значит, неизвестный среди ночи каким-то образом проник к ней в дом. Но как? И, что еще важнее, чего он хотел… и вернется ли он?

Трой не очень хорошо знал Элайзу, но ему было ясно, что она очень напугана.

– У меня есть скотч, ирландское виски, красное и белое вино, – предложил он, вставая.

– В обычных условиях я бы выпила белого вина, но сегодня, чувствую, не обойтись без чего-то покрепче. Можно мне скотч со льдом?

– Приятно, что у нас схожие вкусы. Сейчас вернусь.

Трой отправился в кухню. Два с половиной года назад скотч со льдом стал для него, пожалуй, слишком закадычным другом. Он пытался утопить в алкоголе страшные воспоминания и боль. Пил ночи напролет. Но когда понял, что не найдет на дне бутылки ни мира, ни прощения, бросил дурную привычку. Теперь он пил лишь время от времени.

Смешивая напитки, он старался не думать о том, как хороша Элайза с разметавшимися по плечам волосами в его халате. А в ночной рубашке она выглядела еще соблазнительнее. Держа в руках стаканы, он вернулся в гостиную. Протянул один стакан своей гостье и снова сел в кресло.

– Еще раз простите за то, что разбудила и потревожила, – сказала Элайза. Она казалась такой очаровательно серьезной!

– Пожалуйста, перестаньте, – ответил он. – И потом, для того-то и нужны хорошие соседи.

Шел уже четвертый час ночи, но сна у него не было ни в одном глазу, да и она совсем не выглядела сонной.

– Расскажите о вашем браке… и о том, что с ним случилось, – попросил Трой.

Боже, что он делает? Зачем ему знать о ней всё? Зачем ему знать о ее прошлом, о том, что ее смешит или заставляет плакать? Она не из тех, с кем можно играть, тем более у нее двое маленьких детей… Эти мысли пронеслись у него в голове в мгновение ока, а затем их заглушил голос разума, который напомнил: он задал ей простой вопрос. Он вовсе не предлагал ей прыгнуть с ним в постель.

Элайза отпила виски и глубоко вздохнула.

– Мы с Блейком познакомились на дне рождения у моей подруги через два месяца после гибели моих родителей в автокатастрофе. Он был симпатичный, забавный и следующие шесть недель очаровывал меня. Через три месяца мы поженились. – Между ее красивыми бровями появилась морщина. – Наверное, я не выскочила бы замуж так быстро, если бы тогда не была сама не своя из-за смерти родителей. – Она сделала еще глоток и продолжила: – Через год у нас родилась Кэти. В то время меня не устраивало только одно: Блейк оказался никудышным отцом и его часто не было дома. Он по-прежнему любил развлекаться, а я считала, что ему пора повзрослеть. Мы часто ссорились; наконец я сказала Блейку, что готова с ним развестись. Он обещал стать лучшим мужем и отцом. Я снова забеременела, а когда мы узнали, что у нас будет мальчик, Блейк обрадовался. Но Сэмми родился незрячим, Блейк испытал горькое разочарование и не пожелал заниматься сыном. По-моему, именно тогда он начал мне изменять. В общем, когда Сэмми исполнилось два года, я готовилась развестись, но Блейк меня опередил и первым прислал бумаги на развод. Он сразу же переехал к каким-то знакомым во Флориду, а через год я узнала, что он разбился на мотоцикле… – Она закрыла рот ладонью. – Боже мой, извините, я что-то разболталась…

– Не извиняйтесь и примите мои соболезнования по случаю гибели вашего мужа, – сказал Трой. Он подумал: интересно, осознает ли она, что все ее мысли отражаются у нее на лице?

– Спасибо. Я не желала ему смерти, а развестись намеревалась больше из-за Кэти и Сэмми. Он по-прежнему не хотел иметь с ними ничего общего; его злость и равнодушие впоследствии причинили бы им тяжелую травму. – Глаза ее на миг полыхнули огнем. – Я никому не позволю обижать моих детей!