Энн Уилл - Турбулентность

— Подожди, — сказал он глухим срывающимся голосом.

Он быстро подошел к своей лошади, вынул из седельной сумы покрывало и расстелил его у ног. Потом отступил на шаг и начал нетерпеливо раздеваться. Она стояла, боясь пошевелиться, и молча смотрела на него. Теодор сбросил мягкие сапоги светлой кожи, стянул джинсы, носки и черные спортивные трусы с голубой полосой — все это не отводя от нее взгляда. Потом на мужской манер снял через голову рубашку и теперь стоял перед ней, обнаженный, как Адам. Сабина протянула было руку, чтобы коснуться черных курчавых волосков на его груди, но что-то в его глазах остановило ее. Это был разгорающийся лесной пожар, и она поняла его взгляд. Поспешно и она выскользнула из своей одежды, представ перед ним Евой. Так стояли они друг против друга, и их глаза ласкали тела крепче и упоительнее, чем это сделали бы руки.

Наконец Теодор сделал шаг ей навстречу и следующим движением уже опрокинул ее на покрывало, и она была готова к любви. Он хотел целовать ее губы, гладить ее тело, но она решительно притянула его к себе, как если бы знала, что у них мало времени. Они любили друг друга бешено и неистово. Он исследовал ее глубины, а она открывалась ему. Ей уже хотелось последней близости, хотелось принять его всего в себя, как вдруг показалось, что он останавливается.

— Нет! Нет! — закричала она.

Но Теодор только поддразнивал ее. Он изогнулся дугой, снова вернулся к ней и довел ее до неистовства. Два крика слились в один, и звезды попадали на землю.

Холодная пустынная ночь быстро осушила пот на их телах. Сабина стала мерзнуть и хотела теснее прижаться к нему, но… там была пустота. Ни теплого мужественного тела, ни эвкалиптового леса, ни звездного неба. Она открыла глаза и поняла, что с нее сползло одеяло в маленькой пригородной гостинице. Сон! Ее ночь любви с Теодором была всего лишь сном! Глазами, полными слез, она уставилась в потолок. Но все было таким реальным! Она все еще ощущала на кончиках своих пальцев жесткую упругость его волосков, ноздри щекотал его запах — смесь пота, трубочного табака и лосьона. Сабина отдалась своему отчаянию, слезы медленно текли по щекам, увлажняя разметавшиеся по подушке волосы.

Она снова и снова перебирала в памяти мельчайшие детали своего сна и вдруг вспомнила, что Теодор ей что-то там сказал, в самом начале, когда они скакали по ущелью… «Не бойся, любимая! Мы пробьемся!» Сабина села на постели и улыбнулась. Это не просто слова, это послание! Она уверена. И прежде чем снова заснуть, она тихо прошептала:

— Да, любимый, мы пробьемся!

На следующее утро Сабина не забыла своего сна, но при свете дня все казалось другим. «Просто вчера был трудный день, я вымоталась, вот и потеряла рассудок, — подумала она. — Пора браться за ум и окунаться в реальную жизнь!»

Но в самом дальнем уголке своего сердца она сохранила память о ночи любви, мечту о любви.

— Папочка! — Тони радостно бежала навстречу. — Ты вернулся!

— Здравствуй, принцесса! — Теодор Тейлор прижал дочурку к груди и на миг почувствовал себя счастливым. — Меня ведь не было всего два дня, а не два месяца.

— Но я так скучала. Жутко скучала!

— Может, дело в том, что Нелли приготовила тебе недостаточно мороженого? — подначил он.

— Мороженого были горы, но я соскучилась по своему пони.

— Ага! Вот это уже ближе к делу. — Теодор подмигнул Нелли, выходящей к ним с кухни.

— Привет, Тео! — Ее взгляд был долгим, изучающим, но Теодор отвел глаза и улыбнулся:

— Как Тони? Не доставляла хлопот?

— Да что ты! Твоя принцесса самая милая, послушная девочка к западу от Эллис-Спрингс. Правда, малышка?

— Мне уже восемь лет, — гордо надулась Тони. — Я уже не малышка!

— Извини, не права, — охотно согласилась Нелли. — Ты у нас большая. А через десять месяцев тебе будет уже девять.

— Через девять с половиной!

Теодору стало не до улыбки. «Как быстро летит время! — подумал он. — Не успеешь оглянуться, как рядом с тобой окажется юная дама. У которой будет своя жизнь, и отец ей станет уже не нужен. Что мне тогда делать?» Внезапно будущее показалось ему бесконечной голой пустыней, и, несмотря на жару, по спине побежали мурашки.

Он снова подумал о Линн. О том, как сегодня на рассвете карабкался через стену кладбища, чтобы положить цветы на ее могилу. Он посидел с ней, попросил прощения, что пришел на день позже. Но вчера его точно подстерегали там репортеры и набросились бы на него, как свора диких динго. Потом ему вдруг стало неловко, что он вот так сидит и беседует с умершей женой. Особенно же потрясло его то, что именно этим утром он понял, как она далека, бесконечно далека… «Надеюсь, с тобой все хорошо», — прошептал он на прощание и исчез с кладбища тем же путем, что и появился.

Больше его ничего не держало в Сиднее. Он поехал в аэропорт и улетел первым же рейсом на Таунсвилл. Только после взлета позволил себе снова подумать о темноволосой девушке из паба. И порадовался, что самолет уже в воздухе, иначе он совершил бы глупость и бросился ее разыскивать. До Клонкарри он благополучно проспал, а потом, когда почтовый самолет взял его на борт до Миллерс-Крик, разговорчивый пилот отвлек его от навязчивых мыслей. Тот знал все новости и сплетни на пятьсот миль вокруг и с удовольствием делился ими. И все же. Образ той девушки все никак не шел из головы. Черноволосая красавица со светлыми глазами. Голубыми? Серыми? В полумраке паба он не разглядел. А очень хотелось бы решить эту загадку…

На мгновение у него закружилась голова, свет в глазах померк, и по спине снова прокатился холодок.

— Слышишь меня, Тео? Не хочешь отдохнуть и выпить чего-нибудь освежающего? У меня как раз готов чай со льдом.

— Нет, Нелли, спасибо. Я всего лишь устал с дороги.

— Я мигом! — поняла его Тони и умчалась наверх за своими пожитками.

— С тобой правда все в порядке? — Нелли обеспокоенно посмотрела на него.

— Хм.

— В банке все удалось?

— Да, получил кредит на расширение фермы.

— Понятно. А вообще?

— Что — вообще?

— Да ладно, Тео! Мы тоже читаем газеты.

Усталость навалилась на него, он обессиленно прислонился к косяку:

— Тони знает?

— Нет, конечно. Уж об этом я позаботилась.

— Спасибо, Нелли. За все спасибо.

— О чем разговор! Мне нравится возиться с малышкой. Скажи-ка, дружок, а ты там ни с кем не познакомился? — сменила тему Нелли.

— Не пришлось. — И это было правдой: он не узнал имени той девушки из паба. «Потому что ты трус! — пронеслось в его голове. — Вместо того чтобы бежать, надо было подойти к ней!» Но момент тогда был неподходящий…

— Странно, — сказала Нелли, — я была уверена…

— Вы придумали имя для пони? — не дал ей договорить Теодор.