Хайди Райс - В сетях искушения

— Тебе следовало рассказать об этом, когда ты появилась в казино. — Меня огорчала мысль, что Эди участвовала в турнире, чтобы отыграть деньги, которые в первом случае были потеряны за рулеткой в моем игорном доме.

У меня не было причин чувствовать себя виноватым. Если люди решали играть, они должны были сами разбираться с последствиями. Только мне не становилось легче от этого.

— Зачем? — удивилась Эди. — Это моя проблема, не ваша.

— Теперь моя, поскольку ты должна мне миллион евро.

Она густо покраснела.

— Как только мы продадим поместье, я…

— Нет. — Ее упрямство начинало раздражать. — Ты не продашь свой дом. Я не позволю.

— Не вам решать, что мне делать.

Я не успел ответить, потому что за окном послышался вой полицейской сирены.

Черт. Самое время.

Мы с Эди поговорили с полицейскими, но когда ее спросили насчет ее обидчика, она ответила, что не знает этого человека. Она посмотрела на меня, взглядом умоляя не вмешиваться. Я промолчал. Но только потому, что передача полиции сведений о причастности к этому делу Карсони ничего не решит.

— Спасибо, что ничего не сказали, — тихо поблагодарила Эди, когда полицейские ушли.

Я молча кивнул.

— И за то, что врезали этому кретину. Мне следовало поблагодарить вас раньше.

— В этом нет необходимости. — Меня злил ее вежливый, бесстрастный тон.

Она явно устала, и я не собирался спорить с ней дальше.

Я знал, как поступить с этим кровопийцей Карсони, и намеревался сделать все для того, чтобы и этот мерзавец, и его громила получили по заслугам за то, как обошлись с Эди. И в отличие от полиции я не собирался играть по правилам.

— У тебя болит голова? — встревожился я, когда Эди прижала руку ко лбу и ее лицо мертвенно побледнело.

— Все не так страшно, — ответила она, но выглядела при этом так, словно собиралась грохнуться в обморок.

Когда полицейские уехали, пообещав найти нападавшего, который, в чем я не сомневался, давно убежал, я обратился к Джуд, от которой ни на шаг не отходил Джо. Я никогда прежде не видел своего менеджера настолько обходительным с женщиной; но с другой стороны, Джуд Труве была почти такой же красивой, как ее сестра. Почти. А Джо ценил красоту в такой же мере, что и я.

— Эди нуждается в отдыхе. Вы присмотрите за ней? — спросил я у Джуд, которая казалась такой же измотанной, как и ее сестра. — Врач сказала наблюдать, не появятся ли признаки апатичности или потери ориентации в пространстве.

— Да, конечно. — Джуд мягко обняла Эди за плечи.

— Мне некогда отдыхать, — возразила та, пытаясь сбросить с плеча руку сестры. — Нам нужно выставить дом на продажу…

— С этим можно подождать, — перебил ее я.

Ей вообще не придется продавать поместье, как только команда моих адвокатов свяжется с Карсони и скажет, что ему делать, если он не хочет сесть в тюрьму. Но, увидев упрямо сдвинутые брови Эди, я решил не спорить. Я улажу этот вопрос, с ее согласия или без него, а пока мне нужно убедиться, что о ней позаботятся должным образом.

— Эди, мистер Аллегри прав. — Джуд еще крепче обняла свою сестру. — Давай подождем до завтра и тогда уже решим, что нам делать дальше.

Она повела Эди наверх, но в дверях обернулась.

— Мистер Аллегри, огромное вам спасибо. — Ее взгляд остановился на Джо, и она слегка покраснела. — И вам тоже, мистер Доннелли. Вы как два рыцаря в сияющих доспехах. Я не могу выразить, как сильно я благодарна вам за то, что спасли Эди от этого мерзавца.

Я не нуждался в ее благодарности и чертовски хорошо знал, что я далеко не рыцарь — в доспехах или без. Но я все равно кивнул.

— Джуд сказала мне, что тут замешан этот ублюдок Карсони, — буркнул Джо, когда мы вышли из дома и направились к ожидавшему нас вертолету. — Похоже, они должны ему астрономическую сумму денег. И их долг продолжает расти.

— Знаю, — ответил я, чувствуя, как во мне с новой силой закипает ярость. — Но можешь быть уверен, к завтрашнему дню они не будут должны ему ни копейки.

Открыв глаза от яркого света, льющегося в окно моей спальни, я поморщилась и глухо застонала. Синяки на щеке и на локте причиняли куда меньшую боль, чем чувство пустоты, накатывавшее на меня при мысли, что это мое последнее лето в «Belle Riviere».

Я сползла с кровати и подошла к подоконнику, на котором провела бессчетное количество часов, читая самые разнообразные книги из нашей библиотеки и наслаждаясь беззаботными летними деньками, когда наша мать была оживленной и счастливой — как правило, благодаря появлению в ее жизни нового покровителя. Это состояние блаженства длилось недолго, потому что богатым, властным мужчинам быстро надоедало общество неуверенной в себе женщины, которая требовала повышенного внимания любой ценой. Но на время ее быстротечных романов мы с Джуд старались вести себя как можно менее требовательно, чтобы она могла целиком сосредоточиться на своем новом возлюбленном. И подольше оставаться счастливой. Мать отправляла нас на учебу в Англию, а на лето мы приезжали домой. Школы‑пансионы сменялись достаточно часто, в зависимости от прихотей матери и от того, сколько готовы были выложить за наше обучение ее приятели. Но лето в семейном имении оставалось единственно неизменной величиной. Именно здесь я скучала по матери больше всего.

Она была далека от идеала, но обладала способностью разогнать сгустившиеся над головой тучи. Будь она с нами сейчас, она бы развеяла наши страхи, устроив пикник или костюмированную вечеринку. У нее никогда не получалось находить практическое решение проблемам, но она умела мастерски отвлечь от них. С ее смертью из нашей с Джуд жизни исчезли свет и радость.

Я сидела на подоконнике и любовалась красотой открывавшегося передо мной вида.

Нашу усадьбу окружал лес из дубов, сосен и елей, а вдалеке виднелась старая каменная часовня, заросшая шиповником. На ярко‑зеленом лугу, по соседству с речкой, красовался ковер из красных маков.

Я распахнула окно еще шире и вдохнула аромат диких цветов и древесной смолы, который просто обожала. Тихое журчание воды напоминало мне смех матери — оживленный, переливчатый и такой притягательный.

Как я выживу, лишившись этого оазиса?

Я сомневалась, что после смерти матери смогу вынести еще и потерю этого дома.

Я крепко сжала пальцами переносицу, а потом вытерла слезу, скатившуюся по щеке.

— Эди, наконец ты проснулась.

Обернувшись, я увидела стоявшую на пороге спальни Джуд.

— Привет, — буркнула я.

— Как ты? — обеспокоенно спросила она, но ее лицо сияло от восторга.

— В порядке. Просто… — Только бы не расплакаться. — Мне бы не хотелось продавать этот дом.

— В этом нет необходимости, — подойдя ближе, схватила меня за руки сестра. — Только что звонил Данте Аллегри. Он заставил Карсони аннулировать долг. Теперь мы ничего не должны этому мерзавцу.