Мишель Смарт - Его любимая скрипачка

— Болезнь моего деда не является предметом праздных сплетен.

— Я это понимаю. — Она вздохнула. — Но если бы ты сказал мне правду о его здоровье с самого начала…

— И что? — язвительно спросил он. — Ты бы согласилась играть для него сразу и мне не пришлось бы тебя шантажировать?

— Я не знаю. — Она крепче сжала руками бархатный футляр скрипки. — Я не знаю, могло ли быть по-другому. Ты не дал мне шанса это узнать. Но я не понимаю, почему ты скрыл от меня болезнь своего деда. Мы с тобой были любовниками более двух недель.

У Талоса было много возможностей рассказать ей обо всем. Она не раз спрашивала, что с ним происходит.

— Не воображай, что я чем-то тебе обязан, раз мы с тобой спим.

Талос никогда не был с ней так холоден. Его отношение шокировало ее.

Машина остановилась — водитель открыл для Амалии дверцу.

Она вышла из машины и вошла в коттедж. Талос не сказал ей больше ни слова. Он не поцеловал ее и не пожелал спокойной ночи.

Она вздрогнула, услышав, как автомобиль отъезжает в сторону виллы.

Ей казалось, будто ее ноги стали свинцовыми. Она скинула туфли и положила скрипку Каллиакисов на рояль.

Не воображай что я чем-то тебе обязан, раз мы с тобой спим.

Он действительно так сказал. Когда до нее до конца дошел смысл этих слов, она почувствовала сильнейшую боль в душе и ярость.

Как он посмел разговаривать с ней так, будто она была для него ничего не значащей любовницей?

Движимая яростью, она, почти не понимая, что делает, распахнула входную дверь и выбежала в ночь. Пробегая среди деревьев, она увидела огни виллы Талоса на расстоянии и свет фар подъезжающего к дому автомобиля.

Она вдруг рванула с места и понеслась на виллу. Она еще ни разу не бегала так быстро. Ветер хлестал ей в лицо, юбка голубого платья развевалась у нее за спиной.

Вскоре автомобиль отъехал от виллы Талоса и направился во дворец. Стуча кулаком во входную дверь виллы и звоня в дверной звонок, она вспомнила, как Талос стучал в дверь ее дома всего месяц назад.

Дверь распахнулась.

Талос стоял и смотрел на Амалию так, словно она свалилась с луны.

— Ложась с тобой в постель, я не считала, что ты мне что-то должен! — рявкнула она. — И ты не обязан говорить мне, о чем ты думаешь. Но мы не просто переспали. По крайней мере, для меня это был не просто секс.

Талос выглядел так, будто хотел ее задушить.

— Ты бежала сюда из коттеджа в темноте? Ты ненормальная? Сейчас середина ночи!

— Еще недавно тебе было наплевать, что я приходила к тебе ночью. — Внезапно на нее навалилась усталость после пробежки. Она наклонилась, хватаясь за колени, и постаралась перевести дыхание.

— Амалия?

Она подняла голову, взглянула на него и несколько раз вздохнула, а потом выпрямилась.

Теперь он смотрел на нее с любопытством.

— Не обращайся со мной так, будто я просто вовремя подвернулась тебе под руку.

— Я ничего тебе не должен. Если ты думаешь, что твоя девственность дает тебе право требовать…

— Моя девственность здесь ни при чем! — заорала она и ударила его кулаком в плечо. — Я рассказала тебе о своем детстве. Я поделилась с тобой своими секретами. Я не жду предложения руки и сердца или признания в любви, но я требую немного уважения.

— Я никогда не хотел относиться к тебе непочтительно.

— А чего ты хотел? Скажи, черт побери. Почему ты отдалился от меня? Я думала, ты разочарован тем, что я до сих пор с трудом играю с оркестром. Но теперь мне кажется, что я просто тебе наскучила. Верно? Ты просто не решаешься сказать мне, что я больше тебе не нужна. Ты надеешься, что я обо все сама догадаюсь? — Ее голос поднялся до крика. Без сомнения, она разбудила половину работников виллы.

Внезапно Талос рванул вперед и схватил ее за предплечье.

— Пойдем со мной, — процедил он сквозь зубы и провел ее в офис с темной мягкой мебелью. Захлопнув дверь, он навис над Амалией, скрестив руки на груди. Его глаза потемнели. — Прежде всего, не смей строить предположений о том, что я думаю.

— А что мне делать, если ты постоянно отмалчиваешься?

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Ты хочешь, чтобы я извинился за то, что мой дед умирает?

— Нет! — Она стиснула зубы и сморгнула жгучую слезу. — Конечно нет. Я не имела в виду…

Прежде чем она поняла, что происходит, Талос потерял самоконтроль и врезал кулаком в стену.

— Я знаю, что ты имела в виду. Ты считала, что я обязан ответить откровенностью на твою откровенность.

— Нет! — Она качала головой, испугавшись не за себя, а за Тал оса. Она ни разу не видела его в таком состоянии.

Казалось, он не слышит ее. Он колотил письменный стол из твердых пород дерева с такой силой, что оставил на нем вмятину.

— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о своем детстве? Чтобы ты поняла, откуда взялись мои кошмары и почему я стал таким агрессивным в подростковом возрасте? Ты именно этого хочешь?

— Я…

— Ты жаждешь услышать о том дне, когда я увидел, как мой отец лупит мою мать в живот? Ты хочешь услышать, как я прыгнул ему на спину, чтобы защитить ее, и как он отшвырнул меня с такой силой, что я разбил голову о край кровати? Я отлично помню, как моя мать обнимала меня и плакала над моей кровоточащей головой. Ты желаешь об этом знать? Ты хочешь узнать, что я не смог защитить ее тогда, а мой обет всегда оберегать ее в будущем стал бесполезным, потому что через два часа оба моих родителя были мертвы? А теперь мой дедушка тоже умирает. И я должен признать, что я ничего не могу с этим поделать. Ты хочешь, чтобы я с тобой откровенничал? Ну, у меня такое чувство, будто из меня вынули душу и сердце. Этого тебе достаточно? Это то, что ты стремилась услышать?

Посмотрев ей в глаза, он всплеснул руками и пошел к ней.

— Итак, теперь ты знаешь все мои грязные маленькие секреты. А я знаю твои секреты. Надо ли мне еще что-нибудь тебе рассказать? Неужели ты считаешь, что мы замечательно проводим время, делясь друг с другом своими чувствами?

Если бы не дикость в его глазах, она возненавидела бы Талоса за неуважение. Но она не могла. Она была в ужасе.

— Нет? — Он наклонился к ней, их лица оказались почти вплотную. — В таком случае, получив от меня все, что ты хотела, ты можешь уходить.

Внезапно он повернулся, взял телефон со стола и резко заговорил по-гречески.

— Талос? — нерешительно сказала она, когда он положил трубку.

Она не знала, что собиралась ему сказать. Ей ничего не приходило в голову. Она просто желала крепко обнять его и молчать. Но он не хотел принимать ее сочувствие.

— Нам больше нечего сказать друг другу. — Казалось, он успокоился, но по-прежнему смотрел на нее как зверь. — Мы наслаждались друг другом, но все кончилось.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

Талос открыл дверь и жестом указал на нее Амалии: