Дэни Коллинз - Романтический поединок [litres]

– На днях Габриель назвал меня хитрой, – сказала она.

– Да, – ответил он через мгновение. – И я говорил искренне.

К ним подошел еще кто-то, и Бриттани ушла. Габриель до конца вечеринки представлял Лули как бизнес-менеджера Мэй, даже когда профессор из престижной школы дизайна спросил, не думала ли когда-нибудь Лули работать моделью. Ей представилась прекрасная возможность рассказать о конкурсах красоты, в которых она участвовала. Но Габриель сжал ее руку, приказывая воздержаться от комментариев.

– Любой рослой девушке говорят, что она должна работать моделью или играть в баскетбол, не так ли? – произнесла она.

– Но вы особенная. У меня есть знакомые в агентствах. Габриель, ее фото должно быть на страницах модных журналов. Неужели такая красотка должна томиться в офисе?

– Почему бы и нет? – спросил Габриель с едва заметным тщеславием. – Лули – одна из лучших программистов, которых я знаю. Я буду всеми силами пытаться удержать ее в офисе.

Она не знала, говорил ли Габриель искренне, но профессор отошел в сторону, и к ним подошли другие гости.

– Почему ты притихла? – спросил Габриель через несколько часов, когда они вернулись в пентхаус. – Вымоталась?

– Нет, – тихо ответила она. – Просто я устала улыбаться.

– Я не улыбаюсь, потому что не обязан это делать.

Да, она видела, что он смотрел на гостей со скукой и преувеличенным терпением.

Она не в первый раз пришла в его дом, но все равно поразилась тому, что он живет в огромном двухуровневом пентхаусе. Из фойе можно было пройти в гостиную, на стене которой располагался аквариум впечатляющих размеров. За ним находился бесконечный бассейн с видом на Центральный парк.

Она опустилась на мягкий диван. Когда она села на него впервые и удивилась его мягкости, Габриель сказал ей, что диванные подушки набиты гусиным пухом. Вся мебель в его доме была сделана на заказ итальянским дизайнером.

Слуга принес чай, чему Лули очень обрадовалась.

– Я думал, Бриттани чем-то тебя обидела, – сказал Габриель, когда дверь за слугой закрылась. Он снял пиджак и развязал галстук, а потом бросил и то и другое на спинку дивана, пристально глядя на Лули.

– Когда? – Она сняла туфли и с облегчением пошевелила пальцами ног. Потом приподняла юбку и подошла к барной стойке, где был чайник.

– Она вышла из дамской комнаты следом за тобой и улыбнулась мне так, словно потопила мой линкор.

– Ерунда. – Лули оглянулась на него через плечо и увидела, как он нахмурился от презрения и жалости. – Если бы она училась в Венесуэле, как и я, то стала бы кошкой с настоящими когтями.

– Значит, она все-таки что-то сказала, – настаивал он.

– Она сказала мне, что вы с ней спали. – Лули налила себе чай и снова посмотрела на него. Судя по напряженному выражению лица Габриеля, Бриттани не лгала. – И она спросила, говорил ли ты мне о том, что вы были любовниками. – Она поставила чайник на стойку бара. – Я ответила, что ты, вероятно, не счел это важным, поэтому ни о чем мне не рассказал.

Габриель отвел взгляд, но даже в приглушенном свете Лули заметила, как дрогнули его губы.

– Затем она предупредила меня, что может сделать так, чтобы элита внесла меня в черный список. Я ответила ей, что не вполне понимаю, о чем она говорит. И что я очень разочарована оттого, что между вами ничего не вышло. Вероятно, это случилось потому, что она сплетничала о тебе. – Луи положила в чай ложку сахара. – Я прибавила, что спрошу тебя, и ей это не понравилось.

Он фыркнул, потом тихонько выругался и покачал головой:

– Каждый раз, когда я беспокоюсь о тебе, я понимаю, что ты способна постоять за себя.

– Да? – шутливо спросила она, стараясь побороть ревность. – А зачем ты спал с такой, как она? Неужели нельзя дождаться «особенного» человека?

– Я не девственница.

Она обернулась и увидела, что он сжал кулаки, держа их в карманах. И стиснул зубы.

– Намного проще жить как монах, когда знаешь, чего лишаешься? – Ужасная мысль пришла ей в голову. – У тебя сейчас есть любовница?

– Нет! Мы с тобой все время вместе. Я ни с кем не сплю с тех пор, как мы с тобой познакомились. И мне нелегко.

– А как долго продлится наш брак, Габриель? Мы должны подождать развода, чтобы заняться сексом?

– Ты хочешь знать, можно ли тебе заниматься сексом с другими мужчинами? Нет. Ни у тебя, ни у меня не будет связей на стороне. Нам не нужны лишние сплетни, а измены только заставят всех усомниться в реальности нашего брака.

– Значит, я просто должна жить здесь с тобой, задаваясь вопросом, что такое секс?

Он закрыл глаза и тихо ответил:

– Я говорил тебе, почему мы не должны заниматься сексом.

– Потому что ты можешь ранить мои чувства, когда наш брак закончится. Ну, я скажу тебе вот что. Мне обидно, что ты занимаешься сексом с кем-то вроде нее, и не можешь заставить себя заняться сексом со мной.

– Бриттани? Все дело в ней? – Он запустил пальцы в волосы. – Люди постоянно чего-то хотят от меня. – Он говорил с бесконечной усталостью воина, покрытого шрамами. – Иногда проще переспать с той, которая открыто заявляет, чего от тебя хочет. Я не знал, что она много выпивает, иначе я не связался бы с ней. Мы были с ней меньше недели.

Габриель рассказывал, что его отец умер от алкоголизма.

– Я не выпиваю, – заметила она. – Ну, не больше тебя.

– Я знаю и ценю это.

– Итак?..

– Лули, ты слишком уязвимая.

– Недавно ты сказал, что тебе не надо волноваться обо мне, – заметила она.

– Тем не менее я волнуюсь.

– А я волнуюсь о тебе! Ты спишь с женщинами, которые тебе даже не нравятся.

– Ты ошибаешься. Просто отдохни, – вздохнул он. – Мы не можем, понятно? Я не могу позволить тебе думать, что у нас настоящий брак.

– Женатые люди занимаются сексом. Ты боишься, что, если мы будем спать вместе, я потребую у тебя любви?

– Да.

Она сложила руки на груди, с трудом сдерживая желание.

– Не могу обещать, что я не стала бы требовать у тебя любви, – призналась она. – Я всегда хотела, чтобы кто-то любил меня.

Он скривился, словно она ударила его.

– Любовь – не идиллия, поверь мне.

– Откуда ты знаешь? Ты кого-нибудь любил? – Ей показалось, что земля уходит у нее из-под ног, а все вокруг становится холодным. – Вот поэтому ты…

– Нет, – ответил он, удивляя ее своим резким тоном.

– Нет? Это не связано с твоими родителями?

– С моей матерью. – Он говорил так, словно Лули выдергивала у него зубы. – Хотя нет. У меня нет чувств к моему отцу, и я ужасно отношусь к своей матери. Если ты любила свою мать, а она любила тебя в ответ, то это хорошо. Ну, я горевал из-за потери матери, потому что я любил ее. И я презирал своего отца. Он вообще не справился с ее потерей. Это был кошмар. Потому что он любил ее. Он ругался, плакал и ломал все вокруг. Он говорил мне, что любовь – это мучение, и советовал никогда не влюбляться.