Барбара Воллес - Обрести свободу у алтаря

— И она напоминала тебе об этом при любой удобной возможности. Или, может, ты забыл, как холодна она была с тобой прошлой весной?

— Она чувствовала себя несчастной.

— Прекрати заниматься самобичеванием. Почему ты должен нести весь груз ответственности в одиночку? Почему она не может разделить ее с тобой?

— Потому что я один виноват во всех проблемах.

— Это не так, черт побери! Я люблю тебя, Томас, но меня безумно раздражает, что ты относишься к ней так, как будто она безгрешный ангел.

— Томас?

Они оба повернулись и увидели Розалинд, стоящую в дверях кухни.

— Я вам не помешала? — спросила она.

— Нет. Сьюзан зашла, чтобы поделиться со мной своими мыслями, но наш разговор уже окончен. Тебе что-то нужно?

— Мэдди говорит, что ты обещал помочь ей завернуть какой-то подарок. Она ведет себя скрытно и отказывается от моей помощи.

— Наверное, потому, что этот подарок она приготовила для тебя. — Он предупреждающе посмотрел на Сьюзан. — Я сейчас вернусь.

— Что ты сказала Томасу? — спросила Розалинд у свой золовки, когда они остались наедине. Она не видела Сьюзан со дня своего возвращения. Лайнус заходил к ним пару раз, но Сьюзан, похоже, избегала встречи с ней. Как и в прошлый раз, сестра Томаса хмурилась и от нее веяло холодом.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда Томас упомянул о вашем разговоре, у него был расстроенный голос.

Сьюзан пожала плечами.

— Мы просто разошлись во мнениях.

Заметив стоящий на плите чайник, Розалинд подошла к шкафчику, достала две кружки и насыпала в них заварку.

— Ты уже купила все необходимое к Рождеству? — спросила она для поддержания разговора.

— Думаю, да, но в последнюю минуту наверняка окажется, что я, как всегда, что-нибудь забыла.

— Мы с Томасом сегодня идем за подарками для Мэдди.

— Он об этом упоминал. Еще он сказал, что к тебе начали возвращаться воспоминания. Должно быть, ты очень этому рада.

— Да. — Только сегодня утром она вспомнила, как однажды праздновала Рождество со своими родителями. — Белых пятен остается еще много, но я рада, что моменты прошлого не стерлись из моей памяти безвозвратно.

— Диссоциативная амнезия — необычайно интересное явление, — сказала Сьюзан. — Даже я, опытный психолог, не перестаю удивляться тому, что делает человеческий мозг, чтобы защитить себя от травматичных воспоминаний. Интересно, узнаем ли мы когда-нибудь, что произошло до того, как ты оказалась в Лохмаре?

— Доктор говорит, что я могу никогда не вспомнить аварию, а также то, что было до и после нее. По правде говоря, я и не хочу этого.

— Я могу тебя понять. Уверена, что Томас тоже хотел бы забыть те ужасные недели. Когда ты пропала, он был убит горем и во всем винил себя.

— В моей аварии никто не виноват, — ответила Розалинд. — Это был несчастный случай.

— Ты же знаешь Томаса. Он привык брать всю ответственность на себя, хотя мы с тобой обе знаем, что в ссоре всегда виноваты обе стороны.

— Ты говоришь о Томасе и обо мне?

Вместо ответа, Сьюзан сняла засвистевший чайник с плиты и наполнила кружки кипятком.

— Томас говорил тебе, почему он возглавил «Коллиерс соуп»?

— Да, он кое-что рассказывал. Я знаю, что у вашего отца случился удар. Что Томас вернулся сюда временно, чтобы его заместить. Но нам пришлось здесь задержаться, потому что ваш отец умер.

— И оставил после себя полную неразбериху. За последние несколько лет он чуть не довел компанию до разорения. Мы с Лайнусом не разбираемся в финансовых вопросах, поэтому мы даже не догадывались, насколько все серьезно. Если бы Томас тогда не возглавил компанию, она уже перестала бы существовать.

— Я этого не знала, — сказала Розалинд.

— Мы стремительно теряли клиентов. Тогда Томас реорганизовал компанию, провел полный ребрендинг. Новая линия продукции — это его идея. Ее цель — привлечь более молодых и состоятельных клиентов, благодаря которым компания удержится на плаву.

— Я понятия не имела, что он находился под таким сильным давлением.

— Возможно, потому, что он никогда тебе об этом не рассказывал.

Розалинд уставилась на Сьюзан.

— Я его жена. Зачем ему было утаивать от меня свои проблемы?

— Я точно не знаю, но у меня есть предположение. Я могу быть с тобой откровенной?

— Да, конечно.

Скрестив руки на груди, Сьюзан пронзила Розалинд взглядом, от которого ей стало не по себе.

— Я думаю, что он пытался тебе сказать, но ты была слишком поглощена жалостью к самой себе и не слушала его.

Розалинд сделала шаг назад, словно получила пощечину.

— Было очевидно, что тебе не нравилось жить в Лондоне, — продолжила Сьюзан. — Эта квартира казалась тебе слишком большой и роскошной. Со дня вашего переезда сюда ты постоянно твердила, как ты хочешь вернуться домой. Думаю, тебе было бы все равно, если бы компания разорилась.

«Это всего лишь мыло, Томас», — услышала Розалинд голос в своей голове. Неужели это была правда? Неужели она действительно не хотела замечать то, с чем имел дело ее муж?

Взяв свою кружку, она посмотрела на Сьюзан поверх нее.

— Я благодарна тебе за откровенность.

— Послушай, я знаю, что ты любишь моего брата.

Розалинд поморщилась. Она еще не разобралась в своих чувствах. Всякий раз, когда она думала, что приблизилась на шаг к их пониманию, новое воспоминание или новая информация тормозили ее.

— Именно поэтому я подумала, что тебе следует все узнать, — добавила Сьюзан. — Прости, если я была груба.

— Я на тебя не обиделась, — ответила Розалинд. — Но тебе не кажется, что, если бы Томас считал, что я к нему несправедлива, он сказал бы мне об этом сам?

— К несчастью, мой старший брат считает, что ты не способна на что-то плохое. Он пошел бы на все для того, чтобы сделать тебя счастливой.

— Будь это так, мы переехали бы в Лондон.

Она сказала это вслух? Она действительно так считала?

Сьюзан самодовольно улыбнулась.

— Я сказала все, что думала.

Как и было запланировано, во второй половине дня Томас и Розалинд отправились за подарками для Мэдди. Они купили большого плюшевого медведя в качестве друга для Бигсби и еще несколько игрушек. Когда они вышли из магазина, Томас сказал:

— Пойдем ужинать. Я забронировал для нас столик в ресторане.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Это просто ужин, Розалинд. Нам обоим нужно поесть.

Ей было не до еды. У нее из головы не выходил разговор со Сьюзан. Неужели Томас действительно жертвовал собой, а она вела себя как капризная эгоистка? Или все же Томас был трудоголиком, который уделял недостаточно внимания своей жене и дочери?

Он повернулся и посмотрел на нее.

— Полагаю, твое молчание означает согласие?

Разве она может трезво мыслить, когда его глаза так очаровательно блестят?