Морин Чайлд - Ночь дерзких открытий

Теперь она ощущала руки Шона, как кандалы. Ей нужно было остаться одной, продышаться.

— Отпусти меня!

— Нет! Поговори со мной!

— О чем? Я вижу, что мой отец уже рассказал тебе обо всем.

— Нет, не обо всем, — возразил Шон, разворачивая ее лицом к себе. — Он не мог сказать мне, почему ты держала свой брак в тайне от меня.

Она не могла смотреть ему в глаза. Как она могла рассказать ему о своем покойном муже?

— Мой брак не имеет никакого отношения к тому, что произошло между нами.

— Ты так думаешь? — Он взял ее за подбородок и поднял ее лицо вверх так, чтобы она смотрела ему в глаза. Кейт не понравился их гневный блеск. Но она разглядела в них и следы боли.

— Хорошо, а когда я должна была сказать тебе об этом, Шон? До секса или сразу после?

— Это был не просто секс, Кейт. — Его руки на ней сжались еще сильней. — То, что произошло между нами, больше чем секс, и ты должна была сказать мне. Да у нас было полно времени, пока мы были заперты там, в гостинице.

Да, он был по-настоящему зол. Но вместо того, чтобы попытаться успокоить его, она начала распаляться сама.

— А каким образом мне следовало донести до тебя эту информацию, Шон? Может, так: «Помоги мне донести ковер наверх, и, кстати, я уже рассказывала тебе, что я вдова?» Да отпусти ты меня уже!

Он послушно опустил вниз свои руки, и Кейт сделала несколько шагов назад. Шон не двигался. Он просто стоял на месте — высокая фигура с застывшими, как будто из камня вырезанными чертами.

— Я не обсуждаю этот вопрос вообще, Шон, — выпалила Кейт. — Ни с кем. Он умер, и часть меня умерла вместе с ним.

— Кейт…

— Нет, — резко возразила она, вытянув руку вперед и прерывая его. Она сделала это. Открылась своему прошлому. Воспоминания о Сэме переплелись с мыслями о Шоне в единый клубок боли и сожаления.

Почему она полюбила его? Когда она потеряла Сэма, ей было очень плохо, и она понимала, что боль от разрыва с Шоном будет еще сильнее не только потому, что ее чувства к Шону перевернули всю ее жизнь. Причиной боли будет еще осознание, что он жив и здоров, но не с ней.

Поэтому, борясь с болью в сердце, она сказала:

— Если ты хочешь знать все, так успокойся и слушай. Мы были счастливы. Сэм был добрый, великодушный человек. Мы прожили в браке несколько лет. Потом на стройке произошел несчастный случай, в результате которого он погиб. Это произошло два года назад. Когда он умер, мои мечты о детях и семье умерли вместе с ним.

Сказав это, Кейт в отчаянии отвернулась.

Глаза Шона сузились, и его подбородок дернулся, как будто он хотел что-то сказать. Она почувствовала на себе его взгляд и услышала его хриплый голос, произнесший:

— Пока ты не поняла, что беременна.

— Да. — Кейт положила руки на живот. — Этот ребенок — настоящее чудо, Шон. Мечты, которые я похоронила, ожили благодаря ей.

— Поэтому ты мне ничего не сказала. — Шон сделал два стремительных шага в направлении Кейт и встал прямо перед ней. — Раз ты мне сразу ничего не сказала о ребенке, то могла потом утверждать, что это ребенок Сэма.

Голова Кейт дернулась, как будто ее ударили по лицу. Ее горло сковал спазм, и ее замутило. Она пыталась сделать вдох и благодарила Бога за то, что сейчас дул резкий, холодный ветер, который осушал ее слезы еще до того, как они могли покатиться по ее щекам. Глядя в лицо стоящего перед ней мужчины, которого, как ей казалось раньше, она знала как очаровательного покорителя женских сердец, она понимала, что он прав!

Он разгадал ее план и уличил ее во лжи. Кейт видела, какую внутреннюю боль испытывал Шон. Ее игры разума не привели ни к чему хорошему. Она действительно представляла себе, что эта девочка будет ребенком, которого она и Сэм так отчаянно хотели. И Шон в этих играх был совершенно лишним. То, что между ними произошло, было приятной случайностью без обязательств. Как она могла потом сказать ему, что она беременна? Он бы решил, что она хочет его денег.

«Но это не было случайностью!» — шептал ее разум. И эта мысль пугала Кейт.

В те дни, когда они оказались в снежном заточении, Шону удалось раскрыть ее сердце, ее разум, ее душу. Он сумел затронуть те внутренние струны, о которых она даже не догадывалась, и это ее тоже страшило. Поэтому она нашла выход, как избавиться от страха: она давала ему знать о себе, только если это касалось бизнеса.

Поэтому сейчас она призналась сама себе в том, что его гнев и его боль были совершенно обоснованны.

Она могла бы начать спорить, чтобы убедить его в обратном, но не стала. Ложь не помогла бы ей ни сейчас, ни в дальнейшем.

— Боже мой, — сказала она, качая головой. — Ты прав, Шон. Я действительно представляла себе, что это ребенок Сэма. Мы хотели, чтобы у нас была настоящая семья, и, когда он умер, я почувствовала себя обманутой. А мы с тобой провели вместе всего несколько дней. И то, чем мы занимались, происходило как будто не со мной, поэтому я и постаралась таким образом спасти свой внутренний мир. К тому же ты четко произнес, что не хочешь семью. И я подумала, зачем я буду говорить тебе о ребенке? Зачем буду впутывать тебя во все это? Теперь я понимаю, что была не права. Я должна была сказать тебе.

— Да, — сухо произнес он. — Ты должна была сказать мне. Но о некоторых вещах тяжело говорить. Тяжело вспоминать.

Что он сейчас имел в виду? Он говорил о ней или о своих собственных секретах? Неужели он не раскроет свою душу, как это сделала Кейт?

— Ты все еще любишь его?

— Что? — Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Я имею в виду Сэма, — ответил Шон, буравя ее взглядом. — Ты все еще любишь его?

— Я всегда буду любить его, Шон, — сказала она, понимая, что Сэм более чем заслужил ее любовь. — Он был моим мужем, и он умер. Я не могу просто взять и перестать вспоминать его.

Сэм был первой любовью в ее жизни, и она всегда будет помнить его. Но ее чувства к Шону были гораздо глубже, интенсивнее. Поэтому сравнивать ее любовь к Сэму и ее любовь к Шону было просто бессмысленно. Сэм был нежным и мягким, как пламя свечи. Шон был как солнце — обжигающе горяч и небезопасен для тех, кто рисковал приблизиться к нему.

Но ее любовь заставляла ее рисковать.

Шон подошел к ней еще ближе, и Кейт вздрогнула. Не от ветра, не от холода, а от огня, которым горели глаза Шона. Как же она любила его, понимая, что не должна! Понимая, что она должна прекратить все отношения с ним.

Он положил руки ей на талию и прошептал:

— О ком ты думаешь, Кейт, когда я целую тебя? О Сэме? Или обо мне?

Неужели он мучился все эти дни из-за этого? Как ему пришло в голову, что она могла думать о ком-то еще, когда он прикасался к ней? Неужели он не чувствовал, что она в его власти?

Она нежно положила руку ему на лицо и сказала правду:

— Ты не знаешь? Ты не чувствуешь это, когда дотрагиваешься до меня? О тебе, Шон. Только о тебе.