Анжела Биссел - Моя судьба в твоих руках

Эмили вскочила.

— Рамон!

— Сядь, Эмили, — произнес он сквозь зубы.

— Нет! — прокричала она. — Что, черт возьми, происходит?

Матео перевел взгляд на нее, и усмешка заиграла у него на губах.

Рамон сжал руки в кулаки.

— Что, стало легче, Матео? — осведомился он. Матео указал на него пальцем.

— Этот человек — убийца, — произнес он по-английски.

Друг схватил его за руку и вывел из кафе, прежде чем к ним успел подбежать крепыш вышибала. Рамон извинился за случившееся, заплатил по счету и, взяв Эмили под локоть, вывел ее на улицу.

Она тут же спросила:

— Что, черт возьми, это было?

Крепко держа ее под руку, он пошел к машине. — Просто иди, Эмили.

— Почему он тебя ударил?

— Потому что был зол и хотел выпустить пар.

— Ударив тебя?

— Я это заслужил.

— Что ты имеешь в виду?

Рамон слегка ослабил хватку.

— Я потом объясню.

— Он сказал, что ты убийца.

Стиснув зубы, Рамон поморщился от боли.

— Я слышал.

— И что он имел в виду?

— Позже объясню, — повторил он.

Эмили умолкла, но Рамон ощущал на себе ее недоуменный взгляд. В машине оба не проронили ни слова. Девушка застыла, точно изваяние, и было видно, что она кипит от негодования.

Рамон обругал себя: очевидно, что визит в Барселону все же был ошибкой. Приехав к дому родителей, он не стал глушить мотор.

— Иди в дом, Эмили, — приказал он, не сводя глаз с лобового стекла.

— Куда ты собрался?

Рамон и сам не знал, но сейчас ему необходимо было уединиться.

— Иди в дом, — хрипло произнес он. — Прошу тебя.

Выйдя из машины, Эмили хлопнула дверью, а он завел мотор и уехал прочь.

За ужином все присутствующие напряженно молчали, а пустой стул около Эмили притягивал взгляды. Девушка до сих пор понятия не имела, что произошло, но знала одно: отец ее ребенка убийца. Ах, если бы он приехал и поговорил с ней! Но Рамона не было. Снедаемая тревогой, Эмили даже не замечала вкуса того, что ест. Вопросы вихрем кружились у нее в голове. Где он? Все ли в порядке? Почему он не звонит? Не произошел ли несчастный случай? Почему он не вернулся к ужину? Неужели он ее бросил?

Елена, почувствовав настрой невестки, тихо произнесла:

— Он вернется.

Мужчина напротив презрительно ухмыльнулся:

— Это так похоже на него — сбегать.

Это был Ксавьер, и Эмили, услышав замечание, ощутила, как все в ней взбунтовалось против такой трактовки. Рамон не мог ее оставить — не здесь, не сейчас. Он мог бы уйти в любой момент за эти последние недели, начиная с того дня, как она объявила о своей беременности. Но этого не произошло.

— Мне жаль, что вам пришлось стать свидетелем этой сцены, — вновь заговорил Ксавьер. — Мой брат…

— Ксав, — прервал сына Витторио. — Эмили заслуживает объяснения, но его должен дать Рамон.

Лицо Ксавьера потемнело, и он пристально посмотрел на Эмили. Как и его младший брат, он был потрясающе красив, но было в его внешности что-то зловещее. У него были такие же широкие плечи и аристократические черты, но вот глаза — холодные и серые, они совсем не походили на теплые и выразительные глаза Рамона. Эмили вздрогнула. Стоило ли вообще сообщать о случившемся? Когда Рамон уехал, она, расстроенная и испуганная, вошла в дом. Ксавьер уже приехал, а Елена, увидев ее потрясенное лицо, тут же обняла и спросила, в чем дело. Прежде чем девушка успела подумать, она рассказала им обо всем, что произошло в кафе.

Эмили перебирала еду в тарелке, абсолютно не испытывая голода. Внезапно послышалось урчание мотора, сопровождаемое хрустом гравия, и все вскочили. Ксавьер, отбросив салфетку, выбежал из столовой, и на лице его была написана мрачная решимость. Витторио бросился за ним. Эмили готова была уже пойти следом, но Елена ее удержала.

— Дайте им пару минут, мои мальчики обладают буйным нравом, и может разразиться гроза. — С этими словами она взяла невестку под руку. — Пойдемте со мной на террасу.

Эмили не хотелось на террасу — ей хотелось к Рамону, собственными глазами убедиться, что с ним все в порядке, и услышать то самое загадочное объяснение, которое, как все полагали, он должен дать.

Не успели они выйти, как перед домом послышался спор. В тихом вечернем воздухе четко разносились голоса, и Эмили услышала Ксавьера, потом Рамона — его звучный баритон заставил сердце ее сжаться. Витторио говорил негромко — по-видимому, успокаивал обоих сыновей. Все трое беседовали на испанском, и Эмили, конечно, не поняла ни слова. Потом голоса стали глуше: по-видимому, мужчины уединились в доме.

Эмили отчаянно выдохнула:

— Я ничего не понимаю.

Елена обняла ее за плечи.

— Боюсь, в нашей семье уже давно не все благополучно. Рамон пытается забыть прошлое и жить дальше — забыть те ошибки, что он совершил в детстве, — и полагает, что раз ему это не удается, то и нам тяжело.

Эмили подняла глаза:

— Но вам удалось?

— Конечно. Я люблю сына и всегда любила. Но он в последнее время не позволял никому себя любить.

Они с Еленой присели на диван, и женщина произнесла:

— Все наладится, вот увидите.

— Что имел в виду Ксавьер, сказав, что Рамон частенько сбегает?

Елена покачала головой:

— Не думайте о его словах. Он требователен к людям и исключение не делает даже для себя. — Она обняла невестку. — Рамон хороший человек, он станет прекрасным отцом. Я уже вижу в нем перемены, о которых раньше и мечтать не могла.

Эмили почувствовала, как сердце ее пропустило удар.

— Правда?

Елена улыбнулась:

— Правда. — Она пожала руки девушки. — Иногда все, что нужно мужчине, — любовь достойной женщины.

Сердце Эмили лихорадочно забилось. Любит ли она Рамона? В последнее время ей все чаще стало казаться, что да, и это удивляло и пугало одновременно.

— Я знаю вас всего двадцать четыре часа, Эмили, — продолжала Елена, — но я умею судить о людях. Мне кажется, у вас доброе сердце и вы умеете прощать. Надеюсь, мой сын чему-нибудь у вас научится. — Она приложила руку к щеке Эмили. — Он боится ответственности, но не спешите делать выводы, причина этого кроется глубже, чем вы полагаете.

— Эмили, — послышался голос Рамона, и Эмили вздрогнула.

Как по команде, они с Еленой поднялись с дивана.

Уставший с дороги и по-прежнему в брюках цвета хаки и черной футболке — именно в этой одежде он был и в кафе, — Рамон был по-прежнему красив. Он подошел к Эмили и протянул руку. Недолго думая, она вложила свою ладонь в его. Повернувшись к матери, он натянуто произнес:

— Я прошу прощения за мое отсутствие, мама. Елена поцеловала сына.

— Извинения приняты. А теперь иди поговори с Эмили, ты должен ей все объяснить.

Крепко держа Эмили за руку, Рамон повел ее в сад вдоль освещенной дорожки. Живые изгороди и цветущие розовые кусты оградили их ото всех. В зарослях под увитой виноградом аркой стояла резная скамейка.