Оливия Гейтс - Королева соблазна

Как только он шагнул к ней, она подняла руку, чтобы остановить его, боясь, что он снова к ней прикоснется.

— Но я больше не буду мириться с ситуацией, которую ты создал. Я не могу существовать в подвешенном состоянии. — Анастейша помолчала, чтобы набраться смелости и закончить: — Все зависит от тебя. Так было всегда. Но на этот раз тебе придется выбирать, Иван: либо ты остаешься со мной, либо отпускаешь меня.

Сердце Ивана колотилось как сумасшедшее.

Анастейша хочет его. Она жаждет его с первой ночи, которую они провели вместе. Но сегодня их отношения зашли в тупик. И ее настойчивость его убивала.

Сильнее всего он хотел подхватить ее на руки, уложить на кровать и заниматься с ней любовью. Но он не настаивал на близости, потому что привез сюда Анастейшу не ради себя, а ради нее самой. Потому что он не желал усложнять расставание с ней, когда она решит его оставить.

Теперь она предоставила ему выбор. Либо быть с ней, либо отпустить ее.

Он должен отпустить Анастейшу. Она выздоровела. Ей следует вернуться к обычной жизни вдали от него. Он обязан отпустить ее, хотя ее глаза умоляют его этого не делать.

У него не осталось сил сопротивляться своему желанию. Анастейша хочет его. Если он сейчас возьмет ее, а потом она передумает, удастся ли ему с ней расстаться? Сумеет ли он снова уйти от нее?

Пока он судорожно размышлял, она зажмурилась, а потом отвернулась и направилась в ванную комнату. Он наблюдал, как медленно она идет, словно испытывая боль.

Иван тоже боялся пошевелиться, чтобы не выпустить наружу водоворот бушующих страстей. Потом он услышал, как она включила душ, и тут же представил ее обнаженное тело под струями воды…

Он жаждал овладеть ею и заставить снова плакать от удовольствия.

Но он понимал — Анастейша больше не поддастся искушению. Ей не нужен просто секс.

Иван почувствовал, что теряет остатки благоразумия. Если она хочет его, он будет с ней.

Иван вошел в ванную комнату, и его сердце чуть не выскочило из груди.

Анастейша стояла в большой душевой кабине, спиной к нему, прижавшись лбом к мраморной стене, словно не могла выдержать напор горячей воды. Не видя ее лица, он понял, что она плачет.

Она не плакала уже несколько недель. Она научилась говорить об Алексе без слез в глазах и надрыва в голосе. А Ивану удалось снова сделать ее беззащитной, и она чувствовала себя уязвимой и беспомощной. Но он не мог сообщить ей того, что ляжет на ее плечи еще большим грузом. Если она узнает о его прошлом, то будет сильнее страдать.

Но это не единственная причина. Он должен оставаться честным с самим собой. Иван боялся, что она ужаснется и оттолкнет его, когда узнает всю правду.

Медленно подходя к ней, он вдруг понял, что страх быть отвергнутым — основная причина его скрытности. Ведь только поэтому он бросил ее несколько лет назад. Вероятно, он боялся, что если она узнает, какой он, то с облегчением избавится от такого монстра и постарается найти ему замену.

Анастейша назвала его собакой на сене. Оказывается, он намного эгоистичнее, чем предполагал.

Но даже зная об этом, он ничего не может с этим поделать. Даже если он преодолеет неприязнь и откроет Анастейше уродство и безумие, что творилось в его прошлом, она лишь сильнее разволнуется. Поэтому он не будет ее волновать.

Пусть Иван не может удовлетворить ее любопытство, но он предложит ей то, без чего они оба не смогут жить. Всепоглощающую близость, которую они не почувствуют ни с кем другим. По крайней мере, он готов дать ей это сейчас. Пока она его еще хочет. Пока она не знает, каков он на самом деле.

Иван начал расстегивать рубашку. Когда он открыл дверцу душевой кабины, он был по-прежнему одет, но с трудом сдерживал желание прикоснуться к Анастейше.

Все произошло мгновенно. Он шагнул в кабину и сразу промок под струями воды. Анастейша ахнула, и он крепко прижал ее к себе. Вскрикнув, она повернулась к нему лицом. В ее глазах, заполненных слезами, читался невысказанный вопрос.

Иван произнес:

— Я не могу тебя отпустить.

Он попытался снова прижать Анастейшу к себе, но она уперлась дрожащими руками в его мокрую рубашку.

— Я не хочу, чтобы это была единственная причина.

— Я всегда поступал так, как лучше для тебя. Запрещая себе встречаться с тобой все эти годы, я прошел через ад. Потом я потерял Алекса и думал, что потеряю тебя.

Иван рассчитывал, надеялся, что его признание успокоит ее и объяснит его поведение. Но то, что она сделала в следующую секунду, ошеломило его так, что у него замерло сердце.

Анастейша изо всех сил залепила ему пощечину.

Он получал удары и посильнее. Но пощечина от Анастейши унизила его, потому что он осознал, как сильно он ее обидел.

Она с негодованием смотрела на него сквозь струи воды, ее разъяренные глаза были самыми красивыми из тех, что он когда-либо видел.

— Это тебе за все годы ада. — Она в ярости ударила его руками в грудь. — А это тебе напоминание о том, чтобы ты прекратил решать за меня. — Анастейша продолжала его колотить, словно желая сломать барьеры, которыми он от нее отгородился. — Это тебе за то, что ты бесишь меня своими противоречиями, думая, что защищаешь меня. — Она схватила Ивана за волосы и заставила опустить голову, а потом жадно поцеловала в губы. — Это тебе за то, что ты спас меня. И за то, что я хочу только тебя. Ты одновременно лучшее и худшее, что случалось в моей жизни.

Прежде чем Иван успел привыкнуть к ее молниеносной смене настроения, Анастейша снова оттолкнула его от себя и разорвала на нем рубашку.

— Это за то, что ты вошел сюда одетым. — С трудом переводя дыхание, она набросилась на него и стала целовать и покусывать. — За то, что снова заставил меня ждать.

Схватив Анастейшу одной рукой за запястья, Иван поднял их у нее над головой, прижимая к мокрой стене, а другой принялся страстно ласкать ее красивое тело. Вскоре он стремительно избавился от оставшейся одежды, встал перед Анастасией на колени и посмотрел на нее как на воплощение всех его фантазий.

— Анастейша… — Он повторял ее имя как молитву.

Встав, он приподнял ее, и она прижалась напряженными сосками к его мускулистой груди. Поцеловав ее в губы, Иван произнес:

— Тебе не придется больше меня ждать, душа моя. Никогда.

Он помог ей обхватить его ногами за бедра и быстро вошел в нее. Как только он начал двигаться, она прикусила его губу.

— Не надо осторожничать, Иван. Поторопись.

Он ускорил темп, слушая ее крики мучительного ликования. Снова и снова входя в нее, он жадно целовал ее в губы и слушал ее стоны. Все прошедшие годы он жаждал испытать это сладостное безумство и сейчас чувствовал, как теряет голову.

— Без тебя я схожу с ума, Иван. Я не могу без тебя.