Хайди Райс - В сетях искушения

Когда наш вертолет приземлился на посадочную площадку на скале, у меня отвисла челюсть при виде раскинувшегося внизу шикарного поместья Данте Аллегри.

Наше с Джуд шато было довольно красивым, но оно не шло ни в какое сравнение с виллой «Парадиз». Я с восторгом смотрела на ухоженные лужайки и сады с их статуями, фонтанами и небольшими заводями, а также террасы, ведущие вниз, к морю. За домом находился огромный бассейн из мрамора, и его ступеньки спускались к пристани и одному из трех частных пляжей Аллегри.

Среди деревьев прятались гостевые домики, а по центру стоял главный дом. Я прикинула, что в особняке, изначально построенном для какого‑то португальского принца, насчитывалось приблизительно двадцать или тридцать спален. Джозеф Доннелли называл его виллой, но такое описание показалось мне чересчур скромным для этого дворца.

Я знала, что Данте Аллегри богат, но не подозревала насколько.

Последние три дня я провела с Джозефом Доннелли и персоналом казино, которые рассказали мне о каждом из гостей, приглашенных на прием к Данте Аллегри. Мне дали детальную информацию о бизнесе, которым они занимались, их предпочтениях и о том, как я должна к ним обращаться. Я также изучила их финансовое состояние и то, как они заработали свои деньги, чтобы оценивать их игру и отношение к рискам в более широком контексте.

Я не виделась с Аллегри, пока оставалась в апартаментах, снятых для меня в гостинице при казино, но это меня совсем не огорчало. Мне нужно было время, чтобы успокоить нервы и научиться контролировать реакцию своего тела, прежде чем мы встретимся снова.

Мне хотелось произвести хорошее впечатление, чтобы он предложил мне работу, о которой упоминал в прошлый раз. Аллегри освободил нас с сестрой от угроз Карсони и долга перед ним, но наш дом по‑прежнему оставался заложен и находился в плачевном состоянии. Джуд предложила превратить его в небольшую гостиницу, чтобы мы могли сделать наше шато самоокупаемым, но сначала нужно вложиться в него. А новая работа с хорошими перспективами могла обеспечить нас капиталом, в котором мы так отчаянно нуждались.

Аллегри… Нет, Данте дал мне возможность показать себя. К счастью, он не знал, что мой опыт в подобных делах равнялся практически нулю. Мою мать избегали в приличном обществе как в Англии, так и во Франции. Так что мое представление о жизни богатых людей складывалось из наблюдений за их дочерьми, с которыми я училась в частных школах‑пансионах, и роскоши их домов, которые убирала на протяжении последнего года.

Но хоть я и не имела высокого статуса в обществе, я разбиралась в цифрах. Джозеф сказал, что Данте предпочитал голые факты. Если я представлю ему количественную разбивку того, насколько хорошо играет каждый из приглашенных гостей — насколько они готовы рисковать, какие ставки делают, как часто блефуют и так далее, — я смогу собрать внушительную информацию, которую Данте потом использует в своих интересах. И я уже разработала несколько методов, которые помогут мне в этом деле.

Я хотела доказать Аллегри, что он не зря поверил в меня. А это значило — не выдумывать глупости, как в то утро, когда я предположила, чего именно он ожидал от меня, а потом чуть не сгорела от стыда.

На вертолетной площадке меня встретили два человека, служащие в поместье Данте, — женщина, более старшего возраста, и какой‑то юноша.

— Мисс Труве, добро пожаловать на виллу «Парадиз». Меня зовут Колетт. Я управляющая поместьем мистера Аллегри, — сказала женщина и кивнула на своего юного спутника. — Паскаль отнесет ваши вещи в гостевой домик, который мистер Аллегри выделил в ваше распоряжение. Надеюсь, вы не устали во время полета?

— Ни капли. — Этот полет оказался настоящим приключением, ведь я никогда не летала на вертолетах. — Все прошло превосходно.

— Чудесно, — тепло улыбнулась мне Колетт. — Тогда позвольте проводить вас в ваш гостевой домик. Я позабочусь, чтобы вас покор мили. Если вам что‑то понадобится, дайте мне знать.

— Спасибо. — Меня смутила ее манера обращения. Все‑таки я была сотрудницей Данте, а не его гостьей.

— Думаю, вам захочется немного отдохнуть перед встречей со стилистом. Поэтому я перенесла ее на три часа. Вы не против?

— Нет, но… Какой стилист? — Я растерялась еще больше.

— Мистер Аллегри пригласил Нину Сен‑Жюст из «Ла‑Рош», чтобы она занялась вашим образом.

Колетт назвала настолько известного парижского дизайнера и дом моды, что даже я слышала о них.

— Моим образом? — повторила я и густо покраснела.

Помимо вечернего платья из секонд‑хенда, которое я надевала в казино, в моем гардеробе числились одни джинсы и футболки. Но Джозеф выдал мне аванс, и я нашла пару вещей в Интернете, чтобы не выглядеть как бродяжка, которую Данте подобрал с улицы.

— Мистер Аллегри ничего вам не сказал?

— Нет.

— Ох уж эти мужчины, — закатила глаза Колетт, а потом похлопала меня по руке и повела к гостевому домику. — Мистер Аллегри приедет после обеда. Он встретится с вами за ужином, после вашей примерки. Тогда вы с ним и поговорите.

Десять часов спустя меня проводили в банкетный зал главного дома.

Я поднималась по ступенькам в облегающем атласном платье алого цвета из коллекции prêt a porter Нины Сен‑Жюст и пыталась унять тревогу. Мои обычно непослушные волосы были собраны в водопад из кудрей, ниспадавших мне на плечи. Я ощущала себя другим человеком. Посмотревшись в зеркало после того, как команда стилистов, прибывшая в поместье за час до моего ужина с Данте, закончила колдовать над моим макияжем, я не узнала себя.

Но мне придется сказать ему правду. Правду, которую я надеялась скрыть. О том, что я чужая в его мире. И что запросто могу все испортить, сказав что‑нибудь неуместное, или обратиться к кому‑то ненадлежащим образом. Велика вероятность того, что некоторые гости могли знать мою мать или были наслышаны о ее дурной славе. А еще я хотела сказать Данте, что не могу позволить себе такие дорогие вещи. Ведь Нина подобрала мне гардероб на все две недели.

Меня провожал молодой человек по имени Гастон. Он распахнул передо мной огромные двери банкетного зала, и я оказалась в помещении размером с первый этаж нашего с Джуд поместья. Данте стоял в другом конце комнаты напротив окна, за которым виднелся ухоженный сад, освещенный уличными фонарями. Длинный стол, занимавший большую часть пространства, был накрыт на две персоны.

Мы будем ужинать наедине?

— Приятного аппетита, мадемуазель Труве, — с улыбкой поклонился Гастон и ушел, закрыв за собой двери.

Я совершенно растерялась, но в то же время внутренне затрепетала, когда Данте повернулся и посмотрел на меня. Но он не двинулся с места, и мне пришлось подойти к нему.