Эбби Грин - Чары ветреного властелина

Спустя несколько часов, в течение которых ее представляли бесконечному числу гостей, которые с восхищением разглядывали ее, Кэт почувствовала, что ее нервы уже напряжены до предела и она вот-вот сломается – и физически, и эмоционально.

Словно ощутив, в каком она состоянии, Зафир воспользовался моментом, когда они остались одни, и тихо сказал ей на ухо:

– Это произойдет, Кэт. Сегодня ночью.

Эти слова, произнесенные таким высокомерным тоном, заставили Кэт утратить контроль.

– Нет, не произойдет, Зафир, – прошипела она. – Ни за что.

Она повернулась и отошла от него, стараясь держаться спокойно и невозмутимо. Она вышла на балкон и глубоко вдохнула свежий ночной воздух в надежде остыть и успокоиться. На горизонте облака превратились в темную тучу, и послышались отдаленные раскаты грома. И тут Кэт увидела стоявшего поодаль телохранителя. И почувствовала себя дурочкой из-за того, что вышла из зала.

Сделав еще один глубокий вдох, она заверила себя, что теперь все у нее под контролем, и вернулась в зал. И тут же увидела Зафира, который благосклонно улыбался знаменитой французской актрисе, признанной красавице, которая положила свою руку с ярким маникюром на плечо Зафира и рассказывала ему что-то, очевидно забавное.

Словно почувствовав ее взгляд, Зафир на секунду повернул голову и посмотрел на Кэт безо всякого выражения, после чего снова обратил все свое внимание на француженку.

Скорость, с которой ее обуяла бешеная ревность, поразила саму Кэт. Она уже начала думать, что Зафир устал преследовать ее и решил удовольствоваться более легкой добычей.

Она отвернулась и увидела проходившего мимо Рахула. Она импульсивно схватила его за руку.

– У меня разболелась голова – как вы думаете, я могу уйти?

Рахул сразу же встревожился.

– Позвольте мне спросить…

Он ушел, прежде чем она смогла остановить его, и внезапно она почувствовала, что не в состоянии наблюдать за тем, как у Зафира изменится выражение лица, когда он узнает, что она хочет уйти. Она быстро прошла сквозь толпу к одному из охранников Нур и сказала ему, что хочет сдать им ожерелье. Он выглядел неуверенно, но отвел ее в укромное место, где она сняла ожерелье и отдала его ему. Его коллеги тут же положили ожерелье в футляр и исчезли вместе с ним.

Когда Кэт снова вернулась в зал, она со вздохом облегчения обнаружила, что ни Зафира, ни Рахула там нет. Она вызвала лифт, но не успела войти в него и нажать нужную кнопку, как мускулистая рука вклинилась между закрывающимися дверьми и с силой открыла их снова.

Зафир.

Зафир был в ярости.

– Так рано уходишь?

Кэт холодно ответила:

– У меня разболелась голова.

И в этот момент она даже не лгала. Она чувствовала, как болезненно пульсируют ее виски.

Он нахмурился и вошел в лифт, двери которого сразу же закрылись.

– Я провожу тебя до твоего номера.

Кэт запаниковала.

– Ты не обязан… ты же не можешь бросить гостей. Зафир пожал плечами.

– Они вряд ли заметят мое отсутствие. Все уже два часа накачиваются шампанским и коктейлями. Цель вечера уже достигнута. Джандор, несомненно, останется в их памяти благодаря тебе и бриллианту.

Зафир нажал кнопку, и лифт тронулся с места, слегка дернувшись. Но даже этого легкого сотрясения было достаточно, чтобы Кэт потеряла равновесие, и ее повело в сторону. Зафир моментально схватил ее за плечи и притянул к себе.

Их тела соприкоснулись, и у обоих вырвался неровный вдох. Пробормотав проклятие, Зафир протянул руку и нажал на кнопку остановки лифта. Руки Кэт были прижаты к его груди.

– Что ты делаешь?

– У тебя и вправду болит голова, Кэт?

Она беспомощно посмотрела на него. Она знала, что, если шевельнется, он только крепче прижмет ее к себе. Она и так всем телом ощущала его близость и чувствовала его возбуждение. Но кто его возбудил? Она? Или та женщина?

Злясь на саму себя, она оттолкнула его и, сделав шаг назад, уперлась в стенку лифта.

Зафир шагнул к ней.

– У тебя ведь не болит голова, разве не так?

Кэт закусила губу. Воспоминание о том, как он улыбался той женщине, заставило ее выпалить:

– Какое тебе дело, Зафир? Я просто живой манекен. А гости заметят твое отсутствие.

Глаза Зафира сверкнули и сузились. Он подошел еще ближе к ней и мягко спросил:

– Ты ведь не ревнуешь, Кэт? Оттого что я уделил внимание женщине, которая ясно дала понять, что готова лечь со мной в постель?

В ужасе, что она так легко выдала себя, Кэт возмутилась:

– Не будь смешным. Мне нет дела до того, с кем ты спишь.

– Лгунья, – выдохнул он. – Я думаю, что тебе есть дело.

Он уперся руками в стенку лифта по обе стороны от нее, и Кэт затаила дыхание. Она сжала пальцы в кулаки, чтобы случайно не обнять его – или ударить.

– Правда заключается в том, что ты заставила меня прибегнуть к грубым методам, которые не используют даже подростки.

Кэт покачала головой.

– О чем ты говоришь?

Зафир вздернул подбородок.

– Я говорю о том, что хотел вызвать твою ревность. Я хотел спровоцировать тебя, чтобы ты показала мне что-нибудь… что угодно… чтобы я не чувствовал, что один здесь схожу с ума.

Кэт сглотнула, и ее негодование начало сменяться опасной нежностью. Она тихо прошептала:

– Ты не сходишь с ума…

– Проблема заключается в том, – хрипло сказал он, – что мне есть дело до того, с кем я сплю, и, к несчастью, существует лишь одна женщина, с которой я хочу спать. Она преследовала меня месяцами, и я никак не могу выбросить ее из головы, пока снова не заполучу ее.

– Кто? – с трудом выговорила Кэт. – Кто эта женщина?

Зафир обхватил ее одной рукой за талию, прижав ближе к себе. Другой рукой он начал вытаскивать шпильки из ее прически.

– Ты знаешь, что это ты… это всегда была ты. Кэт почувствовала, как тяжелые пряди ее волос упали ей на спину. У нее больше не было сил сопротивляться Зафиру. Она хотела его с такой силой, что это причиняло ей боль. И когда его губы коснулись ее губ, она не смогла сдержать беспомощный стон. Ее руки самопроизвольно поднялись и обхватили его за шею.

Поцелуй быстро превратился в откровенно чувственный. Это не было нежное слияние губ. В нем присутствовали месяцы голода и неудовлетворенности. Месяцы эротических мечтаний. Зафир требовал от Кэт ответа, и она дарила его, выгнув тело и прижавшись к нему так, словно они могли слиться воедино прямо здесь и сейчас.

Его напряженная плоть упиралась ей в живот, и она мечтала сжать ее в своей руке, помня, как при этом у него всегда прерывалось дыхание.

Его руки гладили ее спину, а она чувствовала себя словно закованной в броню. Ее груди упирались в плотную материю, а соски затвердели от потребности в ласке.