Ярослава А. - Отпусти меня [СИ]

Вот так и живем…

— Маш, ты чай будешь? — слышится с кухни дедушкин голос.

— Буду! — кричу я в отчет.

Бабушка как королевишна усаживается в свое кресло и говорит:

— Рассказывай.

И я рассказываю торопливым шепотом события последней недели, пока дедушка на кухне гремит чайником и не слышит. У меня никогда не было подруг, с которыми можно было поделиться проблемами. Не сложилось. Зато была бабушка, которая всегда могла дать в меру приличные советы, которым я все же иногда следовала.

— М-да… — озадаченно протягивает она. — Кто бы мог подумать. И что делать будешь?

— Это очевидно, — пожимаю плечами я. — Жаль, конечно, мне эта работа очень нравилась.

— Зря. Пожалеешь потом.

— И что ты предлагаешь?

— Успокой мужика, а там глядишь, на благодатной почве и Верка раньше времени на пенсию пойдет.

— Бабушка! Как ты можешь! — шокировано шиплю я.

Она лишь снисходительно ухмыляется.

— Прежде всего, ты должна думать о будущем. Своем и своих детей. Иначе всю жизнь будешь копейки считать.

— А ничего, что у моих детей папа имеется. Зачем ты так?

Бабушка тяжело вздыхает и признается:

— Не хотела тебе говорить. Видели мы с дедом твоего муженька с какой-то рыжей девкой.

Меня словно током прострелило.

— Где?

— В сквере у оперного театра. Ты же знаешь, у меня абонемент. Идем мы с дедом после спектакля и видим, как толстяк твой воркует какой-то крашенной.

— Может это по работе, — тут же нахожу объяснения я. — Что ж мне ко всем его ревновать?

— Ага, — невесело хохотнула бабушка. — Цветочки она тоже по работе в рученьках держала.

— Это еще ничего не значит, — начинаю переходить на раздраженный тон я.

Терпеть не могу эти ее попытки очернить Сашу.

— Значит, не значит. А ты подумай и понаблюдай за ним, — продолжает наставлять бабушка. — Я жизнь прожила и знаю больше твоего.

Встаю, молчаливо достаю из серванта чашки с блюдцами для чая, уже жалея о своей откровенности, а бабушка все продолжает поучать:

— Знаешь, сколько таких дурочек детей нарожают, а потом локти грызут. А ты все что зарабатываешь в его дом до копеечки несешь. И твоего там, в случае чего, ничего не окажется.

В комнату заходит дедушка и прикрикивает на жену:

— Все хватит зятю кости перемывать. Не маленькие — сами разберутся. Пойдемте лучше чай пить.

— Не маленькие… — ворчливо, но уже на два тона тише, повторяет бабушка. — Когда останется она с носом, тогда и разберется.

Разумеется, от дедов я уехала, находясь во взвинченном состоянии. Всю дорогу возникали предположения одно неприятнее другого. С одной стороны, кому как не мне знать, насколько вздорна и ядовита моя бабушка. Да-да, знаю. Нельзя так о родной бабуле, но тем не менее так оно и есть. До сих пор непонятно, как они с дедом прожили бок о бок пятьдесят лет.

Я привыкла доверять мужу. У него всегда была работа разъездного характера. Он мог уехать в командировку на неделю и приехать злой, уставший, похудевший. Разумеется, меня не раз и даже не два раза посещала мысль о его возможных изменах, но что толку себя накручивать без оснований. По принципу: волков бояться в лес не ходить.

С другой стороны, в бабушкиных словах была доля истины. Червячок сомнения грыз душу, отказываясь слушать разумные доводы.

В каких-то сюрреалистических представлениях я пыталась спроецировать собственное поведение, если вдруг бабушкины предположения окажутся правдой. Как бы я повела себя, узнав, что Саша мне изменяет?

Стала бы закрывать глаза ради детей?

Сразу вспомнилась Ольга — немолодая, желчная, разочаровавшаяся в жизни.

Однозначно нет.

Ушла бы от мужа, громко хлопнув дверью?

Хорошо уходить, когда у тебя ни страны, ни флага. А у нас на двоих двое детишек, которые очень любят папу.

Притворилась бы, что все в порядке, а сама стала изменять назло мужу?

И что же это за семья такая, где нет ни капли добра и уважения?

Ни один из вариантов не был приемлемым для меня.

Устало роняю голову на руль и стону, от обилия противоречивых и гадких мыслей.

Вот удружила бабуля!

Ей-богу я бы предпочла ничего не знать вовсе.

Дома меня ждал сюрприз.

— Мама! Мама! У нас есть толтик! — с радостными криками встретили меня у порога дети.

Следом за ними вышел улыбающийся Саша. Он забрал у меня сумку с продуктами и с порога обрадовал:

— Все папин микроотпуск закончился, — и в ответ на мой заинтересованный взгляд добавил. — С понедельника выхожу на новую работу.

— Здорово, — улыбнулась я.

Не услышав в моем тихом голосе особого энтузиазма, Саша мгновенно напрягся.

— Маш, что-то случилось?

— Да, нет. Устала просто очень.

Скидываю босоножки и, пряча расстроенные глаза, иду мыть руки.

Спиной чувствую внимательный взгляд мужа. Он отлично изучил за годы совместной жизни все мои реакции. И сегодняшняя ему явно не нравилась.

Подставляю ладони под холодную воду, которая очень скоро становится просто ледяной. Плескаю ею в лицо. Хорошо, что я иногда забываю накраситься.

В очередной раз стараюсь убедить себя в том, что бабушкина паранойя заразна. Нужно перевести дух, улыбнуться и отпустит.

На кухне меня уже ждал ужин. Ну, как ужин. Магазинные пельмени, которые Саша сварил на скорую руку.

— Что-то аппетита совсем нет, — жалуюсь я и отодвигаю от себя тарелку.

Еще один обеспокоенный взгляд.

— Хоть от торта не отказывайся. Дети твой любимый искали.

Любимый мамин торт — это шоколадный. Как я могла отказаться от такого лакомства.

Моих губ касается улыбка.

— Так я для него и берегу место. Мне два куска!

Разумеется, все розочки на торте были уже уничтожены двумя очаровательными сладкоежками задолго до моего прихода.

Я разрезала, оставшийся без украшений торт и разложила по тарелкам. Дети быстро уничтожили шоколадное лакомство и сытые и довольные отправились смотреть мультики. Спасибо за них интернету.

— Я объелась, — устало откидываясь на спинку стула, жалуюсь мужу.

— Не спи. Тебе еще посуду мыть, — нагло улыбается он и сбегает к детям.

Как только он скрылся из виду, на меня снова нахлынули противоречивые чувства.

На полном автомате я пошла, переоделась в домашнюю одежду и принялась методично мыть посуду. И с каждой помытой тарелкой все больше себя накручивала.

В какой-то момент кружка, которую я яростно терла, выскользнула из пальцев и, ударившись о бортик мойки, полетела на пол, разбиваясь вдребезги о кафельный пол.

— Твою мать, — сдавленно шиплю я, дико психуя из-за собственной безалаберности.

Кружку не жалко. Жаль времени, которое придется потратить на уборку осколков, которые разлетелись по всей кухне.

— Что у тебя случилось? — на звон прибегает Саша. — Мама у нас снова растяпа?