Элла Хэйс - Замуж со второй попытки

— Какие?

— Например, полярное сияние. Вам стоит посмотреть вверх.

Представление было в полном разгаре — в небе пульсировали и мерцали светящиеся изумрудно‑зеленые шторы. Время словно остановилось, и на мгновение Кормаку показалось, что, кроме него и Миллы, на свете больше никого не осталось.

— Это прекрасно, Кор, не правда ли? — произнесла Милла прерывающимся от волнения голосом.

Она продолжала называть его «Кор», и это обращение так нежно звучало в ее устах. Он посмотрел на ее лицо, на играющую на губах улыбку. Милла вся словно сияла, и Кормак ощутил непреодолимое желание прикоснуться к ней.

— Изумительно, — прошептал он.

Милла, словно почувствовав, что он не смотрит на небо, повернулась. Их взгляды встретились.

— Вы ведь имели в виду полярное сияние, верно?

Кормак замялся, любуясь отражением танцующих небесных огней в ее глазах, и вдруг, сам не зная почему, откровенно признался:

— Я имел в виду вас.

Во взгляде Миллы он прочел что‑то, напоминающее приглашение.

Кормак поднял руку и осторожно провел пальцами по ее щеке. Когда еще одна вспышка осветила небо над их головами, он, не в силах остановиться, придвинулся ближе и бесконечно медленно приблизил свое лицо к ее лицу. Когда их губы соприкоснулись, Кормак почувствовал, как Милла подалась ему навстречу. Она тоже хотела его, и осознание этого наполнило его радостью. Кормак обнял ее.

Он не хотел, чтобы это произошло, но теперь, когда Милла была в его объятиях, все вышло из‑под контроля. Никогда прежде он не целовал такой красивый рот, не касался такой белоснежной кожи. Кормак вытащил заколку из мягких волос Миллы и запустил в них пальцы.

Чувствуя, что в любой момент может утратить самообладание, он внезапно отстранился, затаив дыхание. Пока еще можно было уйти, но глаза Миллы, затуманенные от желания, не отпускали его. Кормак подхватил ее на руки и уложил на качели.

Когда он положил руку ей на бедро и властно притянул к себе ее ногу, Милла тихо ахнула ему в шею. А потом его губы снова коснулись ее губ, и Кормаку показалось, что сейчас они сольются в единое целое, движимые физическим влечением и какими‑то другими, совершенно невыразимыми, эмоциями. Отчаянно пытаясь коснуться ее обнаженного тела, Кормак сорвал кардиган с плеч Миллы, но тут же замер.

Что он делает? Он ведь не имеет права быть счастливым, не заслуживает этой красивой девушки!

— Что случилось? — голос Миллы звучал хрипло от переполнявшего ее желания.

Кормак отвернулся, а затем вскочил с дивана.

— Я не могу.

Она ошеломленно посмотрела на него.

— В чем дело?

Он покачал головой и шагнул назад.

— Это ошибка. Я не должен был оставаться.

Милла тоже встала с дивана и осторожно шагнула к нему.

— Я сделала что‑то неправильно?

Кормака захлестнула волна боли.

— Нет, вы ни при чем, Милла. Это моя вина. Простите.

Он повернулся и быстро пошел к машине.

— Такой поцелуй нельзя считать ошибкой, Кормак! — крикнула ему вслед Милла.

Он на мгновение замер, а затем, боясь передумать, сел в свой джип, завел мотор и выжал педаль газа.

Следующим утром Милла услышала звук приближающегося автомобиля, и ее сердце забилось быстрее. Когда знакомый джип подъехал к коттеджу, Милла увидела, что за рулем сидит брат Кормака. Она испытала одновременно облегчение и разочарование.

Припарковавшись, Сэм выпрыгнул из кабины и поспешил к ней.

— Привет! Как ваша нога?

Милла улыбнулась.

— Гораздо лучше, спасибо. Сегодня я почти не хромаю.

— Это хорошо. — Сэм внезапно посерьезнел. — Извините, что побеспокоил вас, но некто по имени Дэниел Колдер‑Джонс позвонил сегодня в Калькаррон‑Хаус и заявил, что ему срочно необходимо с вами поговорить.

Она ощутила, как кровь отхлынула от лица.

— Дэниел?

Сэм кивнул.

— Да. Я сказал ему, что отправлюсь за вами. Он хочет, чтобы вы перезвонили ему прямо сейчас.

Милла не желала общаться с Дэном, но сердце тревожно забилось. А вдруг что‑нибудь случилось с ее родными? Она тут же отмела этот вариант. В таком случае позвонил бы ее отец или один из ее братьев, ведь у них имелся телефонный номер Калькаррон‑Хаус. Нет, Дэн звонил по другому поводу. Наверное, из‑за какого‑нибудь пустяка, кажущегося ему настоящей катастрофой.

Милла почувствовала раздражение. Но затем подумала, что если сейчас отправится вместе с Сэмом, то сможет забрать свой автомобиль, который остался в Калькаррон‑Хаус. Только бы не столкнуться нос к носу с Кормаком!

Она посмотрела на Сэма и нахмурилась.

— Ладно. Полагаю, мне лучше поехать с вами.

Кормак, тщательно осмотрев смонтированный танцпол и не найдя в нем изъянов, решил проверить генератор для установленного наружного освещения. Необходимо было сосредоточиться на чем‑то, чтобы держать свои мысли в узде.

Прошлой ночью он сначала мучился бессонницей, а затем ему снились кошмары. Нельзя было целовать Миллу; нельзя было даже помыслить о том, чтобы в нее влюбиться. Но хуже всего было то, что она, как оказалось, к нему небезразлична.

Кормак не мог позволить ей полюбить его. Ему нечего было дать Милле. А кроме того, он собирался снова отправиться в действующие войска, и если его убьют, как Дункана, она останется одна, как это случилось с Эммой. Он не мог так поступить. Милла и так была уже предана своим женихом.

Кормак краем глаза заметил, как к парадному крыльцу подъехал джип, и уже собрался окликнуть Сэма, но увидел, что брат, выйдя из машины, открыл пассажирскую дверь. Когда из нее вышла Милла, сердце Кормака бешено забилось. Зачем она приехала?

Словно почувствовав, что на нее смотрят, Милла подняла глаза, посмотрела на Кормака долгим взглядом, а затем отвернулась и последовала за Сэмом в дом.

Кормак успел заметить тени, залегшие под ее глазами, бледность ее кожи. Это по его вине. Он причинил Милле боль, и мысль об этом казалась невыносимой.

Кормак провел руками по волосам. Он думал, что залатал свои доспехи и ожесточил свое сердце, но, увидев Миллу в таком виде, он впал в смятение.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, Кормак направился к сараю, где был установлен генератор. Но, сделав несколько шагов, он повернулся и пошел обратно к дому.

Милла посмотрела на телефонный номер, записанный в блокноте. Что бы ни случилось, Дэн, очевидно, все еще находился в Берлине. Она тяжело вздохнула и сняла трубку.

Когда Дэн ответил на звонок, его голос звучал низко и томно.

— Милла, детка, с какой стати ты похоронила себя в глуши? Мне понадобилась целая вечность, чтобы разыскать тебя.

Судя по всему, ничего страшного не произошло.

— По какому поводу такая срочность, Дэн?