Дэни Коллинз - Романтический поединок [litres]

Приподняв Лули, он усадил ее на край бассейна.

– Ты позволишь мне больше?

Она кивнула, и он поцеловал ее дрожащий живот, а потом стянул с нее шорты. Лули закрыла глаза и простонала. Он налил прохладное шампанское на ее бедра, посмеиваясь над тем, как она вздрогнула, наклонился и стал слизывать вино.

– Ты такая красивая, – хрипло произнес он и запустил пальцы в ее лоно. – Тебе нравится?

– О да, – простонала она, переполняясь восхитительными ощущениями.

Он не торопился, наслаждаясь ею и позволяя ей насладиться великолепием первого опыта. Глядя на звездное небо, она решила, что попала в рай. Еще ни разу ей не было так хорошо. А он продолжал дарить ей удовольствие медленными ласками, пока она не подумала, что растворится в нем.

Почувствовав острое удовольствие, она прикусила губу, отдавшись наслаждению. Габриель медленно отстранился от нее и нежно поцеловал внутреннюю поверхность ее бедер и подрагивающий живот.

– Мне надо в душ. Сейчас же, – сурово сказал он. – Пока я не забыл о своих добрых намерениях и не зашел слишком далеко.

Лули покачала головой.

– Я хочу прикоснуться к тебе, – сказала она.

– Ты понимаешь, что произойдет, если ты это сделаешь?

– В теории. – Она улыбнулась. – Поэтому я хочу попробовать.

Он рассмеялся, уселся рядом с ней на край бассейна и страстно поцеловал в губы. Она принялась целовать его, пока он не зарычал от возбуждения. Взяв ее руку, он показал Лули, какие ласки ему нравятся.

Они наслаждались тихим ужином в ресторане, беседуя с парой за соседним столиком.

Лули казалось, что Габриель намеренно общается с этими людьми, чтобы немного отстраниться от нее. Она начинала понимать, что он имел в виду, говоря о том, почему ей надо быть осторожной, отдаваясь ему. Он предупредил ее, что после физической близости она захочет быть ближе к нему эмоционально, и оказался прав. Она уже привязалась к нему. Но не понимала, почему он не хочет увлекаться ею.

– Можно спросить, почему ты отдалился от Мэй? – спросила Лули, когда они остановились на висячем мосту. Ухватившись за веревочные перила, она посмотрела на звезды. – Я знаю, она точно не протянула бы тебе руку первой. Она была очень сдержанной. Это семейная черта?

– Отчасти. – Габриель встал рядом с ней. – Я не трачу деньги и время на психоаналитиков, которые скажут, что моя семья – источник всех моих проблем. Но я смутно помню, что моя мать всегда была очень молчаливой. Учитывая, что Мэй запретила моей матери выходить замуж за моего отца, я не видел смысла в общении с ней, чтобы в конечном счете не совершить подобное безрассудство.

– Наш брак не в счет?

– Конечно.

Она едва заметно улыбнулась:

– Твои родители не были влюблены?

– Мой отец любил. Возможно, моя мать тоже. Я не помню, чтобы они ссорились, но я был слишком юным.

– Как она умерла? Мэй никогда не говорила об этом.

– Осложнение во время беременности. Она не захотела делать аборт, поэтому она и ребенок умерли.

– Прости. Это ужасно. – Она вспомнила, как Мэй говорила о дочери с безразличным выражением лица. Судя по всему, она старалась скрыть свою боль.

С равнодушным видом Габриель кивнул на конец моста, где была их вилла.

Лули не поняла намек.

– Ты потерял брата или сестру, – сказала она.

Он повел плечом.

– Я бы никому не пожелал такого детства, какое было у меня.

Она наклонила голову, размышляя над его словами.

– Смешанный брак? По-моему, Америка – огромный плавильный котел, принимающий всех.

– Что это вообще значит? – Он усмехнулся. – По характеру я настоящий американец, который сам сделал себе имя, – цинично сказал он.

– А я ненавижу свою неприспособленность. На конкурсах красоты мы соревновались друг с другом, но все выглядели и вели себя одинаково. Пока я жила у Мэй, я чувствовала себя лишней. Теперь я с тобой и стараюсь вписаться в мир долларов.

– Тебе не надо никуда вписываться.

– Надо. Я всегда говорила себе: не важно, что у меня нет собственных денег, потому что все мои потребности удовлетворяются. Это обычная стратегия выживания. Мэй была непростым человеком. Я думаю, она контролировала и изолировала меня, потому что потеряла свою дочь, но я не удивлюсь, если такой характер был у нее с самого начала. Возможно, твоей матери надоел постоянный контроль, и она оттолкнула Мэй. Хотя я сомневаюсь, что твоя мать рожала тебя назло Мэй. Она наверняка хотела семью. Если бы она выжила, а у тебя были братья и сестры, тебе не было бы так одиноко.

– Уже поздно. Нам надо немного поспать. – Он коснулся ее плеча.

Она колебалась:

– Вместе?

– Не думаю, что это разумно. – Он посмотрел ей в глаза и заметил ее обиду. – Я предупреждал тебя, – мягко сказал он.

В эту ночь Лули легла спать одна.

Габриель скорее не слышал, а чувствовал, как Лули ходит по вилле с приближением рассвета. Он встал с кровати, его тело горело от желания.

Он зашел слишком далеко у бассейна, подарив Лули опыт, которого она так жаждала. Он соблазнил ее и был совершенно уверен, что она охотно отдалась бы ему.

Она страстно, но поразительно робко реагировала на его самые интимные ласки, и это помогло ему не потерять голову.

Когда Лули вышла к ужину, мечтательно улыбаясь, он осознал свою высокомерную ошибку. Следующие часы он снова и снова упрекал себя за несдержанность.

Он не был похож на других людей. Он может оправдать ожидания общества, женившись и нарожав наследников, но только потому, что так делают все. Он не хотел жениться и создавать семью. Он не пытался вписаться в чью-то жизнь или сблизиться с кем-то. Он был честен, особенно с самим собой. И всегда знал, что предпочитает одиночество.

По крайней мере, ему удалось убедить себя в том, что он предпочитает жить один. Он цеплялся за эту веру, хотя стоял и наблюдал за Лули, вместо того чтобы лежать одному в постели.

На ней были широкие пижамные штаны и облегающий топ без рукавов. Она на мгновение посмотрела на западный горизонт, все еще пурпурный и усеянный меркнущими звездами, а затем взглянула на луну.

Встав лицом к северу, она потерла ладони, не торопясь, разглядывая мир вокруг себя и глубоко вдыхая. Потом она медленно развела руки в стороны, расслабила пальцы и начала формировать ими невидимый шар.

Она занималась тайчи.

Габриель сложил ладони вместе и начал формировать собственный энергетический шар, когда вышел из дома в трусах-боксерах и присоединился к Лули.

Она посмотрела на него. Оба молчали. За прошедшие годы он занимался многими видами единоборств, но долгое время не практиковал тайчи. Однако ему было легко следить за ее плавными движениями.

Он не мог не смотреть на элегантную линию ее спины, грудь и ягодицы. Это наполнило его сексуальной энергией; он восхищался способностью природы создавать такое совершенство, вроде Лули.