Риз Райан - В доме нашей любви

Ощущение горячей влажной плоти, обволакивающей его, отозвалось в каждом уголке его тела. Они двигались навстречу друг другу, все быстрее и быстрее, пока взрыв наслаждения не охватил их тела.

Бенджи перевернулся на спину и закрыл лицо рукой, защищаясь от утреннего солнца.

Прошел месяц с тех пор, как Слоан переехала в домик на озере Магнолия. Ему нравилось делить с ней дом и постель, но каждую ночь, когда он засыпал, Слоан возвращалась в свою комнату. Хотя каждую ночь, засыпая, он умолял ее остаться.

В дверь спальни постучали.

– Бенджи, можно мне войти?

Это был забавный вопрос, учитывая, что он постоянно просил ее не уходить.

– Да, – пробормотал он.

Слоан приотворила дверь и заглянула. Выражение ее лица заставило Бена сразу проснуться.

– Что случилось?

– Со мной – ничего. Но там какой-то громила утверждает, что он наш повар.

– Черт!

Бенджи посмотрел на часы. Он и забыл, что назначил встречу гастрономической звезде озера Магнолия! Он должен был приготовить им завтрак сегодня утром.

– Его зовут Марсель. Можешь показать ему кухню и сказать, чтобы начинал?

Из кухни раздалось громкое бренчание посуды.

– Похоже, он уже начал, – раздраженно сказала Слоан.

– И в чем проблема?

– Ни в чем, – ответила она тоном, подразумевающим, что у них вагон проблем.

Бенджи похлопал рукой по постели, приглашая ее присоединиться.

– Так в чем проблема? Тебе не нравится Марсель?

– Как он может мне не нравиться? Я не знаю его. Вот почему мне странно, что он сейчас на нашей кухне готовит нам завтрак.

Он усмехнулся.

– Но ты же не возражаешь против того, что Кэтлин убирается тут два раза в неделю.

– Верно, – призналась она. – Но она просто натирает полы и чистит ванну, а не подвергает сомнению мои хозяйственные навыки. Скажи мне правду: я так ужасно готовлю? Я имею в виду, я знаю, что я, вероятно, надоела тебе с тушеным цыпленком, но ведь он правда вкусный.

– Вкусный. – Он усмехнулся, обнял ее и поцеловал в щеку. – Я просто подумал, что неплохо было бы добавить немного разнообразия в наш рацион. И еще Марсель будет следить, чтобы ты и двойняшки получали сбалансированное питание.

– Но у меня есть кулинарные книги, я могу найти что-то еще.

– Я наблюдал за тобой на кухне. Ты устаешь, тебе трудно стоять, у тебя болит спина. – Бен погладил ее спину, и Слоан замурлыкала от удовольствия. – Если он тебе не понравится, мы откажемся от его услуг. Но дай ему шанс. Скажем, две недели?

Слоан сидела на полу посреди будущей детской, разглядывая пустые стены и любуясь видом из окна, за которым шелестели березы.

Бенджи распорядился вынести из комнаты всю мебель. Кроватки близнецов еще не были распакованы и стояли в коробках возле стены. Слоан наклеила симпатичные фигурки на вешалки и ящички в шкафу. Вся одежда с левой стороны – для Бейли, с правой – для Бо. На нижней полке лежали детские игрушки. Пинетки пеленки располагались рядком на полке выше.

Она жила с Бенджи в домике у озера уже полтора месяца. Каждый день они завтракали и ужинали вместе. Спасибо Марселю, ей теперь не приходилось готовить. Дважды в неделю Кэтлин занималась уборкой. У Слоан появилось время, чтобы посмотреть все фильмы и сериалы, которые она пропустила, пока работала с утра до ночи. Она могла делать что хочет.

Ее мать часто говорила, как ей «повезло», что ее мужчина «купается в деньгах», а заодно и обожает ее и ее еще не рожденных детей.

Но Бенджи не был «ее» мужчиной. Правда, они жили вместе. И часто спали вместе. Но она всегда возвращалась к себе. Они не были парой, и это не было похоже на романтическую сказку. В тот день, когда двойняшки начнут отсчитывать свой второй год, они разойдутся.

Слоан не была похожа на мать. Она сама сможет позаботиться о себе и о детях.

Она почувствовала судорогу внизу живота и охнула. Боль отличалась от всего, что она чувствовала прежде.

– Не нужно волноваться, – прошептала она. Вероятно, это были просто схватки Брэкстона-Хикса. Некоторое время она не чувствовала их – с тех пор, как Бенджи стал контролировать ее питание. Тем не менее она взглянула на часы. Ей нужно было засечь время между схватками.

Она открыла коробку с подгузниками и начала складывать их в специальное отделение пеленального столика, который они купили неделю назад.

Стены все еще не были покрашены, а мебель собрана, но комната уже начинала обретать вид детской. У них было больше месяца, чтобы все доделать.

Следующий приступ боли был сильнее предыдущего. У Слоан перехватило дыхание, и она сползла на пол, держась за пеленальный столик. Часы показывали, что прошло всего десять минут. Ее новый врач, доктор Миллер, посоветовал ей позвонить ему, если схватки будут повторяться четыре раза в час или чаще – это могли быть преждевременные роды, которые представляют опасность для нее и для младенцев.

Она глубоко вдохнула и закрыла глаза, стараясь расслабиться.

Слоан поднялась и медленно пошла на кухню, чтобы выпить воды. Она налила стакан и стала жадно пить, проливая воду себе на грудь.

Боль была такой сильной, что она выронила стакан, он упал на мозаичный пол и разбился. Из глаз брызнули слезы.

Слоан сделала медленный вдох-выдох через нос.

Бенджи улетел в Нью-Йорк на встречу и должен был вернуться уже сегодня. Он настаивал, чтобы ее мать переехала в домик у озера на время его отсутствия, или она сама пожила у Блейка и Саванны. Но Слоан надоело, что все ведут себя с ней будто с больной. Он улетал всего на три дня, а срок у нее был через шесть недель, так что она отказалась.

Держась за живот, Слоан добралась до дивана, откинулась на спинку и закрыла глаза, отчаянно желая, чтобы Бенджи вдруг оказался рядом, взял ее за руку и сказал, что все будет хорошо.

Бенджи бегом промчался через маленькое здание местного аэропорта, прыгнул в такси и понесся в госпиталь.

Ему позвонил Марсель, сказал, что он везет Слоан в больницу, потому что у нее начались преждевременные роды.

Бен проклинал себя за то, что оставил ее одну. Он должен был защищать ее и двойняшек, но не справился с этим. Он не должен был ее слушать, он должен был привезти к ним Эбигейл Саттон или отвезти Слоан к Блейку, даже если бы она отбивалась руками и ногами.

Это была ошибка, которую он не повторит.

Слоан мучилась от жары. Сульфат магния, который вводили ей через капельницу, заставлял чувствовать себя так, будто она сидит в пустыне на солнцепеке. Кожа горела, пот лился ручьем. Срок был чуть больше тридцати двух недель. Ее врач сказал, что они постараются максимально дотянуть до положенных тридцати шести, чтобы по возможности дать двойняшкам нормально развиться. Но на тот случай, если магний не подействует и ей все-таки предстоят преждевременные роды, кололи еще и стероиды – чтобы подготовить легкие малышей.