Дженнифер Фэй - Слегка помолвлены

Ноэми почти не спала ночью.

Она не переставала думать о Максе. К тому моменту, когда он ушел, готовый признать ребенка своим, она понимала, что ему потребуется время, чтобы примириться с новостями, особенно после заявления врачей о его бесплодии.

После того как прошла ее утренняя тошнота, Ноэми приняла душ и переоделась в новую, более просторную одежду.

В дверь постучали.

Она посмотрела на часы: еще не было восьми. Вероятно, приехал Себастьян. Но он не стучал бы в дверь, потому что у него свой ключ. Может быть, это Лео?

Ноэми понравилась мысль о том, чтобы снова увидеться с новоиспеченным братом. Она бросилась к двери и распахнула ее. На пороге стоял растрепанный Макс: под его глазами были темные круги, на лице красовалась густая щетина.

— Макс?

— Я постоянно думаю о том, что ты мне сказала.

Налетел холодный ветер, и руки Ноэми покрылись мурашками.

— Входи.

Макс не двигался, поэтому она схватила его за черную кожаную куртку и дернула в свою сторону. Когда он оказался внутри, она закрыла большую деревянную дверь и выглянула в окно, чтобы посмотреть, не охотятся ли за ним папарацци.

— Что ты высматриваешь? — спросил он.

Макс стоял к ней ближе, чем она ожидала. Обернувшись, она едва не столкнулась с ним. Стараясь создать между ними небольшое расстояние, она прижалась спиной к двери и с трудом сглотнула. Он был к ней так близко, что ее сердце забилось чаще.

— Я проверяла, следят ли за тобой. — Обойдя Макса, она прошла по фойе и наконец перевела дыхание.

— Не беспокойся, — сказал он. — За мной никто не следит.

— Почему ты в этом уверен? А вдруг кто-то узнал, что ты приходил сюда вчера?

— После того как меня заметили в деревне, я активировал свой запасной план.

— Запасной план? Что это такое?

— Один из моих телохранителей — мой двойник. Утром, после того как папарацци заметили меня, он улетел в Останию. А после этого я и оставшиеся со мной сотрудники поменяли автомобили и жилье.

Ноэми выгнула бровь.

— Кто-нибудь говорил тебе, что ты плут? — спросила она.

— Я не знаю. Это хорошо или плохо?

— В данном случае это хорошо. Ты просто осторожен.

— Разве я был осторожен на той вечеринке, когда мы с тобой познакомились?

Она повернула голову в сторону, но Макс заметил ее улыбку.

— Мы не говорим о том, что было той ночью.

— Разве нет? — Когда она покачала головой, он уставился на нее в упор налитыми кровью глазами. — Мне не надо было беспокоить тебя так рано. Я просто не знал, с кем еще поговорить.

— Все в порядке. Я плохо спала ночью, поэтому рано встала. — Она протянула руки к его куртке. — Давай я повешу ее.

После того как Макс снял куртку и разулся, она провела его в просторную гостиную. И развела огонь в камине, пока Макс тихо сидел на диване. Потом Ноэми присела рядом с ним, но на некотором расстоянии. Когда он поднял голову и уставился на нее с потерянным выражением лица, ее душа ушла в пятки.

— Как ты можешь быть такой спокойной? — спросил он.

Она пожала плечами:

— Я успела смириться с новостью.

— Если бы мы с тобой снова не встретились, ты рассказала бы мне о ребенке? — Он уставился ей в глаза.

— Я ведь не знала твоей фамилии и номера мобильного телефона. Я понятия не имела, как с тобой связаться.

Он потер затылок.

— Это моя ошибка.

— Но судьба свела нас снова. — Ее затошнило, и она сглотнула.

— Что случилось? — Он взглянул на нее с беспокойством.

— Ничего.

Он внимательно смотрел на нее.

— Ты побледнела? Это из-за ребенка?

Ее затошнило сильнее.

— Я сейчас вернусь.

Она выскочила из комнаты, предоставляя Максу возможность сделать собственные выводы. У нее не было времени, чтобы с ним объясняться.

Максу казалось, что он ляпнул лишнее и этим расстроил Ноэми.

Что с ней?

Он еще ни разу не общался с беременной женщиной. Конечно, его мать была беременна его младшим братом, но тогда Макс был еще ребенком.

Он стал ходить по гостиной, задаваясь вопросом, как королевская семья отнесется к тому, что у него будет ребенок.

Многие годы Тобиаса готовили к управлению страной. Что он почувствует, когда Макс оттолкнет его в сторону, чтобы вернуть себе право первородства?

Макс не знал, как эта новость повлияет на его брата. По правде говоря, после того, как Макс заболел, братья отдалились друг от друга.

— Извини, — сказала Ноэми, прерывая его мысли.

Он посмотрел на нее. Она была по-прежнему бледной.

— Тебе лучше?

Она кивнула.

— Утренняя тошнота. Врач и книги говорят, что это обычное дело, и не о чем беспокоиться.

Макс не понимал, как может не беспокоить недомогание.

— Где у тебя кухня? — спросил он.

Она указала на заднюю часть шале.

— Зачем она тебе?

— Оставайся здесь. — Он направился к двери рядом с большим камином.

Кухня была просторной. Макс посмотрел на белые шкафы и подошел к ближайшему от него. Вскоре он нашел именно то, что искал: мятный чай. Налив воды в чайник, он поставил его на плиту.

Тем временем он нашел упаковку с крекерами. Положив несколько крекеров на тарелку, он повернулся и увидел, что Ноэми сидит на стуле и смотрит на него.

— И давно ты тут сидишь? — спросил он.

— Не очень.

— Ты мне не доверяешь?

— Это не вопрос доверия, а скорее любопытство. — Она посмотрела на крекеры и кипящий чайник. — Ты проголодался?

— Это не для меня.

— Ой. Ну спасибо. Но я обычно не пью чай.

— Я уверен, тебе понравится этот чай. Он избавит тебя от тошноты.

Чайник засвистел. Макс принялся заваривать чай. Когда все было готово, он повернулся к Ноэми.

— Пойдем в гостиную, там тебе будет удобнее, — сказал он.

Она шла впереди, а он следовал за ней с нагруженным подносом.

Оглядев шале, он заметил:

— Этот дом слишком большой для одного человека.

— Он не мой. Дом принадлежит моим родителям… Вернее, нашей семье.

— Твои родители здесь? — Он огляделся.

— Здесь никого нет. — Ноэми побледнела и села на диван.

— Что тебя беспокоит? — Он сел рядом с ней. — Я некстати упомянул о твоих родителях? Если ты хочешь, чтобы я поговорил с ними…

Она уставилась на пол и тихо ответила:

— Они умерли.

Он не ожидал ничего подобного.

— После того как мы с тобой познакомились?

Она кивнула, в ее глазах блестели слезы. Макс обнял Ноэми и прижал ее голову к своему плечу. Он коснулся щекой ее макушки.

— Мне не передать словами, как я сожалею, — сказал он.

Он не знал, как долго они сидели в обнимку. Он гладил рукой ее шелковистые волосы, целовал в макушку и вдыхал ягодный аромат ее шампуня.

Наконец она отстранилась от него и вытерла слезы.

— Прости. Обычно я не такая эмоциональная.

— Все нормально. Не надо ничего объяснять.