Энн Уилл - Турбулентность

Теодор улыбнулся и вынул из шкафа свои лучшие джинсы и темно-синюю рубашку. Стоя под душем, он все так же абсолютно фальшиво и абсолютно счастливо насвистывал.

Солнце посылало первые лучи на красные земли, когда Теодор припарковал свой джип у пансиона Нелли Браун. Нелли тут же выскочила на веранду, и у него возникло сильное подозрение, что она поджидала его у окна.

— Ну наконец-то!

Теодор приложил палец к губам и качнул головой в сторону джипа, где Тони снова спала, свернувшись калачиком.

— Лучше я отнесу ее в постель, — тихо сказал он.

— Я сама это сделаю. А ты иди быстро в столовую, пока не поздно.

— А что такое? Кофе остынет?

— Иди, остряк!

Нелли вынула ребенка из машины, Теодор придержал ей дверь, и она начала подниматься наверх по деревянным ступеням. Теодор нерешительно постоял минутку у лестницы, потом развернулся и направился в столовую.

Столовая в пансионе была выдержана в бело-розовых тонах. Розовые стены и белые скатерти. Розовый плюш на стульях и на стенах пейзажи в белых рамах. В белых фарфоровых вазочках розовые гвоздики, рядом розовые салфетки в белых кольцах-держателях. Теодор хотел двинуться прямо к стойке, как вдруг боковым зрением уловил темный контраст в этом бело-розовом царстве. Его сердце глухо ударилось в грудь, и он обернулся.

Этого не могло быть! Время вдруг повернуло вспять на шесть недель вопреки всякой логике. Он снова был в ирландском пабе в Сиднее и видел девушку с темными волосами. Только детали отличались — сейчас она стояла к нему спиной, но по водопаду ее волос он сразу понял, что это она. Женщина из его сна! Он стоял в дверях, боясь шелохнуться. Любое движение было невозможным. Даже если он просто пошевелит пальцем, прекрасный сон нарушится.

Она неспешно, словно почувствовав его присутствие, повернулась. И Теодор потерялся в ее сияющих глазах. Он опустил взор, снова поднял его, заметил хлебную крошку в уголке ее рта. Эта малая малость подсказала ему, что перед ним не видение. Ему мучительно захотелось нежно смахнуть ее, а потом, едва касаясь кончиками чувствительных пальцев, обвести контур ее губ и…

— Доброе утро, — сказала женщина.

Он ошибался или ее голос вправду дрожал и в нем слышалось волнение, даже испуг?

— Как вас зовут? — спросил он и, вспомнив о хорошем воспитании, поправил себя: — Простите. Меня зовут Теодор Тейлор.

— Очень приятно. Сабина Бергманн.

Теперь он заметил легкий немецкий акцент в ее речи и понял, что ничего не знает о ней.

— Как вы сюда попали?

— С почтой.

— Вы… почтовый пилот?

Сабина, кивнула. Возникла пауза — они оба искали слова для продолжения разговора. Слова, которые звучали бы безобидно и скрывали то, что сейчас происходило между ними. Молчание затянулось, только их сердца вели диалог.

«Это сон, — убеждала себя Сабина, — это не может быть реальностью!» Потом она заметила едва уловимое подергивание его правого века. Во сне нет места таким мелочам! Значит, не сон. Это случилось! Она нашла его! Она с трудом пересиливала желание подойти к нему и прикосновением пальца остановить подергивание, а потом погладить его по щеке…

Она вздрогнула, когда снова услышала звук его голоса:

— Пожалуйста, простите! — Господи, за что он извиняется? — Еще раз простите, я не хотел вас напугать.

И словно невидимый кукловод дернул за ниточки — в Теодоре проснулась способность к движению. Он подошел к ее столу. Рядом с ним она показалась совсем крошечной.

— Я забыл о воспитанности. — Он протянул ей руку.

Сабина не могла отвести глаз от этого чуда природы, словно впервые видела такое. Его рука была с длинными пальцами и тонкими запястьями, одновременно изящная и сильная. Все ее тело содрогнулось, как от удара током, когда она вложила свою руку в его ладонь. Она даже воочию увидела, как по ней пробежали искры, собрались в ее глазах и разрядом молнии поразили его.

Сейчас он должен ее поцеловать. Ничего другого не может произойти. А если нет, она сама встанет на цыпочки и коснется его губ! Но Теодор уже склонялся к ней. Сабина вытянулась навстречу ему, нежно обняла его за шею и… Какими мягкими были его губы! Она думала, что они будут жесткими и сухими. Должно быть, из-за горьких складок, залегших вокруг уголков рта. И как бережно он ее обнимал! Как осторожно скользил руками по ее спине! Он весь был сплошная нежность! Сабину это потрясло до глубины души.

— Всем доброе утро! — В помещение вошла пожилая дама с перманентом на седых волосах и по меньшей мере двадцатью килограммами лишнего веса. — Надеюсь, не помешала?

Сабина и Теодор отпрянули друг от друга. Дама с любопытством разглядывала парочку. Сабина почувствовала, что краснеет.

— Нет, — солгала она.

Теодор зажмурился, снова посмотрел на толстуху, перевел взгляд с нее на Сабину и обратно. Потом затряс головой и как угорелый бросился из столовой. На улице взревел мотор.

Через пару минут зашла Нелли. Такси уже ждало Сабину, чтобы доставить из Миллерс-Крик к ее самолету.

— А что, Тео уже ушел?

— Да, — хрипло ответила Сабина.

— Жаль. А когда ты снова будешь у нас?

— Не знаю. Может быть, никогда. — Она до сих пор чувствовала на губах его поцелуй, но перед глазами стояло выражение отчаяния в его взгляде, когда он осознал, что делает.

— Вернешься, — уверенно сказала Нелли.

— Почему ты так думаешь?

Ее новая подруга только загадочно улыбнулась.

Двумя часами позже во второй раз за это утро в Кортленде зазвонил телефон.

— Теодор Тейлор, ты идиот, — сообщила Нелли.

— Премного благодарен, — вернул ей Теодор. Он чувствовал себя бесконечно исчерпанным и в то же время таким возбужденным, что о сне не могло быть и речи. — И на чем же основывается столь неблагоприятный диагноз?

— Ты по уши влюбился в женщину и сбежал от нее.

— Что за чепуха, Нелли? Ни в кого я не влюблен!

— Ах нет? И никакой паники?

— Ни малейшей.

— Почему же ты тогда забыл у меня свою дочь?!

Сабина откашлялась от пыли, застрявшей в горле, и в бешенстве посмотрела на Джека Фэнси:

— Но я приземлилась полчаса назад! Они стояли все трое в конторке «Голден эйр» — Чарльз Гольдблюм, Сабина и Джек. Каждое короткое совещание превращалось в спор между двумя пилотами — это стало уже обычным делом. Сабине требовалось все больше усилий, чтобы сдерживаться.

— Почему бы тебе не выполнить этот заказ?

Джек Фэнси лицемерно усмехнулся:

— Боюсь, мотор на моей машине барахлит. Боб должен ее осмотреть. Согласен, Чарли?

Сабине все было ясно: сегодня мотор, вчера закрылки, которые странно громыхали, до этого… Нет, перечислять бессмысленно! К чему продолжать список бессовестной лжи? И всем в этой комнате это известно.