Гизела Ройтлинг - Тени прошлого

Высотки напротив скрылись за стеной нудной осенней мороси. Поздняя осень… а Париж — «праздник, который всегда с тобой»! Уехать — и оборвать все связи. Уехать — и подвести черту под днями, наполненными любовью. Любовью… у которой нет счастливого конца. Нечего обманывать себя, эта любовь не принесла счастья никому. Ни ей, ни Александру. Несмотря на его страсть и самозабвение. Можно ли вообще построить на любви что-то? Разве это не призрачная фата-моргана?

Если она исчезнет из его жизни, он в конце концов женится на девушке, «равной по положению во всех отношениях», и, наверное, в этом нет ничего плохого. Сколько браков рушилось из-за «неравенства»! И его мать, — непримиримая «настоящая принцесса» Валеска, наконец успокоится. Вот только кудрявый мальчик Даниель!.. Но сильный и уравновешенный принц Александр решит и эту проблему. Это же он — его дядя. Ей пришло время отступить, уйти в тень. А боль? С болью она как-нибудь справится. Не впервой! Она же сильная женщина!

Юлия не знала, сколько прошло времени, до того как кудлатая голова Питера Вильмса снова просунулась в дверь.

— Малышка! Все на высшем уровне! — Он осекся, увидев ее искаженное страданием лицо. — Тебе нехорошо?

— Мне очень хорошо, — криво усмехнулась она, — все это только игра теней! — И выключила настольную лампу. — Так когда мне отбывать в Париж?

Если Питер и был окончательно сбит с толку, профессиональная поднаторелость не позволила ему подать и виду.

— Вчера. То есть завтра. То есть чем скорее, тем лучше. Но понимаешь, мы еще не успели зарезервировать там квартиру…

— Не важно, — горько усмехнулась Юлия. — Сниму на первое время комнату. Мне хватит.

Ей было абсолютно все равно, где она спрячется от Александра фон Равентли.

Александр отряхнул снег с сапог, прежде чем войти в парадную дверь. После обеда он, как и каждый день, работал в своем кабинете. Но вдруг ему все опостылело. Он не мог понять причины приступа удушья и, потеплее одевшись, спустился в парк. Бесцельно кружил он среди заснеженных газонов и одетых в деревянные щиты статуй. Не отпускало. Он углубился в лесную зону, и наконец свежий морозный воздух привел его в чувство. Теперь он сможет снова сосредоточиться над кипами бумаг, которые захватил с собой из мюнхенского филиала их банка на выходные.

Дворецкий Мартин, на протяжении десятилетий верно и преданно служивший семье, принял у него пальто.

— Похоже, снова будет снегопад. — Он покачал гордо посаженной седой головой. — Но боюсь, снег долго не продержится. День-два — и снова будут лужи. Сколько зим у нас уже не было настоящего снега на Рождество!

Александр, слушавший его вполуха, кивнул.

— Скажите на кухне, чтобы мне подали чаю и немного рому.

Дворецкий, чуть поразмыслив, осторожно заметил:

— Ее светлость приказали накрыть в их покоях чай на двоих.

— Да? Значит, мать ждет какую-нибудь приятельницу. — Александр нетерпеливо отмахнулся. — Не забудьте сказать, чтобы мне подали чай в кабинет, Мартин!

Старый слуга огорченно покачал седой головой, глядя вслед хозяину. Раньше у принца всегда находилась минутка для доброго разговора. Что-то идет не так, что-то сильно заботит молодого хозяина — это видно по его глазам и по немилостиво сжатому рту, который уж, наверное, и забыл, что такое улыбка. И старая госпожа отучилась улыбаться и никогда не заговорит о погоде или не спросит о внуках… Нет, нехорошо стало во дворце Хольстенбах!

На верхнем марше разбегающейся по двум сторонам лестницы навстречу Александру вышла принцесса Валеска. Двери в ее комнату стояли открытыми — значит, она ждала его прихода.

— Выпьешь со мной чаю, сын? — Ее голос был каким-то полинялым.

Александр остановился на верхней ступени. В последние месяцы они не проводили время вместе, не считая тех тягостных минут, когда выходили к обеду. Не давая для прислуги повода посплетничать, они вели за столом односложные, ничего не значащие светские беседы.

— Пожалуйста!

Александр встряхнулся.

— Как вам будет угодно, мама, — ответил он официальным тоном.

В апартаментах принцессы было по-домашнему уютно. В камине потрескивал огонь. На невысоком чайном столике горели две свечи в обрамлении рождественского венка из еловых веток. Александра болезненно передернуло. Такие же свечи зажигала Юлия в их последний вечер. Он подавил неуместные воспоминания и опустился в бидермайеровское кресло.

— Я хотела бы с тобой обсудить, — нарушила молчание принцесса Валеска, — какие подарки в этом году сделать нашим служащим.

— Думаю, в этом ты разбираешься лучше меня, мама. Предоставляю решать это тебе. — Его голос звучал более чем безучастно.

Принцесса Валеска была не намерена сдаваться.

— Ты уже поговорил с лесничим по поводу рождественской елки?

— Да, мать, все будет в срок.

Она засыпала его предпраздничными вопросами, и он послушно отвечал на них. Но было ясно, что они нисколько не занимают его и он будет до скончания века отвечать на каждый следующий, нимало не принимая в них участия.

Поток ее вопросов постепенно иссяк. Принцесса допила свою чашку чая и откинулась на спинку кресла. «Я уже, как это ни прискорбно, стара, — думала она, — и, наверное, чего-то не понимаю в этой жизни».

— Ты, должно быть, будешь встречать Рождество не дома? — спросила принцесса, не глядя сыну в глаза.

— С чего ты взяла? — Он удивленно поднял брови. — Где мне еще быть?

Принцесса пожала плечами:

— Возможно, у твоей девушки.

У него больше не было девушки. Не было Юлии, с ее нежной улыбкой, которая, излучая счастье, ждала его в прорехах тяжких будней. Остались одни только тяжкие будни. И письмо от нее, сообщавшее, что она на неопределенное время уезжает в Париж. Получив его, он тогда едва не лишился рассудка. Он бросился было за ней — ее новый адрес в Париже не представлял для него тайны, — но над Альпами, еще и еще раз перечитывая письмо, наткнулся на строчки, в которых Юлия просила не преследовать ее и не пытаться связаться с ней тем или иным образом, и развернул свой самолет.

— С Юлией все кончено. — Он даже не дал себе труда распрямиться.

Принцесса Валеска посмотрела на своего сына. Она ожидала такого ответа, но почему-то он не доставил ей радости.

— И ты винишь в этом меня? Не правда ли, Александр? — У нее еще хватило мужества скривиться в улыбке. — Поэтому между нами пробежала кошка? Поэтому ты предпочитаешь не встречаться со мной? — Она гордо вздернула голову, готовая к отражению упреков.

Но Александр посмотрел сквозь нее, как будто она была расписной китайской ширмой. Через некоторое время он устало сказал:

— Юлия не захотела выйти замуж за того, в чьей семье задают тон высокомерие и спесь. Она предпочла остаться самостоятельной и независимой и совершенствоваться дальше в своей профессии. Поэтому она порвала со мной.