Рейчел Томас - Незабываемая подружка невесты [litres]

– Ты поймешь, почему я выбрал пустыню. Почему выбираю для отступления именно этот путь. Сюда.

Он вышел из шатра под жаркие лучи утреннего солнца и зашел в соседний шатер – поменьше своих передвижных покоев. Здесь на насесте сидел и терпеливо ждал его сокол.

– Боже мой… – выдохнула Тиффани, когда Джафар надел толстую кожаную перчатку и пересадил птицу себе на руку.

– Ее зовут Шая, – сообщил он, не сводя с Тиффани глаз и успокаивающе поглаживая сокола по перьям. – Она хочет летать. Обычно я выпускаю ее намного раньше, но сегодня хотел, чтобы ты была здесь и посмотрела, как она летает.

– Какое отношение это имеет к нам? – Тиффани недоуменно покачала головой.

– Идем, – позвал Джафар и вышел из шатра. Тиффани последовала за ним.

Едва они вышли, ветер подхватил ее юбку, норовя обнажить ноги, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы усмирить легкую ткань. Однако Джафар успел увидеть ее молочно-белое нежное длинное бедро и мгновенно ощутил прилив желания.

– Сейчас она полетит. – Он снял с головы птицы колпачок, и она тут же расправила крылья и, резко оттолкнувшись от его ладони, взвилась в небо. Он хотел показать ей, что отпустит ее на свободу, если она пожелает улететь. Даже если это убьет его.

От восторга у Тиффани перехватило дыхание.

– Как прекрасно видеть ее на свободе.

Джафар улыбнулся: именно на такую реакцию он и рассчитывал. Понаблюдав за птицей, он вытянул вверх руку, и сокол вернулся на его ладонь.

– А теперь она вернулась ко мне – по собственной воле. Завтра я освобожу тебя, но надеюсь, что после сегодняшней ночи ты не захочешь улететь от меня навсегда и примешь то, что я могу и хочу дать тебе. – Он замолчал, чувствуя, что не готов признаться ей в любви. В голове крутилась мысль о ее настойчивом желании вернуться в Англию. Он горд, а она так хочет уехать от него, а значит – она не любит его… Если бы любила, не думала бы об отъезде. Ее решимость не позволила ему открыть ей свое сердце.

Тиффани не нашла что ответить на откровение Джафара. Неужели он считает, что еще одна ночь страсти способна изменить ее решение и заставить остаться? Хотя бы, чтобы довести до конца заключенную между ними сделку? Еще одна ночь в объятиях этого мужчины, ночь, наполненная его поцелуями и ласками… О да, она хочет этого. Но… согласиться не может. Потому что, как это ни печально признавать, такая ночь может заставить ее остаться с ним. А она должна уехать.

– Завтра мое решение останется прежним. Ночь ничего не изменит.

Ему пришло в голову, что, возможно, проведя с ней ночь, он сможет отсрочить ее отъезд, но не более того. Он ясно дал ей понять, что не любит и никогда не полюбит ее, что не хочет ребенка. И чтобы убедить ее в обратном, одной ночи будет мало. Слишком мало.

– Тогда мне придется сделать многое, чтобы ты передумала.

С этими словами он надел колпачок на голову соколицы и вернулся в шатер. Тиффани последовала за ним и с удовольствием окунулась в прохладный сумрак шатра после яркого зноя пустыни. Джафар что-то тихо и очень нежно говорил Шае на своем языке, поглаживая ее. Его движения были такими осторожными и мягкими, что Тиффани невольно вспомнила их ночи после свадьбы и его бережные ласки. Ночи, наполненные трепетной страстью, а для нее – и любовью.

– Я должен заставить тебя передумать.

Посадив птицу на насест, Джафар подошел к Тиффани и посмотрел ей в глаза. Потом молча развернулся и вышел из шатра под палящие лучи беспощадного солнца, словно давая понять, что больше не желает слушать ее возражений. Она торопливо перебралась вслед за ним в первый шатер. Роскошь палатки погрузила ее в мир грез. Аромат благовоний, тихая музыка, калейдоскоп ярких цветов – красного, фиолетового, оранжевого, золотого… А посреди этого великолепия стоит мужчина ее мечты – бессердечный и неприступный король пустыни.

– Ты согласилась остаться здесь на три месяца в качестве моей жены. – Глаза Джафара грозно сверкнули, но Тиффани не собиралась сдаваться так просто. Она приняла решение: она должна уехать – ради своего ребенка.

– Все изменилось. Теперь мне надо думать о ребенке.

– Именно поэтому я и прошу тебя остаться. Не на три месяца, как мы договорились. Не в качестве невесты по найму. А как моя законная жена и мать моего ребенка, наследника престола Шамсумары.

Он подошел к ней ближе, было видно, что он напряжен до предела… А эти слова – ведь именно это она и хотела услышать от него. Но искренен ли он? Или же им движет лишь потребность раз и навсегда избавиться от конкуренции со стороны Симдана?

– Нет. Я не могу… Моя семья… – Под пристальным взглядом темных глаз Джафара Тиффани смешалась, мысли ее спутались. Интересно, что бы он сказал, если бы она открыла ему, что не может с ним остаться, лишь потому, что он любит ее?

– Взамен я тебе гарантирую, что твоя сестра и ее дочь никогда ни в чем не будут нуждаться. – Тон его был ровным и бесстрастным. Он пытался заключить с ней очередную сделку, зная, что перед таким предложением ей будет трудно устоять!

– Ты хочешь купить меня?! – возмутилась Тиффани, не веря свои ушам. Что ж, он может купить ее, но не их ребенка. Для этого нужна совсем другая валюта, которой у него нет и в помине, – любовь. – Ты привез меня сюда, воспользовавшись моим тяжелым положением, а теперь осмеливаешься подкупать и шантажировать, чтобы я осталась и родила для тебя наследника?

– Нет, Тиффани, все не так.

– Разумеется, именно так. Тебе просто нужен этот ребенок.

Глаза его от едва сдерживаемого гнева совсем почернели.

– Это неправда.

– Ты сам сказал мне, что никогда не хотел быть отцом и именно поэтому заключил со мной договор о фиктивном браке, который был так тебе нужен. Твоя сестра родит наследника, а я – всего лишь временная жена. Нанятая за деньги. – Горькая правда этих жестоких слов ранила ее сильнее острого кинжала. Она была частью сделки и забыла об этом, забыла и потеряла голову от купившего ее мужчины, запутавшись в собственных романтических фантазиях.

– Если я позволю тебе уехать из Шамсумары, зная, что ты носишь моего ребенка, я поступлюсь всем, во что верю, всем, во что верит мой народ.

Ну как ей убедить его, что заставить ее остаться только из-за ребенка, – еще большее варварство, чем холодно утверждать, что он не хочет быть отцом?!

– Теперь у меня есть собственный наследник – плоть от плоти моей.

– И что ты собираешься делать? Держать меня взаперти? Заставишь подписать еще один контракт – на этот раз для моего ребенка?

– Нет, на этот раз контракта не будет.

Он подошел к ней вплотную, и ее израненное сердце заколотилось так, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Почему? Потому что она ощутила его неповторимый волнующий аромат, смешанный с запахом ветра пустыни? Глядя в его бездонные глаза, она поняла, что он хочет поцеловать ее, и осознала, что жаждет этого. Жаждет сейчас больше всего на свете.