Мишель Смарт - Моя чужая женщина

– Но почему? Я не понимаю, как он может винить тебя? Ты же был совсем ребенком.

В ее глазах стояли слезы. Слезы сочувствия к нему.

– Мой отец оставил непоседливого десятилетнего мальчика присматривать за таким же непоседливым восьмилетним ребенком. Мои родители бросили своих детей одних, чтобы насладиться приятным ланчем с друзьями. Простить меня означало принять ответственность за случившееся на себя. Но для него проще потерять обоих сыновей, чем признать свою вину. Когда он пожелал мне смерти над могилой Роберто, во мне что-то оборвалось. Я понял, что с уходом брата меня больше ничто не держит в этой семье. И решил, что если я ему не сын, то и имя его не буду носить.

– А твоя мать? – охрипшим голосом спросила Наташа. – Разве ее это не расстроило?

– Тетя Ванесса заменила мне мать. Моя мать вела себя не лучше, чем отец. Она разрешала мне навещать Роберто, когда отец уезжал по делам, но никогда не пыталась за меня заступиться и не настаивала на том, чтобы я вернулся в их дом. Поэтому я выбрал для себя девичью фамилию тети. Она для меня по-настоящему родной человек.

Слезы хлынули ручьем по щекам Наташи, все ее тело вздрагивало от рыданий. А затем в мгновение ока она оказалось рядом и дрожащими руками обхватила его лицо. Ее губы прижались к его рту, но это был поцелуй, продиктованный не страстью, а стремлением утешить.

Прежде чем Маттео мог понять, что происходит, Наташа отпрянула и ударила его по плечу:

– Как ты мог отказаться от всего?

– Что?.. – Ее неожиданные перепады настроения ошарашили его.

– От своей мечты. – Наташа вытерла лицо от слез, но они все продолжали течь. – Ты хотел быть реконструктивным хирургом. Но ты бросил все, ради чего так долго и упорно трудился. Знаю, никакая операция не смогла бы помочь твоему брату, но ты мог бы спасти других людей, попавших в похожую ситуацию. Ты был так предан этому. Деньги никогда ничего для тебя не значили. – Наташа обвела рукой роскошный кабинет. – Ты не хотел всего этого тогда.

Маттео не мог понять, что его обескуражило больше – ее тон, полный презрения, или отчаяние, которое скрывалось за ним.

– Я хотел быть хирургом, и я им стал.

– Хирургом с личным самолетом, яхтой и самой дорогой недвижимостью в Майами? Ради чего это? Чтобы что-то доказать своему отцу? Ведь ты мог стать одним из самых выдающихся хирургов в мире. Но ты променял эту возможность на деньги.

– Вовсе не так, – прорычал он, вскакивая на ноги. – Ты знаешь, как долго я строил свою карьеру. Десять лет я работал не покладая рук. Бывали дни, когда я света белого не видел или не мог чувствовать ног, потому что слишком долго стоял в операционной. Да, я принял решение разбогатеть. И что? Я разработал формулу крема для Роберто, но было уже поздно, черт побери! Все, что я делал, я делал ради него. После его смерти я воспользовался возможностью и выпустил продукт, который отлично справляется со своими функциями. Деньги от его продаж позволили открыть клиники, и это принесло мне еще больше денег. Все, что у меня есть, я получил благодаря тяжелому труду. Так почему я не могу теперь этим насладиться? И да, ты права. Мне приносит огромное удовольствие мысль о том, что мой отец знает о моем богатстве, но не имеет к нему никакого отношения, потому что я отрекся от его имени.

Между ними воцарилась тяжелая тишина. Слезы уже успели высохнуть на лице Наташи, и теперь она просто смотрела на него своими широко распахнутыми голубыми глазами, полными боли.

– Прости меня. Мне не стоило этого говорить. Я не знаю, что на меня нашло.

– Никогда не извиняйся за правду. Ее не всегда приятно слушать, но она всегда лучше, чем ложь.

Маттео взглянул на бледную россыпь веснушек на ее носу и склонил лицо к ней.

Еще никогда он не испытывал такой страсти к женщине. У него было много пассий за последние семь лет, но они ровным счетом ничего для него не значили. Просто приятное отвлечение от суматохи дел, еще одно симпатичное личико, которое оказывалось рядом с ним на фотографии во время открытия очередной клиники…

Наташа была права: он сознательно стремился к богатству, чтобы достичь таких высот, о которых его отцу и мечтать не приходилось. Но только сейчас Маттео понял, что не только это мотивировало его стать успешным.

Все эти годы в его подсознании жила Наташа, та самая женщина, которая растоптала его надежды на совместное будущее и выбрала более состоятельного кузена.

Но теперь он верил в то, что Наташа все-таки вышла замуж за Пьету не из-за денег.

– Семь лет назад ты скрыла правду от меня, – сказал Маттео, проведя пальцем по ее щеке. – Если бы не побоялась сказать правду, кто знает, как бы сложилась наша жизнь? Возможно, мы бы поженились. Или в итоге отдалились бы. Но скоро у нас будет ребенок. Мы теперь навсегда связаны им. Поэтому нам придется быть честными друг с другом. Мы будем ссориться, наши мнения будут расходиться, но ты всегда должна прямо говорить мне то, что думаешь.

Наташа изо всех сил старалась держаться на ногах, которые предательски подкашивались. От теплого дыхания Маттео, от его нежного прикосновения, которое будто обжигало ей кожу, ее бросило в жар. Она поцеловала его в отчаянном стремлении хоть как-то утешить и разделить с ним его боль. И сейчас ей снова хотелось это сделать.

Словно почувствовав ее желание, он склонил голову еще ниже к ней. Их губы находились так близко…

– Я спрошу сейчас кое-что у тебя и требую от тебя полной откровенности, – послышался его горячий шепот.

Ее вдруг охватил страх. Наташа тоже ненавидела ложь. Но все-таки в жизни есть вещи, о которых лучше молчать, иначе они могут разбить чье-то сердце.

Маттео провел рукой по ее спине и, ухватив ее за ягодицу, крепко прижал Наташу к себе. Она немедленно почувствовала твердость его эрекции.

– Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? – прошептал он и, нежно целуя ее в губы, потом в шею, запустил руку в ее густые волосы. – Скажи, мне остановиться?

– Нет, не останавливайся, – выпалила Наташа, не в состоянии больше сопротивляться этому искушению.

Их губы тут же нашли друг друга и соединились в страстном, неистовом поцелуе, который выдавал их обоюдный голод. Она крепко обняла его за талию, сцепив руки у него за спиной. Маттео целовал ее с такой ненасытностью, словно умирающий от жажды странник в пустыне, который наконец нашел оазис с водой.

Через несколько минут он все-таки отстранился от нее и, обхватив ее лицо руками, серьезно заявил:

– Мы не будем заниматься любовью здесь.

Любовью? Наташа понимала – это слово произнесено не в прямом смысле, и все же, услышав его, она почувствовала, что ее сердце радостно встрепенулось.

– Тогда отвези меня домой, – прошептала она.