Морин Чайлд - Жених только на словах [litres]

– И что это значит? Ты переходишь все границы! – разозлилась бабушка.

– Я знаю, где находятся границы, но они не должны стоять на пути у удовольствий, – возразила Линда.

Этот спор мог длиться всю ночь. Обе пожилые дамы мало что так любили, как поспорить друг с другом. А пока они говорят о своем, они хотя бы не будут интересоваться ею. Келли получила шанс немного отдохнуть от непрерывного вранья, но теперь ей пришлось думать о том, как все это преподнести Мике. Интересно, есть ли вообще возможность объяснить подобное нагромождение лжи вокруг его фигуры?

– А когда свадьба? – внезапно спросила Линда.

– Она моя внучка, – строго сказала бабушка. – Так что вопросы здесь задаю я. Когда помолвка будет у Дебби, наступит твоя очередь. Келли, милая, а когда свадьба?

На самом деле кузина Келли, Дебби, уже заявила, что не станет выходить замуж, потому что в этом случае бабушки сведут ее с ума. И Келли хорошо ее понимала. В конце концов, она ведь уже пережила одну свадьбу, когда бабушка меняла планы каждый день. Если она когда-нибудь все же снова соберется замуж, она сбежит. В Вегас, например.

Но сейчас бабушка ждала ответа, и ей снова пришлось лгать.

– Ну, свадьбы в ближайшее время не будет. Мика пока работает над книгой, а потом у него другие дела… – Да уж, звучит слабовато. Какие еще дела могут быть у писателя? – Книжный тур и исследования для следующей книги, так что мы, видимо, не сможем пожениться в ближайшие полгода. А может, и год.

– Чудесно, – сказала бабушка. – Значит, у нас есть время подготовиться. Свадьба, разумеется, будет в особняке…

– Да, конечно, – согласилась Келли.

– Или, – вступила в спор Линда, – можно сыграть свадьбу на берегу океана, здесь, во Флориде.

– Не знаю, тетя Линда…

– Хочешь свадьбу на пляже? – фыркнула бабушка. – Песок в туфлях, испорченную ветром прическу, гадящих повсюду чаек?

– Но это же так романтично, – продолжала настаивать Линда.

– Это грязно, – возразила бабушка.

Погрузившись в спор, дамы даже не заметили, что Келли молчит, и это было кстати. Она отнесла вино в гостиную, плюхнулась на стул и лишь вполуха прислушивалась к тому, что говорят бабушка и тетя. Вряд ли она теперь услышит что-нибудь иное, чем обсуждение планов на ближайшие четыре месяца – пока Мика не уедет, и она не сможет разорвать воображаемую помолвку. При условии, конечно, что она уговорит его пойти на это. А если нет? Ей придется расписаться в своем безумии. Никакие другие извинения ее семья не примет.

Келли стала привыкать к чувству вины. Оно поселилось где-то на дне желудка, и никакое вино его не утопит.

Бабушки тем временем обсуждали свадебные платья. Линда настаивала, что белый вышел из моды, к тому же Келли уже не невинна, как ни крути.

Келли фыркнула и засмеялась, испугавшись, что этот смех может перерасти в истерику. Но тут же попыталась взять себя в руки и придумать наилучший подход к Мике. Едва повесив трубку, бабушка кинется обзванивать своих друзей в Баннере, чтобы поделиться счастливой новостью, так что надо подготовить Мику к расспросам. Уговорить вести себя как влюбленный мужчина, чтобы бабушка не заподозрила подвоха.

Ложь так быстро вышла из-под контроля, что она может только наблюдать за тем, куда она ее заведет. Да уж, даже если вранье кажется лучшим выходом из ситуации, это все равно не так, теперь она это точно понимала. Но и позволить бабушке пожертвовать своей новой жизнью, принести ее на алтарь Печальной Одинокой Внучке она тоже не могла.

Но хоть Келли и знала, что в этом смысле поступает правильно, в целом вся эта авантюра, в которую она ввязалась, заставляла ее чувствовать себя крайне неуютно.

Мика проснулся раздраженным. Неудивительно, учитывая, что спал он мало и во сне его все время преследовал образ Келли Флинн.

«Сам виноват, – пробормотал он. – Если бы ты ее не поцеловал…»

Он все еще ощущал ее вкус. Ее мягкое податливое тело. Ее пылкость, которая воспламенила его.

Черт, эта женщина сводит его с ума все эти два месяца. Сексуальная, умная, красивая. В Келли есть все, чтобы поставить любого мужчину на колени.

«Но будь я проклят, если я это сделаю», – пообещал себе Мика и вылез из кровати. Чувствуя отвращение к себе и к ней, он отправился в ванную, залез под теплые струи душа. Вода смыла остатки сна и окончательно пробудила его. Но образы, терзавшие его всю ночь, никуда не делись.

Они словно навеки отпечатались в его мозгу. Ее большие зеленые глаза. Ее улыбка. Ее забавная настойчивость в подсчете очков. Покачав головой, он вспомнил, как Келли рассказывала о своей войне с оленями. А вот он никогда не видел оленей…

Мика закрыл глаза и напомнил себе, что ему никто не нужен. Но что, если это не так? Раз он так много думает о хозяйке дома, это явно говорит о том, что он слишком давно не был с женщиной. Вот почему он не может прекратить думать о Келли Флинн.

Он вылез из душа, насухо вытерся полотенцем, но бриться не стал. Черт, он спал так мало, что наверняка порежется, если попытается.

«Что мне нужно, – так это выбросить всю историю из головы и взяться за работу», – подумал он. Погрузиться с головой в ужасное убийство – лучший способ отвлечься от мыслей о Келли и желания затащить ее в постель.

Мика натянул черные джинсы и зеленую футболку. Обуваться не стал. За окном могло быть сколь угодно холодно, но внутри старый дом хранил тепло. Все, что ему надо сейчас, – немного кофе и тишины, чтобы придумать еще одно убийство.

Едва открыв дверь спальни, он почувствовал запах свежесваренного кофе. И не только. Еще бекона. И тостов. Неужели в дом забрался грабитель и приготовил ему завтрак?

Мика спустился по лестнице, бесшумно ступая босыми ногами по синей ковровой дорожке. Прошло два месяца, а он все еще чувствует себя чужаком в этом большом старом особняке.

Впрочем, ему не на что жаловаться. В доме стоит новая мебель, он оснащен всеми удобствами, а из окон открывается чудесный вид. Просто он слишком просторный для него одного. Слишком тихий. Одиночество – часть жизни писателя. Большую часть времени он проводит на пятой точке за компьютером. Если тебе каждую минуту нужны другие люди рядом, тогда писательское ремесло не для тебя.

Но даже одиночкам время от времени нужно разнообразие. Находиться одному в доме, рассчитанном на пару дюжин человек, немного неуютно. Черт, как автор триллеров, он может использовать этот дом, его обособленность и лес позади как идеальное место действия.

Ухватившись за эту мысль, Мика остановился на нижней ступеньке лестницы и пробормотал: «Ну конечно! Надо написать об этом доме. Почему бы нет?»

Он прошел на кухню, ведомый аппетитным запахом готовящейся еды, но мыслями был далеко, обдумывая, как именно перепишет отдельные сцены в книге. Переселит свою героиню из маленькой городской квартиры в этот большой особняк и тому подобное.