Риз Райан - В доме нашей любви

Слоан застонала, медленно поднимаясь с дивана. Ее тело все еще болело.

– Иди. Пока тебя нет, Саванна присмотрит за ребеночком, у нее есть опыт, – сказала Зора, глядя на золовку, державшую Бейли на руках.

– Она так сладко пахнет! – нежно простонала Саванна. – Хочу такую же.

– Можем одолжить, у нас есть запасной, – улыбнулся Бенджи, подходя к ним и беря Слоан под руку. – Пойдем. У меня есть для тебя сюрприз.

– Я как раз хотела поздороваться с дедушкой. Подождешь минутку?

– Конечно, – ответил Бенджи несколько разочарованно. – Буду ждать тебя в детской.

Она кивнула, затем прошла через комнату и села рядом с дедом, который даже и взглядом ее не удостоил.

– Привет, дед!

– Слоан, – сказал Аттикус без выражения, отправляя в рот небольшую фрикадельку. – Рад, что вы с детьми дома и у вас все в порядке.

– Спасибо, дед. – Она прихватила с его тарелки жареную равиоли и сырный шарик. Марсель сегодня приготовил все ее любимые блюда и превзошел самого себя – закуски были просто объедение.

Аттикус недовольно заворчал, хотя с его диетой он не должен был есть и половины того, что было у него на тарелке.

– Дед, больше никакого пива! – строго сказала Слоан. – Не то я сфотографирую эту тарелку и отправлю твоему доктору.

На этот раз он хмыкнул громче.

– Ладно.

Это был максимум внимания, которого ей удавалось добиться от своего деда. Поэтому ее так тронуло, насколько быстро и глубоко ее мать привязалась к близнецам. И так уколол рассказ Саванны о том, как бабушка с дедушкой любят маленького Дэвиса.

Сложилась бы ее жизнь иначе, если бы ее дед любил ее так же?

– Эти мерзкие Беннетты так и не пришли, – процедил Аттикус сквозь зубы. – Они всегда думали, что их девчонка слишком хороша для того, чтобы дружить с тобой. Конни, наверное, удар хватит, что они породнились с такими, как мы.

– У нас в гостях их родственники, и Бенджи очень расстроится, если услышит, поэтому, пожалуйста, воздержись от подобных высказываний. – Слоан оглянулась по сторонам, желая убедиться, что никто из Эбботтов не слышал их разговор. – Вы с мамой сможете перемыть им кости по дороге домой. И кстати, мы не породнились.

Слоан приготовилась, что Аттикус на полчаса заведется на тему того, что они с Бенджи не женаты. Но дед не отреагировал.

– Пойду, Бенджи хотел мне что-то показать. Она резко встала и на секунду потеряла равновесие. Аттикус вскочил, чтобы поддержать ее, и чуть не уронил тарелку, стоявшую у него на коленях.

Слоан поблагодарила его и направилась в детскую.

Если Аттикус Эймс был готов пожертвовать едой, чтобы не дать ей упасть, может быть, он относится к ней чуть лучше, чем она думала.

Бен сфотографировал лицо Слоан в тот момент, когда она переступила порог детской. Она вытаращила глаза, открыла рот и прижала ладони к щекам.

– Боже мой! Ты ее доделал! – воскликнула она голосом, полным удивления, недоверия, но только радости, на которую рассчитывал Бен, в нем не было. – Очень красиво.

С принужденной улыбкой она провела кончиками пальцев по спинке колыбельки, вручную изготовленной из березы.

Ее сделал Даллас Гамильтон, местный умелец, превративший свою страсть к изготовлению мебели в международный многомиллионный бизнес. Бенджи пришлось постараться, чтобы закончить детскую к возвращению Слоан, потому что вещи Далласа были очень востребованы, и лист ожидания оказался очень длинным.

Колыбельки стояли у стены, разделенные пеленальным столом, тоже новым. Стены были выкрашены в теплый светло-зеленый цвет, на одной стене была нарисована береза, похожая на те, что виднелись за окном. На ветках нарисованной березы висели настоящие деревянные буквы. Буквы имени «Бейли» были окрашены в розовый цвет, а «Бо» – в голубой. Над каждой колыбелькой был пышно задрапированный шелковый полог соответствующего цвета. Еще в комнате были шкафчик и комодик, тоже березовые, и обтянутое бледно-зеленым шелком уютное кресло-качалка. Каждый предмет мебели был вручную изготовлен самим Далласом Гамильтоном.

– Я не знаю, что сказать, – выговорила она наконец, стоя в центре комнаты и медленно оглядываясь. – Это так не похоже на то, о чем мы говорили. Но это красиво. У меня бы так не получилось.

Ее голос звучал растерянно и грустно.

– Но тебе ведь нравится, да?

– Потрясающе. Как это может мне не понравиться? – сказала она, скорее констатируя факт, чем восхищаясь. Она снова посмотрела на колыбельки. – А что с теми, что я купила?

– Они были очень хорошими, правда. Но когда Даллас предложил сделать и колыбельки, я подумал, что будет здорово, если у детей будут вещи, сделанные специально для них.

– Они чудесные, – нетерпеливо подтвердила Слоан. – Но ты не ответил на мой вопрос.

– Мы бы все равно не стали ими пользоваться, и я подумал, ты захочешь отдать их кому-нибудь. Я пожертвовал их приюту в Гатлинбурге. – Бен подошел к ней и провел ладонями по ее плечам, чувствуя, как она напряжена. – Тебе не нравится?

– Это был просто шпон, купленный на распродаже. Эти намного лучше. – Слоан повернулась к нему, вежливо улыбаясь. – Поблагодари от меня всех, кто над этим работал. Но нам лучше вернуться к остальным. И Бо с Бейли, вероятно, проголодались. А потом мы сможем уложить их в новые колыбельки.

Она неловко обняла его и поцеловала в щеку. И они вернулись к гостям, делая вид, что ничего не случилось.

Слоан подняла голову и посмотрела на часы рядом с кроватью. Был почти полдень. Последнее, что она помнила, – она покормила двойняшек, за окном было еще темно. Но это было несколько часов назад. Почему они не плачут?

Сразу по возвращении из больницы она переехала обратно в свою комнату, потому что та была по соседству с детской. Но Бенджи, кажется, не верил в эту причину, хотя бы потому, что они использовали радионяню.

Слоан скользнула ногами в домашние туфли и побежала в детскую.

Бо и Бейли там не было. Ее сердце упало.

«Не паникуй, – приказала она себе. – Они наверняка у Бенджи».

Она заглянула в его комнату. Там их тоже не было.

Слоан выскочила в гостиную и услышала женский голос, который тихо что-то напевал. Голос был незнакомым.

Слоан быстро пошла на голос и осторожно заглянула на кухню.

Дети были в переноске, стоявшей на кухонном столе. Женщина с заплетенными в косу длинными светлыми волосами, помешивала что-то в кастрюле, стоявшей на плите, и негромко пела детскую песенку.

– Кто вы, черт возьми, и что вы здесь делаете?

Слоан оглядела кухню в поисках чего-нибудь, что можно использовать в качестве оружия на тот случай, если женщина окажется сумасшедшей, пришедшей украсть ее детей.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, Слоан! – воскликнула блондинка, поднимая руки. – Вы, наверное, не помните меня, я Оливия, племянница миссис Хендерссон из Чикаго. Но все зовут меня Ливви.