Гизела Ройтлинг - Тени прошлого

Юлия послушно взяла бокал и сделала большой глоток.

— Это немного неожиданно, — сказала она, ставя бокал на столик. — Должна вам сказать, я стала другой, и теперь многое понимаю, чего не понимала раньше. Я поняла, что вас во мне не устраивает: моя фамилия, которая не упоминается в летописи генеалогии европейских благородных домов, моя скандальная профессия…

— Вы вправе бросить мне этот упрек, деточка. — Валеска вдруг посерьезнела, улыбка стерлась с ее губ. — А вы не допускаете, что и я могла измениться? — Она величественно опустилась в кресло и указала Юлии на соседнее. — Думаю, я должна вам многое объяснить. Во-первых, мне очень импонирует, что вы были инициатором разрыва. Ваша самозабвенная решительность и отвага поразили меня. Подозрение, что вы охотились за Александром ради его имени и состояния, было таким образом полностью устранено…

— О Боже!

— Но тогда я не хотела этого признавать. — Принцесса пропустила реплику Юлии. — Я была слишком упряма, и в этом моя ошибка. — Она упрятала руки в карманы длинного платья и долгим взглядом посмотрела на носки своих туфель. — Тяжело стало тогда, когда мой собственный сын воздвиг между нами стену и отдалился от меня. Да, — вздохнула она, — он стал чужим и далеким. Его поведение стало его обвинительной речью. Я подумала, что смогу улучшить атмосферу, если решу хотя бы одну проблему, которая терзала и мучила его. И я послала его в Бастию, чтобы забрать мальчика…

— Так Даниель теперь у вас? — Юлия в волнении далеко наклонилась вперед.

— Да, с Рождества. — На этот раз принцесса не могла не реагировать. — Он хорошо прижился, у детей это происходит быстрее. Но сейчас не об этом. — Она сделала предостерегающий от дальнейших вопросов жест. — Атмосфера стала чище, но легче — нет. Я много думала об этом… — Валеска немного помолчала, а потом отняла свой взор от туфель и пристально посмотрела в глаза Юлии. — И вот результат моих размышлений: я здесь, чтобы сказать вам, что буду рада видеть вас в роли моей невестки.

Глаза Юлии мягко засветились.

— Спасибо! Я так счастлива! Я бы не вынесла, если бы Александр порвал с вами из-за меня!

— Вы милая девочка, Юлия, — с нежностью улыбнулась ей Валеска. — Я не заслужила от вас такого доброго отношения. Но простите старую женщину, которая в свое время многое испытала и ожесточилась. — Легким проворным движением она поднялась с кресла. Она выглядела на пятьдесят лет моложе и напомнила Юлии ту молодую мать на фото, которая улыбалась своему малышу. — Когда мы едем? Завтра в двенадцать десять отправляется скорый поезд. Я предпочитаю дневные поезда.

Юлия вздрогнула. Завтра! Завтра — к Александру! Она будет считать часы, нет, минуты до того момента, когда увидит его. Но она подавила радостное волнение и, подумав, сказала:

— Нет, завтра не получится. — Ее голос звучал крайне расстроено. — Мне надо закончить один материал, который ждут к выпуску в редакции, и передать дела коллеге.

Валеска с уважением посмотрела на нее.

О, ну зачем она провела этот вечер с Жаном, который для нее ничего не значит! Лучше бы сидела и работала, тогда завтра смогла бы поехать к Александру!

— Самое раннее через два дня… — Она прикинула, что впереди у нее еще ночь, и решила: — Нет, послезавтра!

— Ну что ж, значит, послезавтра, — заключила Валеска. — Я вас подожду. В конце концов, немного подышать воздухом Парижа тоже приятно. А теперь я вас отпускаю, а то не выспитесь.

— Сегодня ночью мне в любом случае спать не придется, — улыбнулась Юлия и задумчиво вымолвила: — Интересно, какое лицо будет у Александра, когда я вдруг появлюсь перед ним…

— Лицо счастливого человека, обещаю, — посмотрев на нее, сказала Валеска и проводила до дверей свою будущую невестку.

— А где была бабушка? — спросил Даниель, когда во дворец поступил звонок, чтобы ее светлости подали к вокзалу машину.

— Не знаю, — признался Александр. — Наверное, навещала какую-нибудь приятельницу.

Вообще-то у них не было принято, чтобы мать, оставив лишь короткое сообщение, исчезала на несколько дней. Да и не в ее характере были такие спонтанные отъезды. Но, видно, у нее были какие-то основания. Александр потрепал Даниеля по голове и снова поднялся в свой кабинет, где диктовал секретарю деловые письма. Через полчаса он услышал звук подъезжающего автомобиля и выглянул в окно. Мать выпорхнула из авто, как молодая газель. Александр улыбнулся и повернулся к секретарю:

— Господин Вельберт, продолжим через несколько минут.

Он спустился вниз, чтобы поздороваться с матерью. Она как раз входила в зал. Но не одна. С ней была Юлия! Александр остановился как вкопанный.

— Не делай такого страшного лица, сын. Я пообещала Юлии, что ты будешь выглядеть счастливым!

— Это не так-то просто, да, Александр, когда слишком долго был несчастен?

— Ты приехала, Юлия! Ты вернулась ко мне! — Он едва мог говорить.

— Меня привезла твоя мать.

Александр все еще не мог сдвинуться с места, переводя растерянный взгляд с Юлии на мать и обратно. Но зато влетевший в зал Даниель нимало не растерялся.

— Юлия! — издал он ликующий клич. — Это же Юлия! — И с налету запрыгнул на нее, как когда-то на песчаном пляже Корсики.

Она закружила его, как на карусели.

— Здравствуй, малыш! — Остановившись, она прижала его голову к себе. — Как хорошо, что мы снова встретились!

— Видишь, дядя Александр, а ты говорил! Юлия не могла бросить нас!

— Пойдем, Даниель. — Валеска с ласковым смехом принудила его спуститься с рук Юлии и взяла его ладошку в свою. — Ты совсем забыл про бабушку. А я тебе кое-что привезла!

Даниель собрался было запротестовать, но посмотрел на бабушку и послушно пошел за ней. И только через пару шагов обернулся и озабоченно спросил:

— Юлия, ты больше не исчезнешь?

Юлия и Александр остались одни. Они стояли друг против друга, озаренные счастьем.

— Я все еще не могу поверить, Юлия. Мать разыскала тебя в Париже?

— Да, милый. И она непременно хочет, чтобы я стала твоей женой. — Она лукаво глянула на него. — Если, конечно, ты все еще этого хочешь.

— Хочу ли я?… — Александр заключил ее в крепкие объятия. — Да я чуть не умер от тоски по тебе, Юлия!

— Мне было не легче!

— О, моя Юлия! — Он стал осыпать ее поцелуями, проникновенно шепча: — В глубине души я никогда не верил… что между нами все кончено… я бы просто не выжил!

Он шептал и шептал слова любви, Юлия могла только улыбаться, счастливые слезы текли по ее щекам. Но когда он взял ее губы в свои, она все сказала ему своим поцелуем.

— Ты что, сбрендила? Как это — уходишь? — Питер Вильмс только что не рвал на себе волосы. — Скажи честно, какое издание переманило тебя в Париже?