Кенди Шеперд - Праздник нечаянной любви

— Но, если ты это сделаешь, я могу существенно облегчить тебе жизнь, — возразил он.

— Для меня единственной причиной для брака может быть любовь. Но любовь не входит в наше уравнение. Уже по одной этой причине я не могу выйти за тебя.

— Это твое последнее слово? Элиза кивнула.

— Тогда жди моего адвоката.

С лица Элизы — и без того очень бледного — сбежали последние краски. Она вскочила с кровати, но с трудом смогла устоять на ногах, потому что ее шатало как пьяную. Тем не менее она оттолкнула протянутую руку Джейка и бросила на него гневный взгляд.

— Ты меня слышала, — сказал он. — Я буду добиваться опекунства.

— Ты не можешь получить опекунство над неродившимся ребенком, — воскликнула Элиза высоким дрожащим голосом.

— Ты скоро увидишь, что я могу сделать, — ответил Джейк, направляясь к лестнице. Скользкие ступеньки. Слишком опасные. Она не будет вынашивать ребенка в этом доме. Джейк старался не слушать внутренний голос, подсказывавший, что этот дом гораздо безопасней того социального жилья, в котором вырос он сам. У его ребенка должно быть только все самое лучшее.

Элиза подняла руку, делая слабую попытку его остановить.

— Джейк, ты не можешь так уйти.

— Я уже ушел, Элиза. А тебе предлагаю лечь в постель. Через час здесь будет сиделка из агентства. Я нанял ее по предписанию врача. Увидимся в суде.

Поднимаясь на лифте на двадцать третий этаж престижного здания в самом сердце делового центра Сиднея, где находились офисы лучших юридических фирм, Элиза положила руку на живот, словно хотела защитить его. За последние три недели она не слышала от Джейка ни слова. Они контактировали только через своих адвокатов. Исключение составляло полученное по электронной почте письмо.

Сейчас она направлялась на встречу с Джейком и его адвокатами, чтобы закончить составление документов и обговорить детали соглашения об опеке и содержании неродившегося ребенка по фамилии Данн.

Должно быть, Элиза побледнела от мысли о предстоящей конфронтации, потому что ее адвокат ободряюще пожала ей руку. Чтобы представлять свою сторону в этой битве, Джейк нанял самого дорогого адвоката, принадлежавшего к хорошо известной адвокатской семье из Сиднея.

Его письмо было вызывающим: «Элиза, ты уверена, что можешь позволить себе не выходить за меня? Ты же разоришься на одних адвокатах». Однако, замкнувшись в узком кругу миллиардеров, где безраздельно царила власть доллара, Джейк не понимал, что не все и не всех можно купить. Кузина Элизы — блестящий семейный адвокат. Мари так возмутило поведение Джейка, что она согласилась представлять интересы Элизы не за гонорар. Они договорились, что «Королевы вечеринок» организуют потрясающую вечеринку на двадцать первый день рождения дочери Мари.

Войдя в большую, обставленную традиционной мебелью переговорную, Элиза сразу увидела Джейка. Сердце екнуло так сильно, что ей пришлось ухватиться за спинку одного из стульев, расставленных вокруг переговорного стола. Он возвышался во весь свой рост на фоне панорамного окна от пола до потолка, из которого открывался прекрасный вид на залитую утренним солнцем сиднейскую гавань. Совсем близко виднелся мост, и Элизе показалось, что она могла бы дотянуться до него рукой.

Джейк был одет в темно-серый деловой костюм, пиджак безупречно сидел на его широких плечах. Его волосы — теперь они казались темнее и утратили золотистый оттенок — слегка находили на воротник. И никаких ангельских крыльев… Скорее раздвоенный хвост и темные рога демона, все три последних недели нещадно терзавшего ее своими требованиями.

Джейк обернулся на звук открывшейся двери, и на какую-то секунду их взгляды встретились. В его глазах мелькнуло узнавание и еще что-то, исчезнувшее сразу же, как только она это заметила. Возможно, сожаление. Но потом его лицо приняло равнодушное выражение. Они холодно поздоровались.

Сознание Элизы, до этой минуты твердо настроенное его обвинять, в очередной раз оказалась в плену ее либидо — она ни на секунду не согласилась бы поверить, что это голос сердца — снова вернувшегося к жизни при виде этого красивого мужчины, который был ее любовником в те прекрасные четыре дня. Как предательски вело себя либидо, подчиняясь чарам этого человека! Любовника, ставшего ее врагом.

Помощник его адвоката выдвинул ей стул. Прежде чем сесть, Элиза расправила плечи и приняла гордый вид. Ее сшитое на заказ темно-синее платье с большим белым воротником и складками в нужных местах было скроено так, чтобы удачно подчеркнуть растущий живот. Она надеялась, что это молчаливое послание будет достаточно громким и ясным — владелица приза она.

Но одновременно с демонстрацией того, что главный козырь у нее, на Элизу внезапно нахлынула волна необъяснимой тоски по Джейку. Ей очень хотелось разделять с ним все радости и сложности беременности. Представляя себя в роли незамужней матери, она не думала, что будет чувствовать себя так одиноко. В животе возникло ощущение странного беспокойства, и Элиза подумала, что ребенок начал толкаться. Для пятнадцати недель такая активность была преждевременной. Перед ней вдруг возник образ Джейка, кладущего руку на ее живот с выражением радостного ожидания на лице в преддверии того, как он почувствует первые толчки крошечной ножки их ребенка.

Нет, это возможно только в параллельном мире. Она интересовала его только в качестве инкубатора.

Интересно, думал ли Джейк, как на практике будет общаться с их сыном или дочерью? Такое впечатление, что им двигало единственное желание восполнить все, чего он сам был лишен в детстве из-за своего презренного отца. Он хотел насильно навязать ей определенный образ жизни, хочет она этого или нет.

Но что, если их ребенок, который может оказаться таким же умным и упрямым, как его родители, захочет жить по-другому? Что, если он вырастет таким же независимым, как Элиза или его бабушка по линии отца — мать Джейка?

Встретится ли она когда-нибудь с его матерью? Маловероятно. Разве что она будет присутствовать, когда Элиза будет передавать ребенка Джейку на время предписанных судом визитов.

Элизу пронзило болезненное ощущение неправильности всего происходящего.

Джейк уселся на стул прямо напротив нее. Его адвокат занял место справа. Это было его молчаливое послание. Противостояние, как на поле битвы. Ну, давай, нападай, призвала Элиза.

К счастью, блестящий полированный стол темного дерева был достаточно широк, чтобы исключить возможность того, что они могли коснуться друг друга коленями или обувью. Потому что, несмотря ни на что, ее треклятое либидо по-прежнему жаждало его прикосновений. Это выходило за рамки психического здоровья…